За время моего отсутствия горка папок на столе выросла, а индикатор автоответчика сердито моргал красным огоньком. Только я собралась с духом заняться этими назойливыми сторонами своего бытия, как поперек столешницы и еще не початого стаканчика кофе упала могучая тень.
В дверях стоял крупный лысеющий мужчина. Его свиное рыльце я знала почти столь же хорошо, как и свое собственное одухотворенное лицо.
Мой бывший партнер отличался тем характерным помятым видом, который безошибочно выдает в мужчине пятидесятилетнего ветерана полиции. Прическу инспектора Уоррена Джейкоби уже вовсю присыпало пудрой годов, а глубоко посаженные глазки с набрякшими, как у мопса, веками смотрелись двумя гранитными камушками, вконец отвердевшими с того достопамятного, пронизанного пулями вечера на Ларкин-стрит.
— Ну и видок у тебя! На скамейке бомжевала?
— Спасибо, дорогой.
— Развлеклась хотя бы?
— По самую зюзечку. Ну, не тяни, выкладывай.
— Двадцать минут назад сообщили, что обнаружен труп. Женщина. Как мне передали, очень привлекательная. Нашли ее в «Кадиллаке», на парковке рядом с Опера-Плаза.
Глава 8
Парковку у Опера-Плаза проще всего описать как пещероподобный платный гараж, устроенный по соседству с внушительным коммерческим комплексом, где вдоволь и кинотеатров, и офисов, и магазинчиков… Все это хозяйство устроено в самой гуще плотно заселенного делового района.
Сейчас, в утренние часы рабочего дня, Джейкоби поставил автомобиль впритык к бордюрному камню, рядом с шеренгой патрульных машин, стратегически расставленных так, чтобы блокировать доступ со стороны Голден-Гейт-авеню.
Проезд был перекрыт наглухо, и на дороге уже собралась взволнованная толпа, побудив Джейкоби поделиться наблюдениями: «Озадаченные граждане пищат и визжат».
Бормоча извинения, я протискивалась сквозь людское скопище, а в спину с разных сторон неслись крики: «Это вы здесь начальник?.. Послушайте! Мне нужна машина! У меня встреча через пять минут!.. Безобразие какое!»
Поднырнув под полосатую ленту, я встала на въездной пандус и вытянулась во весь свой двухметровый рост (без каких-то 25 сантиметров). Представившись, я принесла извинения за вынужденные неудобства, решив с ходу покончить с этой неприятной процедурой.
— Прошу проявить понимание и сознательность. В гараже совершено преступление. Так же как и вы, я надеюсь закончить как можно быстрее, для чего мы приложим все силы…
И еще секунд двадцать в том же духе. Еле отбившись от вопросов, на которые у меня не имелось ответов, я повернулась, было, чтобы пройти внутрь, как услышала свое имя. Новый партнер Джейкоби, инспектор Рич Конклин, сбегал вниз по бетонным плитам.
Мне Конклин приглянулся с первой нашей встречи, тому уже несколько лет. Сообразительный и упорный, если не сказать въедливый. Личная храбрость и впечатляющее число нацепленных на преступные лапы наручников заработали ему недавнее повышение, распахнув — на пороге, так сказать, зрелости, в 29 лет, — двери убойного отдела.
Конклин пользовался благосклонностью со стороны женского контингента нашей твердыни законопорядка, особенно с тех пор, как променял свою униформу на удостоверение с золотым жетоном.
Ростом под метр восемьдесят пять, Конклин был, что называется, «упакован по полной программе»: живые карие глаза, светло-каштановые волосы и атлетическое сложение, как бы помесь между поджарым бейсболистом из студенческой лиги и боевым пловцом-диверсантом.
Я, как вы понимаете, этого совсем не замечала. Ничуть. Ни капельки даже.
— Так, что у вас? — строго спросила я у Конклина.
Он опять выстрелил в меня дуплетом из обоих карих стволов. Очень серьезный — и при этом уважительный — юноша.