Вот тебе и первая мёртвая душа. За посмертной маской Гоголя скрывался какой-то невообразимый хищник.
О. Владимир почему-то сразу понял, что это и есть тот самый Морок, который преследовал его всю жизнь. Из круглых отверстий на него смотрели невообразимо жуткие глаза с горизонтальными, как у козла, зрачками, а в вырезе рта виднелись острые и хищные, как у пираньи, зубы.
– Ну, как ты сейчас? – спросил его востроносый.
– В порядке, – испуганно ответил о. Владимир.
– А будешь не в порядке, – пообещал ему Морок.
Внезапный жуткий озноб охватил силена с головы до ног.
– Какого чёрта! – просипел он.
– Где ты увидел здесь чёрта? – ласкаво спросила его мёртвая душа.
Морок подошёл к стоявшему перед ним панк-купидону и помахал костлявой рукой перед его лицом.
– Вы видите здесь чёрта? – спросил он красавчика.
Серж ничего не ответил, глядя на него сквозь чёрные очки, как на пустое место.
– Вот видишь, – сказала мёртвая душа о. Владимиру, – он в упор меня не видит. Может, меня кто-то слышит?
Морок подошёл к свиноухому пану Тюхе, увлечённо слушавшего гида, и закричал ему прямо в ухо:
– Ты слышишь меня, Свин?
Но тот никак не прореагировал на эти слова.
– Ну, надо же! – возмутился Морок. – В упор меня не слышит!
Он подошёл к козлоногому сатиру и со всей силы дал ему пинка под зад.
– А если так!
К удивлению силена, Юлий даже не обернулся, словно пинки для него были привычным делом и получать их ему было не в первой.
– Что за дела? – пожала плечами мёртвая душа, – даже обидно: никто меня не слышит, не видит и не чувствует. Кроме тебя.
Дрожащей рукой о. Владимир достал сигарету из пачки и несколько раз щёлкнул зажигалкой. Затянувшись, он отвернулся от незнакомца и выпустил дым в сторону в надежде, что за его спиной Морок растворится в воздухе точно так же, как и дым.
– А может, их и в самом деле нет? – предположил Морок, внезапно вновь представ перед ним. – Поверь: они тебе лишь кажутся. И в этом мире существуем только ты и я.
– Кто же ты? – судорожно спросил о. Владимир.
– Я – это ты! Посмотри на себя со стороны!
– Сними эту маску! – потребовал о. Владимир. – Я хочу увидеть твоё лицо.
– Мне насрать, что ты хочешь, – ответил Морок.
Пытаясь сбросить с себя наваждение, о. Владимир затряс головой.
– Что с вами? – удивилась его поведению Ульяна. – На вас же лица нет!
– Как нет? – с беспокойством ответил силен и, чтобы удостовериться в обратном, ущипнул себя за щёку. – Есть!
Он вновь затянулся сигаретой, а когда выдохнул дым, вдруг обнаружил, что мёртвая душа Гоголя исчезла.
Радужное мерцание, зигзаг, сдвиг.
Аллея звёзд
Добро пожаловать в клуб изумрудных сердец!
– Ну, что я говорила? – просияла тем временем Агния, глядя на свои ладони, – уже почти не капает. А сейчас, перед тем, как мы сядем в наш бусик… Ярослав, – представила она водителя, стоявшего у входа, – выдаст вам фирменные бейджики.
Ярослав, Весы, 36. Весёлый музыкант, барабанщик, тантрик, йог и по совместительству водитель. Русоволосый, русобородый и русоусый мужчина с удивительно синими задорными глазами, на которые обратила внимание вся женская половина группы, был одет в белую футболку с многозначительным символом: красный дракон ненависти и зелёная змея любви, свернувшись кольцом, пожирали хвосты друг друга.
В руках он держал пластиковую коробку, в которой громоздилась целая стопка зелёных листьев и горка алых шпилек. К нему сразу же выстроилась очередь.
– Это что ещё за фиговый лист? – усмехнулся козлоногий сатир Юлий, получая сердцевидный листик и шпильку из рук водителя. – Прикрывать им свои причиндалы?
– Неужели они у тебя такие маленькие, – едко заметила небесная плеяда Хелен, – что их можно одним листиком прикрыть?
– А ты что, уже успела забыть? – вопросом на вопрос, раздражаясь, ответил Юлий.
– Это ты, наверно, уже забыл, как они выглядят, – намекая на его огромный живот, не осталась в долгу Хелен.
– Может, для кого-то этот листик и фиговый, – прерывая вспыхивающий конфликт, пояснила Агния, – а для всех остальных – липовый. Своей формой он напоминает сердце, поэтому и является логотипом нашей фирмы. Зелёный же листик, проткнутый алой стрелой, – показала она на свою брошку на груди, – стал символом магического ордена «Изумрудное Сердце». Так что, если желаете стать орденоносцами, берите эти зелёные сердечки и живо пришпиливайте их к своей груди.
– Фу! – брезгливо скривилась фурия. – Ненавижу зелёный цвет.
– Я тоже, – поддержал её пан Тюха. – Как и всё, что с ним связано.
– Вполне солидарен с вами, – согласился с ними сатир Юлий.
– Это ещё почему? – удивилась триада Ма Ма Ми.
– Как сказал Остап Бендер, – ответил сатир, – он напоминает мне цвет рухнувших надежд.
– Именно так, – добавил панк-купидон Серж, прикрывая липовым листком первую букву матерного слова на своей футболке. – Зелёный цвет надолго скомпроментировал себя в свете последних политических событий.
– Считайте, что это не зелёный цвет, а изумрудный, – парировала Агния.
– Ой! – неожиданно вскрикнула гурия Леся.
– Ай! – скривился от боли также и Серж.
– Что такое? – участливо спросила их триада.
– Укололась шпилькой, – пожаловалась Леся.
– И я тоже! – признался Серж.
– Нет! – усмехнулся сатир. – Это вас явно сразили стрелы купидона.
– Это всё не просто так, – заметила Эвелина. – Это явное предзнаменование.
– Ну-ка, признавайтесь, – улыбнулась Агния, – кто из вас тут заныкал лук с колчаном стрел?
– Нет, скорей, это похоже на самострел, – язвительно добавил сатир Юлий.
– Ладно, тогда все, кто приколол изумрудное сердечко к своей груди, теперь могут заселфиться с первооткрывателем селфи Энди Уорхолом, – показала Агния рукой на скульптуру, стоявшую перед входом в гостиницу на Аллее звёзд.
Созданная путём сварки металлических прутьев, скульптура представляла собой фигуру основателя поп-арта в полный рост, державшего перед собой спрятанную в металлическом кожухе реальную фотокамеру.
– Сами фотки можно будет получить потом в этой гигантской жестянке от утиного супа «Кэмпбелл», в которой постоянно находится наш оператор.
Плеяда Хелен заглянула в круглое окошко тесной каморки и при тусклом свете многочисленных мониторов разглядела чью-то лысину.
Она первой подошла к оригинальной скульптуре и, приобняв железного Уорхола, с улыбкой уставилась в фотокамеру, которую тот держал.
Но улыбка её тут же слетела с лица, как только напротив возник козлоногий сатир Юлий. Своей соломенной шляпой он едва доставал ей до плеча. Со стороны они выглядели, как высокий худой Пат и низкий толстый Паташон.
– Очень рад тебя видеть, – не очень радостно произнёс он.
– А уж как я рада, – мигом отозвалась она без всякого умиления в голосе, – ты не представляешь!
– Вот уж не ожидал тебя здесь встретить, – с раздражением добавил он.
– Если б я знала, что ты будешь здесь, – с неприязнью ответила Хелен, даже не глядя на него, а смотря только в камеру, – ни за что бы сюда не поехала!
Недовольное выражение её лица тотчас запечатлелось на будущих фотках.
– Я бы тоже, – признался Юлий.
– Ну, и пузо ты себе отрастил, – усмехнулась Хелен, – после того, как мы с тобой расстались.
– Так и не зарься теперь на чужую красоту, – погладил он свой жбан.
– У меня живот меньше был, – вспомнила Хелен, – когда ехала в роддом. Такое впечатление, что у тебя там двойня.
– Хочешь, чтобы я разродился и стал счастливым отцом наших с тобой детей? – повеселел Юлий. – Не дождёшься!
Прыская от смеха, Хелен отошла в сторону, уступая место Лесе.
– А можно со своим смартфоном? – спросила та Агнию.
– Можно!
Подражая Уорхолу, эротическая поэтесса выставила перед собой на расстоянии вытянутой руки смартфон и, сделав пару снимков в обнимку с Энди, тут же запостила самый удачный из них в зомбук под хештегом #lovetour, сопроводив кратким текстом: «Угадайте, где я?».
Следующим был Серж.
– «Сервус, пане Воргол!» – шутливо приветствовал панк-купидон «папу поп-арта», вспомнив песенку «Плача Еремии» на слова Петра Медянки. – А вот скажите мне, Андрей Вархола – говорун или щебетун?