Есть между нами хоть что-нибудь помимо псевдо-дружбы и больного влечения?
Был бы у этих отношений шанс, если бы Амиран с отцом благословили нас?
– Меня бы это не остановило, Энжи. Амиран Аль-Мактум будет пострашнее какого-то там радиоактивного камушка, – сверкнув глазами, замечает Кол. Его зрачки расширяются, вводя меня в состояние транса. – Тебе не нужны никакие барьеры от меня. Ты можешь доверять мне, малышка, – понизив голос до шепота, он наклоняется ближе, обхватывая ладонью мое лицо.
Большой палец Мердера скользит по моим губам. Медленно, словно он наощупь изучает их мягкость и чувственность. В моменты, когда он становится нежным, я так теряюсь. Всего парой слов ему всегда удается выбить почву из-под моих ног.
– Понять, принять. Перестать бояться. Глупо бежать от цунами, плавая в океане. Самое лучшее, что ты можешь с ним сделать – оседлать, – с ехидной ухмылкой опускает двузначное замечание он. – Так что лови волну и момент, Пикси. Кто знает, сколько нам осталось… – заговорщицким тоном заканчивает он.
– Когда-нибудь ты научишься шутить по-настоящему, а не опускаться до черного юмора, – пытаюсь «уделать» его я. – Не думаю, что престану бояться тебя после твоих сталкерских замашек, – с опаской припоминаю ему тотальную слежку за мной. – Тебе удалось убедить меня в том, что с головой ты не дружишь. Ты правда пугаешь меня. И… я все больше понимаю, что совсем не знаю тебя, Кол, – уже серьезно произношу я, не отводя взгляд.
– Что ты хочешь узнать, принцесса? – со скепсисом бросает Мердер, возвращаясь к своему пиву.
– Тебя интересует хоть что-нибудь кроме секса, бешенных вечеринок и ай-ти проектов? Я знаю твой любимый цвет, когда у тебя день рождения, почти все основные черты твоего неидеального характера… но я не знаю ничего о тебе, Кол. Сколько бы личных вопросов я бы ни задавала, ты всегда умело уходил от ответов. Откуда ты родом? Как попал на службу к Амирану? Почему он сделал своей правой рукой именно тебя? Что означают твои многочисленные татуировки? – засыпаю его вопросами, рандомно ударяющими мне в голову. – Какая была первой?
– Эта, – резко бросает Кол и, оттягивая ворот своей футболки вниз, демонстрирует мне три буквы, выбитые чуть ниже ключицы. Все его тело плотно забито татуировками, как и у моего отца. В хаотичных черных рисунках затерялось загадочное слово «Дон», вбитое под кожу красивым витиеватым шрифтом, и я ума не приложу, что это может значить.
Дон. Похоже на обращение к влиятельному мафиози. Надеюсь, он не будет просить, чтобы я так называла его, когда мы в следующий раз окажемся в экранной комнате…
Черт возьми, о чем я думаю? Я никогда не позволю ему вновь засунуть меня туда.
Я даже самой себе боюсь признаться в том, насколько возбуждали меня собственные мини-фильмы.
– Дон? Дон Мердер? – поджимая губы, шучу я.
– Донни не имел никакого отношения к мафии, – коротко поясняет Мердер. – Так звали пса, что подарила мне мать, – его голос становится сдавленным, словно он борется с внутренним отвращением и неприязнью. Они не направлены в сторону матери и пса, но кому они могут быть адресованы, я не имею ни малейшего понятия.
– Ты, должно быть, любил его.
– Пес был куда приятнее многих людей, что я лицезрел в своем детстве.
– Правда? И какие люди тебя окружали?
– Это неважно, – отрезает Кол, отпивая из стакана еще несколько глотков пива. – Даже не пытайся составить на меня досье, Пикси.
– Я и не пытаюсь… Просто ты говоришь о Донни с таким видом, словно с ним что-то случилось. И это тебя ранило.
– Его придушили голыми руками. Неприятное зрелище, детка.
Меня всю передергивает.
– Мне очень жаль, – пытаюсь взять его за руку, но он одергивает ладонь, словно не жаждет разделять со мной моменты плохих воспоминаний. А может быть, не хочет казаться уязвимым и наделенным душой, сочувствием и милосердием. Мужчины думают, что безоговорочная сила и жесткость их красит, и им стоит держать все свои эмоции под контролем, но это неправда. Мне хочется видеть перед собой человека, а не гранитный камень.
– Так бывает. Жизнь коротка, поэтому нужно брать от нее все, Энж. Глупо отказывать себе в заветных желаниях. Откладывать все на потом, – он подмигивает мне, расплываясь в дьявольской улыбке, взывающей меня к грехопадению. – «Потом» может никогда не наступить.
– Именно это я и делаю сейчас, – опустошая свой бокал, веду плечом я. – Что насчет других важных имен твоей жизни? Как звали твою маму? Почему имя пса, а не ее? – начинаю засыпать его вопросами. – Ты любил собаку сильнее матери?
Взгляд Мердера мгновенно темнеет.
– Моя мать родила меня. Подарила жизнь. На этом спасибо, – отстранённо замечает Кол. Не могу представить, что я когда-либо буду говорить о маме с подобным взглядом.
– Что с ней случилось? – продолжаю пытать я. Мне хочется знать. Хоть что-нибудь о его семье, о его прошлом, о том, что сделало его таким, каким он является сегодня. Изучать другого человека – все равно, что познавать новую Вселенную. И с Колманом мне хочется знать состав каждого ее атома.
– Ее больше нет, – все тем же ледяным тоном, от которого холодом веет сильнее, чем от этой прозрачной стойки.
– Ее имя ты не набил на своем теле?
– Нет. Ей я посвятил не имя.
– А что?
– Узнаешь, когда будешь рассматривать мою спину, – звучит как призыв к действию.
– Ты умеешь заинтриговать, – горько усмехаюсь я, испытывая острое желание изучить каждый рисунок на теле своего похитителя. Языком, губами, кончиками пальцев… хоть я и никогда не произнесу этого вслух. – Как думаешь, мне набить что-нибудь?
– Мы можем это устроить. Что ты хочешь?
– Хм, я не уверена… наверное, что-то связанное с…, – я вдруг теряюсь, прикусывая язык. И все потому, что замечаю за спиной Колмана мужчину, салютующего мне бокалом вина. Он делает это так изысканно, что становится похож на Ди Каприо в Великом Гэтсби. В знакомых чертах лица я мгновенно узнаю мужчину, с которым познакомилась возле стола с рулеткой, и быстро отвожу взор, ощущая, как к щекам приливает кровь.
– На кого ты там смотришь? – прищурив взор, пытает Мердер.
– На кого ты там смотришь? – прищурив взор, пытает Мердер.
– Ни на кого.
– Лгунья из тебя никакая, – резко поддевает мой подбородок Кол. – Я видел его, когда мы проходили мимо, – слегка сжав пальцы, добавляет он. – Хочешь втроем? Я могу это устроить. Только представь, какой незабываемый первый опыт ты можешь получить, – его тон звучит настолько пренебрежительно, что мне мгновенно становится не по себе. – Надеюсь, ты не скупилась на флирт с ним, девочка, – прилюдно щелкает меня по носу, как домашнего песика, забывая о том, что имеет дело с принцессой Анмара.
Меня парализует, как от удара, когда я слышу подобную грязь из его уст. Эмоции берут верх, и, соскакивая со стула, я выливаю недопитый коктейль ему в лицо и закрепляю немую истерику оплеухой.
– Если ты еще хоть раз поставишь меня в ряд со своими шлюхами, я… я… пошел к черту, Мердер. Пей свои коктейли сам. А местных проституток можешь трахать с кем тебе вздумается, – едким шепотом выдаю я, не в силах поверить в то, что он действительно так легко бы мог разделить меня с первым встречным.
– Какого черта, Пикси? – рявкает Мердер, но я уже оставляю его позади.
Выбегая из бара, скидываю с себя шубу и швыряю ее под ноги секьюрити. Мужчина бросает на меня осуждающий взгляд, но мне глубоко плевать на его немые нравоучения. Все внутри горит от обиды и боли, и одной только мысли о том, что Колман мог представить и допустить для себя подобную картину.
– Куда пошла? Далеко не уйдешь, – Колман догоняет меня и ловит за запястье. – Ты что так взбесилась, Пикси?
– Все, что ты делаешь – постоянно унижаешь меня. Я это все проглатывать не собираюсь! – все бы ничего, да только от моих слов в его глазах лишь сильнее разгорается пламя похоти, что остыло в баре и вновь зажглось в тот момент, когда он озвучил свои больные эротические фантазии.