– Хочу дом, хочу дом, хочу дом…
Все, кто был в это время в магазине, собрались вокруг них, с любопытством наблюдая за несносной девчонкой и бросая осуждающие взгляды на ее родителей.
– Вика, прекрати сейчас же! – прикрикнула на нее мать, озираясь по сторонам. От стыда она готова была сквозь землю провалиться. – Пойдем лучше мороженое поедим, – нарочито ласковым голосом сказала она в надежде, что ее предложение заинтересует дочь.
Но не тут-то было.
– Не хочу мороженое, хочу дом! – не переставая вопила Виктория. – Я никуда не пойду, пока вы мне его не купите. – Она вдруг упала на пол и забилась в истерике.
– О господи! – воскликнул отец. – Только этого мне не хватало.
Теперь уже было не до ее понимания, ему хотелось как можно быстрее убраться из магазина. Он кинулся к дочери, схватил ее на руки и, бросив взгляд на одну из продавщиц, стоявшую в толпе зевак, сказал:
– Девушка, упакуйте нам этот чертов дом.
Услышав его требование, мать тихим голосом, чтобы не слышали окружающие, процедила сквозь зубы:
– Саша, ты сейчас неправильно поступаешь. Нельзя потакать ее бесконечным желаниям.
– Ты хоть мне нервы не трепи, – огрызнулся он. – Я не могу слушать такие истерики в магазине. Завтра весь город будет говорить, что я пожалел для дочери игрушку.
Что могла сделать в той ситуации мать? Не станешь же спорить и ругаться с мужем при людях. Она лишь тяжело вздохнула и молча проглотила очередное поражение в воспитательном процессе дочери. В тот день, когда они вернулись домой, Вика, не желавшая слышать скандал родителей, устроила грандиозную вечеринку своим любимым Барби и Кену по случаю новоселья. Именно в тот день она уяснила одно золотое правило: для того, чтобы заполучить заветную вещицу, нужно громко сказать «хочу!».
Голос отца, прозвучавший над ухом, вернул ее в реальность:
– Да ты и сейчас не сильно взрослая.
После того как он пообещал дать деньги на туфли, Вике хотелось быстрее убраться в свою комнату. В любой момент в гостиной могла показаться мать, а ей совсем не хотелось слушать на ночь глядя очередные нравоучения.
– Ладно, пап, пойду спать, что-то устала я. – Виктория притворно зевнула, пожелала ему спокойной ночи и убежала в свою комнату.
Отец решил последовать ее примеру, он выключил телевизор и уже собирался встать с дивана, как в этот момент в гостиную вошла мать в нежно-голубом шелковом халате до пят. Про себя он отметил, что этот цвет невероятно шел к ее темно-каштановым локонам, лежавшим на плечах.
– Саша, ты не видел, Вика вернулась домой? – спросила она и присела рядом.
– Вернулась, – подтвердил он, – мы только что с ней общались.
– И на какую тему? – полюбопытствовала мать.
– Как понять – на какую? – усмехнулся отец. – Как обычно, тряпки обсуждали. Теперь туфли ей понадобились к платью. Пообещал завтра отправить за ней водителя, пускай с ним съездит в магазин.
– Господи, ну зачем ты ей потакаешь во всем? – в сердцах воскликнула Ольга. – Да у нее миллион туфель! Ну что за девчонка, одни тряпки на уме! – Она цокнула языком от досады.
– Да вы все, бабы, одинаковые! – Он отмахнулся. – Я у себя в администрации только и слышу, как девки обсуждают, у кого какие сумки, туфли, часы или кто за сколько шубу купил. А последнее время совсем обнаглели, уже при мужиках стали говорить про нижнее белье и какой марки самые лучшие колготки.
– Я согласна с тобой, – вздохнув, Ольга собрала волосы и перекинула через плечо. – Мы любим принарядиться. Но меня не это беспокоит, а то, что кроме шмоток, клубов да ночных покатушек ее больше ничего не интересует. Учиться совсем не хочет, спрашиваю у нее, в какой вуз будешь поступать, а она мне заявляет: «Да мне по барабану, куда папа пристроит, туда и пойду». Меня пугает, что у нее нет никакой цели в жизни, нет стремления чего-то добиться, кем-то стать.
– Ну чего ты заладила – цель, стремление? – Александр Владимирович всплеснул руками. – Она не мужик, ей семью не кормить. Ей нужно удачно выйти замуж да внуков нам нарожать.
– А вот здесь я с тобой не согласна, – возразила Ольга Юрьевна. – Женщина тоже должна уметь о себе заботиться. Жизнь, она ведь штука какая, все может перевернуться с ног на голову в любую минуту. Да и вообще, как можно жить, не имея никаких интересов, увлечений? Она что, сорняк какой-то? – спросила она. – Это мы с тобой виноваты, что Вика выросла такой. Ты слишком многое ей позволяешь, она с детства ни в чем отказа не знает.
– Ну что ты меня постоянно упрекаешь? – возмущенно воскликнул Александр Владимирович, он вскочил с дивана и заметался туда-сюда. – Скажи, в чем моя вина? – Он постучал себя по груди и так посмотрел на жену, что она невольно поежилась под его взглядом. – В том, что я не хочу, чтобы она в чем-то нуждалась? Ну чего ты к ней цепляешься? Пусть девчонка наслаждается молодостью. Выйдет замуж, будет уже не до гулянок.
Ничего другого Ольга Юрьевна не ожидала услышать. Она снова чувствовала себя проигравшей в очередной битве с мужем за воспитание дочери.
– Что бы она ни сделала, ты всегда ее защищаешь, – грустно усмехнулась она и принялась нервно теребить поясок халата. – Из тебя получился бы прекрасный адвокат.
– На то я и отец! – Он остановился напротив жены и уставился на нее. – Оль, ну чего ты так сердце рвешь за эту учебу? – спросил он. – Не переживай, я все устрою. Обещаю, все будет хорошо. Я позабочусь о нашей дочери. – Он ненадолго замолчал, а потом в сердцах добавил: – Как же вы меня достали, девки. Одной «дай», другая говорит «нет». Ей-богу, сил уже нет. Пошли лучше спать, мне завтра рано вставать.
Александр Владимирович направился на выход, Ольга Юрьевна обреченно вздохнула и пошла за ним…
Глава 3
На следующий день Виктория вернулась из торгового центра с большим количеством пакетов, что было явно дороже сорока тысяч. Она прошла через спальню в свой гардероб, бросила покупки на пол, а сама обессиленно рухнула на красный бархатный диванчик с причудливо изогнутыми ножками. Ох и нелегкое это дело – ходить по магазинам. Вика обвела взглядом свои владения. На металлических перекладинах одежда висела настолько плотно, что казалось, между ней палец невозможно засунуть, не то что еще одну вещь. То же самое творилось на полках с сумками. Вика пробежалась глазами по стеллажу с обувью. Большинство туфель, босоножек, ботильонов, кроссовок, кед и прочих штиблетов стояли в открытом виде, а на самых верхних полках томились в коробках те башмачки, которым здесь не хватило места. Взгляд Вики упал на серую коробку, точно такую же, как и новая, лежавшая в пакете. Чтобы достать ее с полки, ей пришлось воспользоваться маленькой лесенкой. Вика чуть не рухнула от удивления, когда открыла крышку с серебристой надписью Jimmy Choo и увидела такие же босоножки, как она купила буквально час назад.
– Надо же, и как я о них забыла, – хмыкнула Вика. Она вытащила их из коробки, посмотрела на подошву и обнаружила, что с момента покупки они ни разу не выходили в свет.
«И че у Машки такая лапища здоровая, я бы ей подарила», – подумала Вика и принялась разбирать покупки. Она выгрузила все из пакетов на диван и обвела взглядом приличную кучу. Чего здесь только не было: какие-то блузки, футболки, спортивный костюм, нижнее белье и прочие женские вещи с этикетками известных мировых брендов.
– Как же лень теперь все это раскладывать. Кто бы это сделал за меня? – бормотала она под нос, рассовывая тряпки по местам.
Помимо уже известной коробки, которую она даже не стала открывать и засунула на дальнюю полку стеллажа, была еще одна, с белой надписью на крышке Christian Louboutin. Вика выудила из нее золотистые туфли на красной подошве, нацепила их на ножки и покрутилась перед большим зеркалом.
– Кристиан, вы, как всегда, великолепны, – сказала она вслух и, услышав звук приближающихся шагов, резко обернулась.