В ответ я только кивнул, соглашаясь. Я-то думал, предложит застрелиться, или одного отправит на самый опасный участок обороны, а тут всего-то подать рапорт о переводе. Всё-таки дворяне они есть дворяне. Лучшее образование, несколько иные моральные принципы, нет нужды каждый день думать о пропитании своей семьи, отсутствует каждодневный тяжёлый физический труд, и больше времени уделяешь не борьбе за выживание, а самой жизни. Странно только, что приставка «энц» не упоминается при нахождении дворянина на воинской службе, а обращаются упрощённо, по званию. Но среди офицеров бо́льшая часть дворян и понятно, почему так отнёсся ко мне генерал. Выскочек нигде не любят.
– Разрешите? – спросил, выдержав паузу.
Генерал кивнул и я, набравшись смелости, продолжил:
– Господа офицеры, если позволите, начну без предисловий.
– Что ж начни.
– Генерал, позволь лейтенанту высказаться, – впервые заговорил командующий армией, – как понимаю, это именно тот гвардеец, что взял в плен генерала Фок Генса. Мои доверенные лица писали об этом случае, и будет интересно услышать новое мнение по поводу разворачивающей компании…
– Полковник, не думаете ли вы…
– Генерал Тонату́с, мы знакомы очень давно и давайте не будем выяснять отношения в присутствии младшего офицера. Продолжайте, лейтенант.
Генерал раздражённо прошёлся по комнате, подошёл к невысокому столику, где адъютант поставил поднос, налил себе рюмку, залпом выпил, закусил, а я продолжал ждать, пока спадёт напряжение. Видимо не всё так гладко в их отношениях.
– Начинай, лейтенант, – генерал вернулся к карте.
– С обеих сторон на указанном участке фронта сосредоточено примерно одинаковое количество солдат, – генерал хотел что-то сказать, видимо нечто вроде: «Это и так понятно», но сдержался, а я продолжал, – летняя кампания выдалась тяжёлой, и противник на сотни километров углубился в территорию Империи. Какие населённые пункты заняты говорить излишне, они помечены синим на карте. Отмечу, что Сенарская Империя имеет границу с Канторийской Империей только на небольшом участке и протяжённость сухопутной границы всего двести километров…
– К чему такие подробности, лейтенант? – не выдержал начальник штаба.
– Я стараюсь подвести к главному. Снабжение армии агрессора производится за счёт морского снабжения, через два захваченных порта. И как понимаю, сейчас они непригодны к использованию, вода замёрзла и судоходство невозможно.
– Это верно. По нашим данным последний корабль прибыл неделю назад и то пробился через льды с большим трудом. Но за летнее время прибыло не менее трёх сотен судов с фуражом, продовольствием и прочим. Так что, к сожалению, недостатка в провизии у них не будет.
– Такой объём запасов необходимо хранить и вовремя развозить по растянувшимся в длинную линию частям, – продолжал я, – лучшее место для хранения и последующего распределения – это ближайший к порту Тоссина населённый пункт станица Лисовна.
– Предположим, – согласился полковник Саварсис.
– Как думаете, что предпримет враг, если его склады окажутся пусты? Замечу, противник находится на враждебной, практически изолированной территории и ждать возобновления поставок придётся очень долго.
– Будет брать силой.
– И сколько нужно продовольствия для пропитания и поддержания нормального боевого духа полумиллионной армии? – спросил, надеясь услышать ответ.
– Не знаю, на это лучше ответит мой заместитель по тылу, – пожал плечами генерал.
«О, как! Генерал не знает, сколько нужно армии для того, чтобы прожить хотя бы неделю. С одной стороны это хорошо, значит, нет недостатка, но всё же».
– Лейтенант, что без продовольствия армия не просуществует и нескольких недель, понятно, но к чему говорить прописные истины?
– Господин полковник, позвольте перейти к основной части предложения.
– А это была не основная? – удивился генерал, – я абсолютно согласен с полковником Генинса, без защищённого тыла армия потеряет боеспособность за несколько недель, но что вы конкретно предлагаете?
– Прошу обратить внимание на рельеф местности.
– Что тут не так? Леса, степи, леса, реки. Ничего необычного, пустынь с оазисами в нашей полосе нет, – ухмыльнулся генерал.
– А через реки на карте обозначены мосты, по которым и идёт снабжение. Замечу, что всего два моста связывают армию сенарцев с тыловыми частями.
– Вы хотите отбить и удерживать мосты? – удивлённо спросил полковник Генинса, – но до них по занятой врагом территории несколько недель пути и сил удерживать этот стратегический объект у нас не будет. Тем более, не думаю, что сенарцы настолько глупы, что оставили их без соответствующей охраны.
– Я не предлагаю их захватывать и удерживать, я предлагаю их разрушить. Пусть сейчас зима, но по льду переправить достаточное количество продовольствия невероятно сложная задача, – тут мне вспомнилась блокада Ленинграда, сколько трудов, новых инженерных решений и героизма стоило наладить снабжение непокорённого города, – нарушение снабжения хотя бы на месяц, думаю, приведёт к нужному результату.
– И какой результат считаете достижим?
– Удачным итогом предлагаемой операции считаю сдачу противника.
– Вы фантазёр лейтенант! – рассмеялся генерал, – чтобы армия сдалась, надо её победить, разбить, чтобы она не смогла вести боевые действия! На крайний случай рассеять, раздробив на малые отряды, лишив единого руководства. А вы предлагаете морить голодом!!!
Я стоял молча. Видимо не нашёл тех слов, какие нужны, не донёс то, что хотел предложить. В зимнее время активная военная кампания не ведётся, все ждут начала лета. Понятно, погода вносит коррективы, но почему не провести ряд диверсий, не давая противнику отдыха. Добраться до станицы Лисовна, где по моим предположениям находятся склады всей многотысячной армии задача трудная, практически невыполнимая, но нарушить снабжение… Не думаю, что на местах имеется хотя бы недельный запас продовольствия. А местных жителей не так много, даже отобрав всё, не хватит, чтобы прокормить и десятую часть армии. Когда обдумывал, изучая карту, почему-то вспомнилась Отечественная война девятнадцатого века. Я не знаток военной истории, все знания получены из книг и фильмов, но видя расположение войск их растянутость, зияющие бреши в тылу, где можно спрятать, если не корпус, то боеспособную роту, почему этим не воспользоваться?
К разговору офицеров не прислушивался, тем более, не обращая на меня, они спорили, укоряя один другого в нерадивом отношении к повелению Императора и делу Империи. Я подошёл к письменному столу, взял бумагу и принялся писать прошение… нет, не о переводе, а об отставке, надеясь, что за былые заслуги не загонят куда-нибудь в местную Сибирь.
– Лейтенант! – когда уже ставил подпись под текстом, меня окликнул полковник Генинса, – подойдите!
Я подошёл и протянул генералу исписанный корявым почерком развёрнутый лист. Тот его взял и протянул полковнику. Бегло пробежав глазами, полковник его разорвал.
– Лейтенант Мирони, вы поступаете в моё личное распоряжение. Я как раз планировал сформировать гвардейскую роту. Возьмёте её под своё командование, а ваше предложение мы ещё обсудим. Всё верно, генерал?
– Верно. У тебя месяц, полковник.
Следуя по коридору за полковником, меня одолевало спросить, на что дал генерал месяц.
– Что-то не так? Ты не рад, что остался служить? – спросил, оборачиваясь ко мне офицер. На его лице читал раздражение, недовольство, но не по отношению к себе, а даже непонятно, к кому направленное. Эх, зря не прислушивался к разговору офицеров. Они ж меня обсуждали, мою судьбу, а я… опустив руки, сдался.