По мере разговора лицо ее все больше мрачнело. Ответив на несколько вопросов Ялович, Башевич повесила трубку.
– Ну, что? – дрожащим голосом спросил ее муж.
– Плохо дело. Поилова умерла не своей смертью.
– Как?
– Отравление.
– Чем? Зачем? Кто?
– Не задавай глупых вопросов! – прикрикнула Башевич, – В любом случае, уж точно не я.
– Но, но…
– Меня вызывают в прокуратуру, – оборвала мужа Нина Анатольевна, – хотят допросить.
– Мне пойти с тобой?
– Зачем? Тебя же там не было.
– Ну, для моральной поддержки.
– Мне нечего бояться, – уверенно заявила Нина Анатольевна.
– Но если они раскопают…
– Не смогут.
– Но подумай, деньги, отпечатки…
– Не морочь мне голову и не пугай.
– А вдруг тебя заподозрят?
– С какой стати? Я этого не делала.
Пристально взглянув на мужа, она, сглотнув, спросила, – Ты же не сомневаешься, что я тут ни при чем?
– Конечно, Нина, конечно, – слишком быстро ответил Кирилл Львович.
По его лицу пробежала тень неуверенности.
Глава 4
Заместитель Поиловой, Ольга Алексеевна Митченко появилась в прокуратуре ровно в девять утра. Выглядела она немного уставшей, но держалась по-деловому. На ней был темно-серый шерстяной костюм, соответствующий ситуации. Суховатые поджатые губы очерчивала тонкая линия неброской губной помады.
Ялович, как всегда, подтянутая и собранная, заговорила с ней строгим официальным тоном.
– Здравствуйте, Ольга Алексеевна, проходите, садитесь, пожалуйста, и распишитесь, что предупреждены об ответственности за дачу ложных показаний.
Митченко росчерком пера ратифицировала документ.
– Итак, Ольга Алексеевна, вам присваивается статус свидетеля, – сообщила заму главврача Ялович.
– Большая честь, – мрачно сымпровизировала Митченко.
– Итак, первый вопрос: сколько лет вы работаете в сорок пятой поликлинике?
– Восемь лет. С девяностого года.
– В какой должности вы начинали?
– Заведующая терапевтическим отделением.
– Потом?
– Последние три года в нынешней должности.
– А Поилова, сколько она главврач?
– Шесть или семь лет.
– Вы хорошо ее знали?
– Достаточно.
– Что она была за человек?
– С виду строгая, но в душе мягкая, как масло. Однако, поликлинику держала в кулаке. Хороший администратор.
– А какая у нее была специализация, как у врача?
– Терапевт.
– Как вы оцениваете ее профпригодность?
– Как врача или как администратора?
– Как врача.
– На отлично.
– Скажите, у нее были конфликты с подчиненными?
– Не без этого.
– А с кем именно?
– Всех разве упомнишь.
– Ну, приведите какой-нибудь пример.
– Да хоть со мной в прошлом месяце.
– Поподробнее, пожалуйста.
– Я подписала внеочередные отпуска двум врачам. Мария Ильинична усмотрела в этом нарушение.
– И оно было?
– Формально, да. Но я вошла в ситуацию людей и пошла им навстречу.
– Ну, я надеюсь, это недоразумение вы быстро прояснили.
– Да, Мария Ильинична отменила отпуска.
– Строго. Скажите, вы много ссорились с покойной?
– Один раз. Полтора года назад Мария Ильинична отказала мне в премии.
– И что?
– Ничего, осталась без премии.
– Заслуженно отказала?
– Я считаю, что – нет.
– Вы затаили на нее зло?
– Зачем? Я не злопамятная. Да у нас вообще были нормальные отношения.
– Что значит – нормальные?
– Ну, деловые, если хотите.
– Значит, не дружеские?
– Скажем так, ровные.
– Ясно. А как насчет остальных ее подчиненных?
– Бывали конфликты, но не сильные. Мария Ильинична была справедливым человеком.
– Но вы говорили, что… цитирую: она в душе была мягкой, как масло.
– Да, но когда это не распространялось на служебную сферу.
– У нее были враги?
– Я не понимаю, что вы вкладываете в это понятие.
– Люди, которым она мешала, которых она чем-то обидела, задела, которые хотели бы от нее избавиться.
– До такой степени, нет.
– А не до такой?
– Ну, пожалуй, наш ЛОР.
– Как его фамилия?
– Крылов Иван Андреевич.
– И в чем же была причина его неприязни?
– Мария Ильинична грозилась выгнать его за пьянство.
– Он сильно пил?
– И сейчас пьет.
– Когда случилась их ссора?
– Где-то полгода назад Поилова застала его в нетрезвом виде.
– И что?
– Предупредила.
– А он?
– Повел себя скандально. Стал кричать, что он лучший в районе и прочую галиматью.
– А он действительно лучший?
– Я не специалист в этой области, но не лишена определенных сомнений.
– Итак, – подвела итог Ялович, – у покойной были недоброжелатели.
– Как и у всех нас, – подтвердила Митченко.
– Ольга Алексеевна, – продолжила допрос следователь, – а теперь расскажите, пожалуйста, о вчерашнем дне.
– Ну что рассказывать, все было, как обычно. Разве что прием чуть-чуть задержался. Начался где-то в четверть шестого. Мария Ильинична была у меня в кабинете, обсуждали финансовые дела. Потом она начала прием.
– А что делали вы?
– Работала у себя в кабинете, решала текущие вопросы. Несколько раз выходила по делам.
– Понятно. А скажите, вы видели посетителей? Тех, что ждали приема у вашего шефа?
– Да, конечно. Но мельком. Видите ли, я не проходила мимо них. Все мои дела были в административном отсеке, и я даже не уверена, что они меня видели.
– Скажите, вы знаете кого-нибудь из вчерашних посетителей?
– Да, один в очках показался мне знакомым. Такой, с лысиной.
– А остальные?
– Не припоминаю.
– По каким вопросам обычно обращаются к главврачу?
– Чаще всего – по административным.
– А – по медицинским?
– Все бывает, – пожала плечами Митченко.
– А вам случайно не известно по каким вопросам сидели эти люди вчера?
– Понятия не имею.
– Как попасть на прием к главврачу?
– Существует запись.
– Каждый день?
– Нет. Только накануне приема.
– А как часто ведется этот прием?
– Два раза в неделю.
Ялович помолчала несколько минут, обдумывая следующий вопрос.
– А теперь, Ольга Алексеевна, расскажите о том, как вы обнаружили тело.
– Попив кофе у себя в кабинете, я собралась уходить, предварительно заглянув к Марии Ильиничне. В этот момент появился пенсионер с палкой и сказал, что потерял номерок. Мы вместе вошли в кабинет и увидели… Вы сами знаете – что.
– Да-да. Конечно. А скажите, вы сразу поняли, что Поилова мертва?
– Мне понадобилось несколько секунд, чтобы установить это. Все-таки я врач.
– А то – что ее отравили?
– Я почувствовала запах горького миндаля. Как видите не ошиблась.
Снова пауза чуть более продолжительная.
Минуты через три Ялович уже собралась дать Митченко на подпись протокол, когда в дверь постучали.
– Войдите, – пригласила Тамара Викторовна.
– Здесь проходит следствие по делу об убийстве главврача Поиловой? – сбивчивым голосом произнес возникший в дверях полноватый лысеющий мужчина, в очках, лет пятидесяти с гаком.
Глава 5
Ялович проработала следователем уже более десяти лет и всякого повидала за свою карьеру. Поэтому она спокойно восприняла вопрос и, поправив очки, ответила: «Предположим».
– То есть как? – оторопел вошедший, – А разве вы точно не знаете?
– Как вас зовут? – спросила следователь, оценивая его взглядом.
– Воронцов, Юлий Александрович Воронцов.
– А меня Тамара Викторовна Ялович. Хочу вам напомнить, что здесь прокуратура, а я следователь, и вопросы задаю я. Поэтому, отвечайте, почему вас это интересует? Вы тот Воронцов, который вчера был на приеме у главврача Поиловой?
Воронцов, на которого обрушился целый град вопросов, окончательно растерялся.
– Садитесь, – предложила ему Ялович.
Воронцов сел.
– Теперь слушаю вас, Юлий Александрович.
Воронцов не успел заговорить, его опередила Митченко.
– Может быть, вы сначала закончите со мной? – поинтересовалась она.
– С вами? – резко повернулась к ней Ялович, – С вами я уже закончила. Вот, подпишите, пожалуйста, протокол.
– Можно сначала прочитать, Тамара Викторовна?
– Читайте, это ваше право.
Митченко улыбнулась и подписала не читая.
– До свидания, Тамара Викторовна, – попрощалась она. – И примите совет врача, налейте вашему свидетелю хотя бы воды, а еще лучше дайте корвалола, если конечно он у вас есть.
Ялович молча выслушала эту тираду и так же с молчанием наблюдала последовавшую за ней ретираду.
Удовлетворенно кивнув вслед закрывшейся за Митченко двери, она обернулась к Воронцову: «Может быть, вам действительно попить воды?»