Спуститься с небес - Самарский Михаил Александрович

Михаил Самарский

Спуститься с небес

© Михаил Самарский, 2021

© А. Гайворонская, иллюстрация на обложке, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2021

* * *

Никогда еще не совершал ничего великого человек, не одушевленный страстной преданностью.

Н. Чернышевский

Глава 1

Виктория открыла глаза и резко зажмурилась – такое ощущение, будто в лицо направили мощный прожектор. «Чертово солнце», – застонала она, ругая себя за то, что с вечера забыла задернуть шторы. Она вскочила с кровати, закрыла их и снова улеглась, уткнув лицо в подушку, в надежде еще немного поспать. Но закон подлости никто не отменял. Сон как ветром сдуло. Виктория перевернулась на спину и уставилась на хрустальные подвески люстры. Даже в отсутствие солнечного света они переливались и блестели сверкающими льдинками. «Как то платье», – подумала она, и эта мысль заставила вновь подорваться с постели. Она взяла телефон с тумбочки и глянула на время: на часах было восемь утра. «Значит, предки еще должны быть дома».

Она накинула поверх крохотной пижамы длинный шелковый халат молочного цвета и, на ходу завязывая его, пулей вылетела из комнаты. Пробегая мимо родительской спальни, на секунду задержалась, приложила ухо к двери, но, не услышав никаких звуков, понеслась к лестнице, ведущей на первый этаж. Гладкий мрамор приятно холодил босые ноги, пока она отсчитывала тридцать ступеней. Виктория пересекла холл размером с городскую площадь и направилась в гостиную, где в торце большого обеденного стола, возвышаясь над ним, как гора Маттерхорн, восседал отец. Он был одет привычно – темный костюм, светлая рубашка и галстук. «Ну а куда без него?» Вперив взгляд в смартфон, отец звучно прихлебывал чай из белоснежной кружки. Мать же сидела на своем положенном месте – справа от него. Подперев голову рукой, она в задумчивости гоняла маленькой серебряной вилочкой по изящной тарелочке кусочек запеканки. В голубой блузке с отложным воротником и с уложенными в низкий пучок темно-каштановыми волосами она напоминала училку.

«Еще бы очки напялила», – мысленно фыркнула Виктория и, подойдя к столу, выпалила:

– Ма, ты купила мне платье?

Родители оторвали взгляды от своих занятий и уставились на нее. Мать только открыла рот, собираясь что-то сказать, но отец опередил ее.

– Дочь, ты ли это? – с улыбкой воскликнул Александр Владимирович, отложив телефон в сторону. Он сделал очередной глоток, довольно крякнул и поставил чашку на блюдце. – Здравствуй, дорогая. А ты чего сегодня так рано? – поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, пошутил: – Сдается мне, что в нашем лесу умер самый большой медведь.

Демонстративно проигнорировав его приветствие, Виктория снова обратилась к матери. Та положила вилку на тарелку и, отодвинув ее от себя, с укором посмотрела на дочь.

– Вика, во-первых, здравствуй, – сказала она, – ты разве не слышала, что отец с тобой поздоровался? А во-вторых…

– А во-вторых, – раздраженно перебила Виктория. Она с вызовом подбоченилась, сверля ее зелеными глазищами. Смартфон главы семейства издал сигнал входящего сообщения, и он снова уткнулся в него, – ему сейчас не до моих приветствий. – Она с ухмылкой кивнула на отца и снова уставилась на мать. – Я задала тебе вопрос, отвечай.

Мать стиснула зубы, закрыла и снова открыла глаза.

– Нет, не купила, – ответила она, – его уже кто-то выкупил.

– Что? – Виктория сморщилась, как печеное яблоко. – Как это выкупил? Кто? Да я… я же хот…

– Понимаешь, дочь, кто-то внес за него залог, – оборвала ее мать. – Иногда такое случается. Продавец сказала, что не может подвести клиента и продать платье другим людям, – постаралась спокойно объяснить она.

Отец вынырнул из гаджета, вернул его на стол и, обведя хмурым взглядом жену и дочь, спросил:

– Девочки, из-за чего сыр-бор? – Он посмотрел на дочь. – Малышка, что за проблема?

– Проблема в том, что… – Виктория помотала головой, отчего темные волосы заколыхались, будто колосья в поле. – Я увидела в «Галерее» платье для выпускного и попросила ее, – она кивнула на мать, – купить его, а она теперь заявляет, что кто-то внес за него какой-то дурацкий залог.

– Господи, дочка, мне бы твои заботы, – усмехнулся отец и невольно закатил глаза. – Викуся, на этом свете нет ничего незаменимого. Не купили это платье, так купим другое, еще лу чше.

– Мне не нужно другое! – Виктория топнула ногой, как обиженная маленькая девочка. – Я хочу это платье – и точка! – Она обвела недовольным взглядом родителей и, тыкая в них пальцем поочередно, ультимативно заявила: – Если вы мне его не купите, тогда я не пойду на ваш чертов выпускной. Без этого платья он мне триста лет не нужен. Идите туда сами.

– Детка, да не шуми ты так. – Отец выставил вперед ладонь, затем посмотрел на жену и спросил: – Оль, ты можешь нормально объяснить, что произошло?

– Ну а что тут объяснять? – хмыкнула она. – Когда Вика увидела платье, оно еще было в продаже. Она позвонила мне и попросила купить его. Я заехала после работы, но платье уже кто-то выкупил. Не буду же я воевать с продавцами за какую-то тряпку? – Она дернула плечами.

– Тогда заплатите продавцу больше, чем оно стоит, – быстро нашлась Виктория. – У вас что, денег нет? – воскликнула она и, посмотрев на отца, состроила жалкую гримасу. – Папуль, ты же не последний человек в городе, сделай что-нибудь.

– Малышка, сдалось тебе это платье? – Он досадливо скривился. – Хочешь, слетаем на выходные в Москву или в Милан – да хоть в Нью-Йорк – и купим тебе любое платье, какое только захочешь. Или даже два, а к ним еще какие-нибудь модные туфли и сумочки. Ты же любишь это дело.

– Не нужно мне другое! – закричала Виктория, от злости сжав кулаки. – Я хочу только это!

Семейную «идиллию» нарушила домработница, вошедшая в столовую с подносом, на котором стояла тарелка с красиво нарезанными фруктами и две вазочки на тонких ножках с ягодным желе. Поверх ее светло-серого платья красовался накрахмаленный белоснежный передник. Ее темные с проседью волосы, собранные в замысловатую прическу на затылке, полноватая фигура и ослабшая кожа век выдавали возраст. Проходя мимо Виктории, она остановилась рядом и приветливо улыбнулась.

– Доброе утро, Виктория Александровна. Что желаете на завтрак?

– Чего? – Она повернула голову и уставилась на нее, как на туземку. – Ты разве не видишь, что я общаюсь с родителями? Кто тебе позволил вмешиваться в разговор?

– Ой, простите, – смутилась женщина и принялась оправдываться: – Я всего лишь хотела узнать, что вам приготовить.

– Да он мне на фиг не нужен, твой завтрак! – в бешенстве заверещала Виктория и со всей дури врезала рукой снизу по подносу. Тот взмыл вверх вместе с тарелкой и вазочками, они сделали в воздухе тройное сальто, после чего приземлились на пол. Посуда разлетелась вдребезги, а серебряный поднос, со звоном описав круг, накрыл собой разноцветное месиво из фарфора, стекла, фруктов и желе. Домработница ахнула, прикрыв рот рукой, и замерла в оцепенении. За годы работы в этом доме она не раз попадала под горячую руку взбалмошной «царевны», как она мысленно называла ее, но подобное случилось впервые.

– Вика, ты что творишь? – от неожиданности вскрикнула мать и грохнула ладонью по столу, отчего зазвенела посуда. – Извинись немедленно!

– Ага, разбежалась, – хмыкнула Виктория. – В общем, так, уважаемые старики, или это платье, или я никуда не иду, – категорично заявила она и вылетела из столовой.

– Дочь, вернись сейчас же, – потребовал отец.

Но упрямая девчонка и не думала подчиняться. Отец цокнул языком от досады, поднялся из-за стола и, засунув мобильный в карман пиджака, направился следом. Проходя мимо потерянной домработницы, он бросил «простите» и едва заметно кивнул головой. Ничего другого она от него и не ждала. Извиниться по-человечески – не царское это дело. Проводив его взглядом, женщина тяжело вздохнула, осмотрела место происшествия и удалилась на кухню. Пока она ходила за метлой, совком и тряпкой, мать, потрясенная очередной выходкой дочери, сидела за столом, обхватив голову руками. Как же ей хотелось подняться в ее комнату и устроить нагоняй. Но она сдержала себя, предоставив эту возможность мужу. Хотя прекрасно понимала, что толку не будет. Именно его она винила в плохом воспитании дочери. «Разбаловал до неприличия, а теперь собирай ягодки», – горько усмехнулась она. Взгляд упал на недоеденную запеканку. Аппетита и раньше не было, а теперь и вовсе – как бабка отшептала. В желудке было пусто, он постоянно сжимался, словно от прыжка с высоты, но не от голода, а из-за стыда за собственную дочь…