Его звали не Азиак, а Мэт. И ему было всего шестнадцать. Вся его семья погибла при пожаре, который устроили конкуренты. Мэт в ту ночь дежурил на маяке. Рассказывая об этом в третий раз, он вновь начал всхлипывать.
– Да прекрати ты ныть, как девчонка! Дальше говори!
– Если Вы не теряли близких, сеньор, Вам не понять, – шмыгая носом, он яростно вытирал слезы, но они продолжали по-девчачьи орошать впалые щеки. – Вам повезло в жизни.
– Что дальше?
– Дальше решил во что бы то ни стало отомстить поджигателям.
– И как же ты решил отомстить?
– Я решил, что попаду в хороший список, стану богатым и уважаемым человеком и уничтожу всех этих тварей.
– Это все понятно! Дальше, богатый и уважаемый, что случилось после?
– Я жил и работал какое-то время на маяке, стал посещать ваш район, познакомился с Пивакой и стал периодически помогать ему.
Я кинулся на Пиваку, все это время безучастно наблюдающего за нами, и уткнул его мордой в тарелку поленты.
– Что же ты за мразь? И где этот пресловутый мокрушник, который год был в списке ожидания? Это с этим мальком ты нажрался вчера ночью?
Утром в «Гондольерке» не было завсегдатаев, а потому те, кто мирно попивал утреннюю порцию пива, лишь столпились в качестве зевак, но не помощников несчастному Пиваке.
Он пытался освободиться, но захмелевший и опечаленный человек всегда слабее трезвого и взбешенного.
– Сеньор, не надо, пожалуйста, – заскулил мальчишка, испугавшись, что Пивака попросту захлебнется в тарелке поленты, – он просто меня защищал. Вчера я пришел к нему и спросил про Вас.
Я толкнул Пиваку и сел рядом.
– Рассказывайте, что за дерьмо происходит!
– Да пошел ты! – Пивака сплюнул прямо на стол, грубо вырвав салфетку у подбежавшей к нему официантки.
Я дождался, пока он вытрет лицо и наступит на горло своей гордости.
– Мальчишка получил на тебя задание. А еще его выгнали с маяка, поэтому я дал ему возможность переночевать в «Гриняке». Я не знаю, кто и почему дал ему это задание, более того он даже не был в списке ожидания.
– Кто тебе дал задание?
– Я не видел, сеньор Варковски. Я сидел у одного из каналов.
– Где именно?
– Возле розового канала, сеньор.
– Что ты там делал?
– Ничего.
– Что ты там делал?! – прикрикнул я на малька.
– Да ничего не делал! – огрызнулся он в ответ. – Просто маму с папой вспоминал.
– Ревел, значит. И что дальше? Явилась крестная фея и дала тебе задание, чтобы ты поскорее попал на бал?
– Почти, сеньор. Не смейтесь.
Мы с Пивакой, который получил новую порцию поленты и чашку сладкого чая, не сдержавшись, заржали во весь голос.
– Кроме шуток, Огневик, он рассказал мне то же самое.
– Ну, если мы его кипятком обдадим, он перестанет сказки рассказывать.
– Это не сказки! Подплыла гондола с черной крышей, меня пригласили сесть. Знали и мое имя с фамилией, и все, что произошло с родителями. Дали задание убить Вас, сеньор.
– И как ты собирался это сделать?
– Я не знаю. Я никогда не делал ничего подобного.
– Мальчишка, правда, почти святой. Отпусти ты его с миром, – вступился за него Пивака, – он даже медяка не украл.
– Однажды я украл на базаре бусы для мамы. Но потом вернул. Она отругала сильно.
Мы с Пивакой переглянулись.
– Какой-то бред. Какой идиот мог дать задание на убийство ребенку?
– Я не ребенок!
– Почему ты не рассказал мне правду? – обратился я к Пиваке.
Тот хотел было оправдаться, но мальчишка влез в диалог.
– И если вам интересно, это был не «идиот», а, если уж на то пошло, «идиотка».
– Женщина?!
– Да, она говорила шепотом.
– Ты хочешь сказать, что получил задание от кого-то из клана Шепчущих? Полный бред.
Пивака попросил для нас вина, но я не собирался терять время. Только сейчас я заметил отсутствие веревки. Возможно, она принесет мне какую-нибудь информацию, если все же решит быть полезной.
– Вставай, мы уходим, – бросил я Мэту.
– Мы?
– Да, мне нужно будет разобраться со всем окончательно. Поживешь пока что у меня.
– Далеко Вы живете, сеньор?
– Выпейте со мной за помин «Гриняка» хотя бы? – раскинув руками, протянул Пивака.
– Увы, не могу. Мы спешим.
Мальчишка собрался было послушно хлебнуть из бокала, но я дернул его за собой.
По соседству с «Гондольеркой» выживал некогда процветавший текстильный магазинчик. Оставшийся в нем продавец, он же хозяин, знал меня с детства. Зачастую люди с достатком трясутся за каждую копейку, а бедствующие обладают такой щедростью, будто познали нечто выше материальных ценностей. Сеньор Викотти дал нам два комплекта одежды в долг, не рассчитывая на то, что я смогу его вернуть. Но я не забывал такие вещи…
Моя временная обуза шла за мной, то и дело спотыкаясь.
– Какого дьявола ты такой неуклюжий? – окончательно взбесился я через четверть пути.
– Очки свои оставил в сгоревшем трактире, сеньор. Я очень плохо вижу.
Пришлось сделать крюк в поисках оптики. Мы устроили целое представление перед продавцом, правда, Мэт и не подозревал, почему мы меряем столько очков, почему на каждую новую пару я нахожу пару крепких слов о том, как паршиво он выглядит, тем самым заставляя продавца все больше смеяться и терять бдительность.
Более десятка очков перемерено, одна приветственная чашечка разбавленного кофе выпита, ноль очков куплено, одни украдены.
Мы распрощались с продавцом, насмеявшимся вдоволь, и покинули магазинчик.
Я схватил Мэта за шиворот, и мы помчались по переулкам.
– Почему? Почему мы… так бежим?
Я впечатал мальчишку в стену дома – штукатурка осыпалась на непослушные волосы – и нацепил на переносицу краденые очки, сделав его образ еще более нелепым и смешным. А выражение лица, полное безуспешного возмущения, разочарования и вместе с тем восхищения, завершило смехотворную картину.
Такой вот идиот – мой неудавшийся убийца.
Когда мы зашли в дом Вильфионеды, она с недовольным лицом сидела на той же софе, на которой встретила меня вчера. Но в этот раз, к счастью, не была одета так непотребно. Туго затянутая изумрудным атласом талия, забранные на затылок черные волосы, массивные браслеты на руках и множество колец – создавалось впечатление, что она собралась выйти из дома и никогда больше не возвращаться.
– Не будешь против, если этот молодой человек немного у нас погостит?
– Что я могу сделать? Мужеложство нынче в моде.
– Я понимаю вашего покойного мужа, сеньора Энберри, – я толкнул Мэта в сторону лестницы. – На втором этаже третья комната слева, жди там.
Вильфионеда проводила его надменным взглядом, а потом свысока уставилась и на меня.
– Чтобы понимать покойного, нужно самому быть покойным, мой др’уг.
– Сколько ваш супруг не ночевал дома? Больше месяца? Это потому что жизнь с тобой, тетушка, невыносима. Лучшим решением было бить тебя. А всего лишь три-четыре раза в неделю – слишком по-джентельменски.
Она рассмеялась, закидывая ногу на ногу с таким видом, будто это была лучшая поза для словесной битвы.
– Бер’егись, я ведь могу пойти в полицию.
– Это вряд ли. Иначе твой дом не стал бы пристанью для такого, как я.
– Может, мой дом – это ловушка?
– Слишком долго для ловушки. И слишком прескверно, ловушки все как на подбор сладкие.
– А тебе здесь несладко, Ка?
– Мне здесь временно. Поэтому не переживай.
Она ответила мне что-то, но я уже не слушал, быстро взбежал по лестнице и, зайдя в комнату, запер дверь.
Мэт сидел на подоконнике, постукивая башмаками и создавая незамысловатую мелодию.
– Сеньор Варковски! У Вас на столике стояли бутерброды с рыбкой, я не выдержал и съел один. Простите, пожалуйста.
– Да черт с ними. Давай лучше подумаем, как нам выйти на твоего заказчика.
– Давайте, сеньор. Может, мне снова сесть у розового канала?
– Тебе дали какой-нибудь контакт, с кем связаться, когда ты меня убьешь?
– Нет, мне сказали, что со мной сами свяжутся.
Я увидел, как веревка подползла и выгнулась, точно змея перед нападением. Явно она ждала позволения испугать мальчишку, и, несмотря на то, что он сегодня пережил, я кивнул ей.