Действительно, придавленная обезьяна неожиданно зашевелилась, выбралась из-под клетки, села и замерла в неподвижности. У второй мартышки она вызвала любопытство. Та медленно приблизилась к неожиданно воскресшей товарке. Но вплотную не подошла, как будто что-то удерживало ее на расстоянии. Вся ее поза выражала неуверенность. Воскресшая поначалу не реагировала на ее приближение, даже не смотрела в ту сторону. Так прошло около трех минут. Затем воскресшая молча, не издавая никаких звуков и не делая никаких предупредительных и угрожающих жестов, бросилась на вторую, вцепилась в нее, опрокинула на пол. Последовала недолгая возня, затем атакованная прекратила дергаться и растянулась на полу, а воскресшая уселась рядом с ней, схватив за руку.
– Это… это что она делает? – спросил Биллитон.
– Она ее убила и теперь ест, – ответил Крамцов.
– С ума сойти, – словно не веря своим глазам, помотал головой американец. – Почему? В наших материалах никогда не упоминались случаи немотивированной агрессии или каннибализма. А эти мартышки вообще травоядные.
– Наши материалы – это или полевые наблюдения за людьми, или опыты на крысах, – пожал плечами Крамцов. – Может быть, вирус мутировал, а может быть, это воздействие непосредственно на психику обезьяны. А агрессия очень даже мотивированная, как мне кажется – ради пищи. Какой мотив еще нужен? Вот, вот, смотрите! Вот самое главное!
Он постучал ногтем по экрану монитора. Там происходило нечто удивительное. Одна обезьяна продолжала объедать мясо с руки второй, а вторая, мертвая к тому времени, зашевелилась.
– Видите?
Обезьяна-убийца неожиданно бросила свою жертву и отошла в сторону, сев на пол и делая глотательные движения. Вторая обезьяна тоже села и замерла. Затем начала раскачиваться вперед-назад.
– Так они и сидят уже больше часа. Ничего не изменилось. Судя по всему, обе мертвы. Тепловизор показывает, что их тела продолжают остывать, – подвел итог Крамцов.
– И что у нас получается? Вирус работает, но не совсем в том направлении, что мы рассчитывали? – спросил Биллитон.
– Похоже на то, – ответил за аспиранта Дегтярев. – Обе были живы, несмотря на инфекцию. Были абсолютно здоровы с виду, пока одна из них не погибла в результате несчастного случая. И тут мы видим подтверждение австралийских и гаитянских басен – мертвая обезьяна «восстала из гроба», причем классически, чтобы «питаться от живых». Хотя даже у аборигенов агрессия фактами не подтверждалась, только в сказках. Как это получилось?
– Портальное сердце, скорее всего, как мы и предполагали раньше. А вообще надо их поймать. И заглянуть внутрь, – сказал Крамцов.
Биллитон внимательно посмотрел на него:
– Вы понимаете, насколько осторожным следует быть?
– Я понимаю, – кивнул Крамцов. – И я не намерен ловить обезьян в одиночку, привлеку лаборантов, наденем защиту. Кстати, я трижды выпускал усыпляющий газ в этот отсек – никакого эффекта. Похоже, что они совсем не дышат. Я даже проверил его действие в другом отсеке, с неинфицированными обезьянами, но там все сработало. Животные уснули через три минуты. А этим газ безразличен.
– Да, интересно, – вздохнул Биллитон. – Что-то подобное мы предполагали, но совсем не в таком виде и не с таким эффектом. Теперь нам надо будет разобраться, что из этого следует и как это повернуть к вящей пользе человечества.