– Во, смотри, это называется «двуручный теппинг», – наяривал Голем на гитаре партию Вана Халена.
– Ага, клёво, – вяло соглашалась Замороженная, просматривая глянцевые журналы.
– Оля, а тебе какие книги нравятся? – задумчиво спрашивал её Голем, глядя, как она листает журналы.
– Разные. Harper’s Bazaar нравится, Vogue, Cosmopolitan…
– Это не книги, Оля, это журналы, – трагично поднимал вверх брови великан, – нет, в Cosmo, конечно, когда то печатались Драйзер, Джек Лондон, Киплинг… но сейчас – нет. Это просто журнал…
– А, ну, тогда не знаю… – закругляла тему Замороженная.
Ближайший друг Голема, Петька Фирзанов по прозвищу Ферзь, как и все, пытался понять эту странную любовную связь.
– Объясни мне, Витёк, что ты в ней нашёл? – пытал Петька Голема, – Что тебя в ней, кроме её смазливого личика, привлекает?
Голем задумывался надолго.
– Она смешно нос морщит иногда… – наконец, произносил здоровяк.
– Веская причина, а ещё?
– Много чего. Ещё, когда улыбается, у неё один уголок губ изгибается так трогательно. А ещё она сопит во сне смешно. А когда говорит вот так: «Ага, клёво», – изобразил Голем подругу, – у меня в животе бабочки порхать начинают…
– Это всё, конечно, здорово, – остановил его Ферзь, – но она же тупая…
– Слышь, Ферзь, ты мне, конечно, друг, но я тебя предупреждаю… – напрягся Голем.
– Ладно, ладно, успокойся. А как с сексом? – продолжал допрос Петька.
– Нормально, – набычился Голем.
– Что-то в твоём тоне настораживает. Колись, что за проблемы? – внимательно смотрел на друга Ферзь.
– Ну, она, как бы, холодная несколько… – промямлил великан.
– Ага, понятно, бревно, в общем…
– Я тебя предупреждал… – Голем схватил друга за грудки и поднял, ноги у Ферзя повисли в воздухе.
– Ладно, ладно, – прохрипел Ферзь, – просто она флегматичная… такой психотип…
Голем отпустил друга на грешную землю.
– Мне иногда кажется, что она заколдована, – печально произнёс гигант.
– В сказках злые волшебники часто заколдовывают героев, делая их уродами, но душа у тех остаётся прекрасной. Но вот чтобы оставили красивую внешность, а душу забрали, такой сказки я не знаю, – ответил Петька.
– Портрет Дориана Грея, – заметил начитанный Голем.
– Не подходит – у чувака была грязная душа, а не её отсутствие.
– Ну, не знаю я, Петь, за что, но люблю её, – сложил свои еврейские брови домиком Голем, – жить без неё не могу…
– Ладно, понял я, – положил другу руку на плечо Ферзь, – а я без тебя, дурака, не могу. Твоё дело-то, чего я лезу. Переживаю просто за тебя.
Помолчали.
– Ну, предлагать тебе поцеловать её, чтобы расколдовать, я не буду. Подозреваю, что ты целовал её уже, и не только в губы, – сказал Петька.
– Замолчи, извращенец, – усмехнулся Голем.
– Нет, а что, я бы, на твоём месте, обследовал каждый сантиметр, вплоть до пальцев ног.
– Перестань, маньячилла…
– Можно, прежде, намазать её чем-нибудь съедобным…
– Ну, хватит, озабоченный! – смеялся уже Голем.
– Я не озабоченный – я ищу варианты спасения друга.
– Ты поаккуратней, а то воображение твоё разыграется, придётся тебя спасать – вызывать скорую сексуальную помощь, – смеялся великан.
– Ты прав, мой друг, воображение уже разыгралось. Однако сексуальные услуги широкого потребления на коммерческой основе мне не нужны. Я сегодня иду в клуб на встречу с одной прелестной особой. Она сказала, что придёт с подругой и просила привести кого-нибудь из друзей. Пошли, а?
– Не, я домой…
– Не будь занудой, громила! Что ты, женатик? Какие у вас с ней обязательства? Вы – свободные люди. И потом, вдруг тебя другая увлечёт, тогда ты избавишься от этой странной зависимости.
Голем задумался.
– Ладно, пойдём, – согласился он.
Клуб возбуждал шизофреников мельканием ярких огней и пульсирующей музыкой.
Судя по тому, с какой частотой Ферзь хлопал по протянутым и поднятым рукам, он здесь был завсегдатаем. Голем, не смотря на то, что по клубам не ходил, тоже знал многих из тусующихся в клубе.
Они подошли к столу, за которым сидели поджидающие их девушки. Голем оценил вкус Ферзя – девочки были что надо.
– Привет, – поцеловал Петька девушку, сидящую слева, – разрешите представить, это мой друг Виктор, в простонародии – Голем. Алина, МАРИНА, – нажал на последнее имя Ферзь.
– Необыкновенно приятно, – произнёс Голем, разглядывая Марину, подругу Петькиной девушки.
Марина тоже с интересом смотрела на Голема.
– Голем… что-то знакомое… а, это глиняный великан, который должен защитить еврейский народ? – сказала Марина.
– Приятно поражён Вашими познаниями, – ошарашено произнёс Голем.
– Давай на ты?
– Давай. А тебе какая музыка нравится? – спросил Голем первое, что пришло в голову.
– Разная: Doors, Led Zeppelin, Роллинги нравятся, Black Sabbath слушаю иногда. Sex Pistols люблю. Кстати, я с Лайдоном переписываюсь.
– С к-каким Лайдоном? – ошарашено спросил Голем.
– С Джоном, с кем ещё то? – как на ребёнка посмотрела Марина на Голема.
«Этого не может быть, – думал Голем, глядя на продвинутую красавицу, – таких девушек нет на свете…»
Ферзь с Алиной давно уже обнимались на танцполе, а Голем с Мариной всё говорили, говорили…
Когда они пошли танцевать, Марина заметила наколки у великана. Тихонько расстегнув рубашку Голема, она поцеловала изображение Боба Дилана.
– Ну вот, как будто с Бобом Диланом целуюсь, – усмехнулась она.
Голем посмотрел в красивые глубокие глаза Марины.
– Мне на минуту выйти надо, – пробормотал он.
– Хорошо, я подожду, – покладисто сказала девушка.
Голем вышел из клуба и пошёл по улице. Уже подмораживало, шёл первый снежок. Когда уже почти дошёл он до своего дома, из подворотни вышли три парня.
– Эй, верзила, постой! – громко сказал самый крупный из них.
– Чего надо? – сдвинул брови Голем.
– Что надо в такой час трём джентльменам удачи? Бабки гони! – сверкнул ножом самый высокий.
– Ребят, уйдите, по добру… – произнёс Голем.
– Ах ты, морда еврейская, – пригляделся главарь, – сейчас мы тебя закопаем.
Главный с ножом бросился на Голема. Великан отмахнулся от нападавшего, как от таракана. Однако таракан успел полоснуть ножом по Бобу Дилану. Рассвирепевший Голем схватил обидчика за шкирку и швырнул его прямо в руки подельников. Неудачливые гоп-стопники рванули обратно в подворотню.
Голем посмотрел на свою грудь. По рубашке расползалось красное пятно. Голем снял куртку, чтобы не испачкать и её, и пошёл домой.
Зайдя в квартиру, он увидел, что в комнате горит свет.
– Ты чего не спишь? – посмотрел он на Замороженную, прикрывая курткой кровавое пятно на рубашке.
– Тебя жду. Ты чего так долго?
– В клуб ходили.
– О, клёво…
– Хочешь, с тобой сходим, хоть сейчас? – спросил Голем.
– Не, у меня завтра фото сессия в агентстве. Выспаться надо.
– Ну, ладно, – сказал Голем и пошёл в ванную.
Рана была неглубокой, но кровоточила. Голем смыл кровь, обработал порез перекисью водорода, заклеил большим пластырем, и вышел из ванной.
– Ну, раз тебе выспаться надо, давай спать ложиться, – сказал он подруге.
Голем вытянулся на диване. Замороженная легла рядом, обняв мощный торс великана.
– Что это? – показала она на пластырь.
– За тебя на дуэли на шпагах дрался.
– Клёво… – мяукнула Замороженная и прильнула к Голему.
Голем блаженно закрыл глаза и заснул.
Воскресенье
В Воскресенье Четвертухин проснулся с ощущением множества возможностей. Бодрое настроение подтолкнуло надеть спортивные штаны, толстовку, обуть ноги в кроссовки и выйти в половину восьмого утра на пробежку.
Ветра не было, воздух наполнялся запахами осеннего распада. Четвертухин, не торопясь, потрусил вдоль по аллее в сторону спортивной площадки. Асфальт был усыпан жёлтой листвой и обильно украшен белыми кляксами птичьего помёта. Сначала, Лёха бежал, стараясь не наступать на белые пятна, но заметив, что бег превращается в детские прыгалки по квадратикам, а ритм его сбивается, плюнул на помёт и побежал ровнее. Дыхания не хватало – сказывался трёхнедельный перерыв. В правом боку закололо, но Лёха не сдавался и добежал до конца аллеи, где он всегда давал себе перевести дух, пройдясь пешком через дорогу.