Зар тоже получил статус магистра, но на полгода раньше Ника, что взбесило последнего. Никакого интереса к делам Магистрата Зар не проявлял. Напротив, старался держаться подальше. За все потраченные нервы Совет Академии отправил его так далеко, как только смог. Расследовать возникновение проклятых мест и по возможности устранять их. На счастье Зара, заниматься этим было довольно увлекательно.
– В восьми случаях из десяти проклятье рождается из смерти насильственного характера. Если покойный был магистром, то тут и думать не нужно, проклятье будет, – сказал он.
Лисара покосилась на племянницу: стоит ли обсуждать подобное в ее присутствии. Зар этот взгляд заметил и сгримасничал.
– Около пяти процентов приходится на большое скопление людей, когда все разом из-за чьей-то злой воли. Остаток – незаконченные дела.
– Поэтому магистров после смерти сжигают? – вмешалась Тишина и, поймав удивленный взгляд тетки, пожала плечами. – А что? Крематорий недалеко, он всегда так воняет, когда привозят магистра.
Позавтракав, они отправились за город, к большой ярмарочной поляне.
– Тиш, смотри: ярмарка, – порывшись в карманах, Зар достал несколько смятых купюр, из которых посыпались мелкие монеты. – Развлекайся.
Тишина бросила вопрошающий взгляд на тетку, та скрепя сердце кивнула.
– Ей четырнадцать, а не четыре, – проговорил Зар, уводя подругу в сторону, давая племяннице простор. – Мы в ее возрасте…
– Давай не будем, – оборвала его Лисара, вспомнив, как Руд сломал ногу, упав с башни. Ник отправился на кухню на пару дней, когда их поймали, Зара заперли в карцере и только их, девочек, пожалели. – В четырнадцать мы творили столько всякой ерунды, что разом и не вспомнишь.
Засмеявшись, Зар потащил ее к палаткам с едой.
– А если серьезно, ты не знаешь, когда Ниоба возвращается? У нее скоро начинается курс.
Подняв голову к небу, он некоторое время наблюдал за птицами, прежде чем ответить. Девушка в этот момент выбирала сладости в лотке, пытаясь найти что-то почище и посвежее.
– Они уже перешли плато, дня через два спустятся к морю. Там в деревне отмоются, отъедятся и поедут в город на поезд. Скорее всего, так же, как и ты – на ночной.
– Хотелось бы повидаться, – вздохнула девушка.
Взгромоздившись на трибуну, Лисара разложила принесенные пряники.
– У вас будет целый год, пока Ниоба читает курс, – отозвался он негромко, присаживаясь рядом.
– Думаешь, она продержится целый год? Как только врачи начнут досаждать ей, а они начнут, Ниоба сорвется с места и улетит демон знает куда с первым попутным ветром.
Смех вышел каким-то грустным, и Зар поспешил сделать вид, что увлечен выпечкой. Забравшись повыше, Лисара попыталась отыскать Тишину в толпе. Ярко-желтый бант на голове и канареечная накидка делали ее солнечным пятном даже на фоне разряженной толпы, что наводнила ярмарку. Крупная черная птица пролетела над толпой и уселась на столб, рядом с которым у лотка стояла Тиш. Взгляд зацепился за знакомый котелок. Мистер Мэнсон?
– Вы встречались? – не глядя на друга, спросила Лисара. – Когда она спускалась с гор?
Некоторое время Зар молчал. Темно-синие глаза затуманились, он неосознанно притопывал в такт навязчивому мотиву, что затянули уличные музыканты.
– Несколько раз я пытался с ней встретиться, но она ускользала. Потом, возвращаясь в город, узнавал, что она искала моего общества, но ехать за ней уже поздно, она далеко в горах, – где-то в стороне закаркали вороны, и Зар обернулся. – Твои подъезжают.
Вмиг поднявшись, Лисара обернулась и вскинула руку. Всадники помахали ей в ответ.
Кайты – большое семейство. До революции и отделения Кондомы от Империи сложно было найти семью на Севере, которая не была бы связана с ними родственными узами. После признаться в подобном родстве было подобно социальному самоубийству.
Кверги, узнав ее, издали звук, схожий с ржанием, только жуткий, как из бочки. Папа – единственный на Западе, кто приручил и начал разводить карестовских или северных квергов. Боевые единороги – как шутливо называла их Ниоба – высокие и крепкие, похожие на тяжеловозов, покрытые толстой длинной шерстью, под которой прятались костяные пластины, закрывающие грудь и бока. На носу росли от двух до трех рогов, которыми они опрокидывали врагов, чтобы позже разодрать когтями.
Все детство Лисара выхаживала жеребят, кверги плохо размножаются в неволе, часто бросая свое потомство. Каждую из этих зубастых упрямых морд она знала и без страха потянула к ним руки – погладить бархатистые носы и почесать горячие уши.
Пока Лисара обнимала родителей, старший брат влился в ярмарочную толпу. Дарий – единственный из братьев, кто унаследовал светлые квешские волосы матери. Он вмиг отыскал дочь и, счастливо пищащую, поднял на руки, обнимая.
Глава семьи Александр Кайт – статный мужчина неопределенного возраста. Слишком молод, чтобы иметь внуков, но достаточно стар, чтобы в темных волосах появилась седина. За глаза насыщенного синего цвета мама как-то подарила зажим для галстука с содалитом, посчитав, что камень подчеркнет их оттенок.
Зара приняли с распростертыми объятиями и стали уговаривать поехать в гости. Мама переживала, что он похудел и жутко оброс в последнее время, намеренно забывая, что худоба и неряшливость – его отличительные черты. Во время учебной практики Зар попал на Север, к проклятому руднику, что теперь стал озером. Беспокоясь за друга, Лисара написала домой, и папа нашел его группу в лесах. С тех пор Зар гостил у Кайтов едва ли не чаще самой Лисары. В этот раз, с сожалением сославшись на занятость, он отказался.
– Не знаю, что там будет через три-четыре дня, но, если получится, приезжайте с Ниобой в гости, – прощаясь, попросила Лисара.
– Может, мне еще заодно создать камень, который невозможно поднять, чтобы потом им жонглировать? – улыбнулся друг, когда они прощались. – Едва ли несколько часов наедине вернут нам дружбу.
– Именно они и вернут, – взбираясь в седло, откликнулась девушка. – К тому же вы мне должны.
– Я подумаю об этом.
Шумная, веселая колонна добралась от Квача до родного поселка часа за четыре, так и не растратив всех тем для разговоров и шуток. Дома их уже ждали:
Миранда – старшая сестра, прелестное создание, разбившая не одно сердце всего одним взглядом лучистых глаз.
Радим – самый непутевый из братьев. Пытался сделать карьеру во всех возможных областях – от литературы до армии, но пропивать и проигрывать деньги ему нравилось куда больше. Они с отцом вели перманентную войну за моральный облик семьи в обществе.
Кадим – хоть и приемный, но не менее значимый член семьи. Он приехал с женой и детьми, и в родительском доме стало не протолкнуться.
Лисара любила такие моменты, хоть и быстро уставала от толпы и скученности. Дети Дария и Кадима бесновались в доме и во дворе. Все хрупкое давно убрали подальше, а если не успели, дети снесли и разбили. Тишина некоторое время задирала носик, не желая играть с малышней, но быстро возглавила ватагу детей, научив новым играм.
За столом сидели до поздней ночи, все говорили и говорили.
Глава 3. Лисара Кайт
Несколько дней, пока вся семья в полном составе жила в старом доме, тут яблоку негде было упасть. Уединиться не удавалось даже среди агрессивных квергов, кто-то из детей непременно залезал на сеновал и интересовался, чем Лисара тут занимается.
Дарий с семьей вернулись домой на следующий день, но жили недалеко, и Тиш с братом часто наведывались в гости – поиграть с двоюродными братьями и сестрами, пока те не уехали. На днях супруга Дария родила, и родители часто навещали их, оставаясь на ночь при необходимости.
Кадим уехал через два дня. Его ферма раскинулась далеко на западе, в месте, где сходятся Северная гряда и Эйллирийские горы. Судя по разговорам на кухне, выращивание овощей и фруктов для городов Севера было не единственным способом заработка. Близость границы и пронырливость сделали Кадима идеальным посредником для разного рода контрабандистов.