Паладин. Изгнанник - Олег Шелонин

1

Кевин во весь опор несся по запутанным лабиринтам подземелий, тихонько подвывая от ужаса. Факелы, развешанные по стенам, услужливо вспыхивали при его приближении. Правда, порой запаздывали – юноша бежал очень быстро. Как правило, это сопровождалось отборным матом на тролльем языке, так как послушник не всегда успевал вписаться в поворот, а это снижало скорость. Юноша со спокойной совестью мог бы выть и погромче, а то и просто орать во весь голос, зовя на помощь, но где-то в пятках у него еще осталось немного мужества и самоуважения. Да и чего орать? Здесь его никто не услышит. Ни его, ни преследователей, истошно верещащих за спиной юного послушника. Преследователи были гораздо массивнее, а потому тоже не всегда успешно расходились со стенами.

– А ведь так хорошо все начиналось! – простонал Кевин, наращивая обороты. Одна рука его делала энергичную отмашку, помогая поддерживать взятый скоростной темп, другая прижималась к животу, сохраняя нечто засунутое за пояс, прикрытое сверху рясой.

Да, влип Кевин здорово. И когда! На самый выпускной!

– И дернул меня Заблудший именно сегодня сюда лезть! Святой Сколиот, помоги! Я ж в твою честь столько поклонов за эти годы отбил!

…О существовании подземелий, кроме него и его друга Ломея, никто в ордене Белого Льва не знал. Вход в катакомбы Кевин обнаружил три года назад совершенно случайно. И произошло это в точно такой же день, как сегодня.

Раз в год, в день основания ордена, к которому был приурочен выпуск послушников, прошедших весь курс обучения, приезжали родственники и друзья. Да и выпускники прошлых лет, уже опытные, заматеревшие рыцари, частенько навещали альма-матер в этот день. Многие из них приезжали заранее, чуть не за неделю до выпуска, чтобы в кругу друзей отдохнуть от ратных дел за бочонком элитного вина, похвастаться своими подвигами. Глава ордена Пий Семнадцатый закрывал на это глаза, так как вино было из подвалов монастыря (со своим сюда не пускали) и продавалось якобы тайком за большие деньги через кастеляна. Через него же шли и остальные услуги в виде поставки девиц ну очень легкого поведения. Выручка шла частично в монастырскую казну, частично в карман главе ордена. Но главный доход монастырь получал, торгуя живым товаром – выпускниками. Орден Белого Льва выпускал рыцарей, способных с мечом в руках и с именем Вездесущего на устах биться за господина, которому они присягнут на верность. Вот за ними-то в этот день в монастырь и приезжали наниматели.

В древности, говорят, послушником монастыря мог стать любой мечтающий о подвигах мальчишка, независимо от происхождения, но потом отбор стал жестче. Не каждого суверена радовала мысль, что его личным телохранителем является плебей, и в орден стали принимать виконтов, отпрысков дворян, которым, как говорится, ничего не светило в будущем. За безземельными дворянами оставлялся их титул. Став рыцарем, они имели шанс получить от своего суверена земельный надел, совершив ради него какой-нибудь выдающийся подвиг. Да и оплачивались их услуги прилично, полновесным златом, так что бедовать им не приходилось. Кевину в то время до выпуска было ждать еще целых три года, и к нему, как всегда, никто не приехал. Некому было ехать. Родители давно умерли, а отчиму на него было наплевать. Вечером, когда все гости уже разъехались, в его келью ввалился развеселый Ломей с куском оленины под мышкой и кочергой в руке. Оную кочергу друг свистнул из камина в личных апартаментах Пия Семнадцатого. Ломей предложил прогуляться за монастырские ворота на шашлыки. Кевин с радостью согласился. Но пикник на природе не удался. Пошатывающийся Ломей, впервые попробовавший в этот день вина, кочергу по дороге к лесу потерял, зато друзья нашли приключение на свою пятую точку в виде группы святых отцов на полянке, тайком от послушников предававшимся греху чревоугодия, подкрепленному непомерными возлияниями по поводу успешного завершения выпуска.