Карбон кивнул еще раз.
– Я вот здесь кое-что выделила. – Кори положила папку со своими предложениями на стол. – Гипотезы, методология, контрольная группа, наблюдения и анализ.
Карбон подтянул папку к себе, раскрыл и принялся просматривать.
– Существует несколько причин, по которым можно сказать, что эта возможность уникальна, – продолжала девушка. – Во-первых, у города имеются довольно детальные сведения об этих преступниках: имена, данные о судимостях и судебные дела. На тех, кто воспитывался в приюте на Пяти Углах – а их там с полдюжины, – имеются и данные о детском периоде. Все они были казнены одним способом – через повешение. Так что причина смерти у всех одинакова. И кладбище использовалось только в течение семи лет, а значит, все останки принадлежат приблизительно одному времени.
Она помолчала. Карбон медленно листал страницы, по-видимому читая текст. Невозможно было понять, что он думает: его лицо было непроницаемым.
– Я навела кое-какие справки, и вроде бы комитет по озеленению не возражает против того, чтобы студент из «Джона Джея» исследовал останки.
Медленное переворачивание страниц прекратилось.
– Вы уже связывались с ними?
– Да. Так, прощупала…
– Прощупали… Вы контактировали с посторонним городским агентством, не получив на это разрешения?
Ого-го.
– Я ведь не могла принести вам нереальный проект, хотела сначала выяснить, не закроет ли его другая организация, повлиять на которую не в наших силах. А что тут такого?
Долгое молчание, а затем:
– Разве вы не читали инструкцию для студентов?
Кори охватило дурное предчувствие. Вообще-то, она читала инструкцию, но только когда ее принимали в колледж. Больше года назад.
– В последнее время – нет.
– Там все сказано довольно ясно. Студенты не имеют права входить в сношения с другими властными городскими структурами – лишь через официальные каналы. Это потому, что мы, как вам известно, тоже являемся городским институтом – колледжем полного курса в структуре Университета штата Нью-Йорк. – Он сказал это мягким, почти добрым голосом.
– Я… гм… извините. Я не помню этого.
Кори проглотила слюну, чувствуя, как ее охватывает паника… и злость. Просто-таки невероятная фигня! Но она заставила себя успокоиться.
– Я просто два раза позвонила по телефону – ничего официального.
Кивок.
– Не сомневаюсь, что вы не хотели преднамеренно нарушить университетские правила. – Карбон снова начал одну за другой переворачивать страницы, не глядя на Кори. – Но в любом случае я вижу другие трудности с вашим предложением.
– Какие? – Ее начало мутить.
– Эта мысль, будто плохое питание обусловливает преступные наклонности… Старая идея… и неубедительная.
– Ну, мне казалось, что ее стоит проверить на практике.
– В те времена почти все плохо питались. Но не каждый становился преступником. И от этой идеи попахивает… – как бы выразиться? – попахивает определенным мировоззрением, согласно которому преступление имеет привязку к несчастливому детству преступника.
– Но плохое питание, крайне плохое питание, может вызвать неврологические изменения, практически повреждения. Это не мировоззрение – это наука.
Карбон поднял ее бумаги.
– Я заранее знаю результат: вы обнаружите, что казненные преступники плохо питались в детстве. Но вопрос в другом: почему из всех голодных детей только эти превратились в опасных преступников. Ваш план исследований не предполагает изучение такого вопроса.