Со всех сторон в меня полетели кислотные сгустки. Я прекратил вести стрельбу, сосредоточившись на том, чтобы не словить очередной плевок. «FAR» поразил еще двоих, но не насмерть. Раненые летяги скрылись за камнями, пропав из виду.
А затем в меня все-таки попали. Зеленый сгусток угодил в грудную пластину и с шипением принялся разъедать ее структуру. Я смахнул большую часть перчаткой, но пожалел об этом почти сразу перчатка тоже начала дымиться.
Несколько капель попали на боковую панель. Что-то коротнуло, сама собой активировалась сигнальная ракета. Взлетела на высоту около ста метров и хлопнула. Разлетелись зеленые искры. Толку-то, кто ее здесь увидит?
Я взвыл от отчаяния.
Внутри костюма тоже запахло едкой химией. И хотя боли я еще не чувствовал, этот момент несомненно был близок.
Держа винтовку одной рукой, я кое-как сбросил пострадавшую перчатку и вновь схватился за рукоять, но уже своей рукой, без защиты. Очередной плевок зацепил плечо, но я этого почти не заметил.
Пригнулся, увернулся, рванул влево. Еще одной очередью поразил планирующую летягу прямо в воздухе. Пораженную тварь перекувырнуло и швырнуло на песок.
Позади меня что-то хрустнуло, лязгнуло. Огрызающийся «FAR» почему-то резко замолчал, а когда я понял причину этого, мне стало страшно стрелкового комплекса больше не было.
Одновременно все оставшиеся летяги резко зашипели и бросились на меня, уже не пытаясь уклониться от выстрелов. Все, что я успел это дать пару неприцельных очередей, прострелив еще одному противнику крыло и лапу.
На груди защипало. Я почувствовал жжение, нарастающую боль.
Хрен вам! прорычал я, взмахом руки выдвинув острый штык.
Увернулся и вонзил его в летящую тварь, проткнув прямо в воздухе. Вытащил, снова вонзил. Бронестекло заляпало бурой жижей.
В ногу ткнулся еще один плевок, принявшись неумолимо прожигать податливый материал. Перед глазами мелькнули кожистые крылья, цокнули по броне острые конечности.
Я потерял равновесие и завалился на спину. Острой болью отозвалась левая нога между пластин ткнулось что-то острое. Ударило по бронестеклу, загородило весь обзор. И почти сразу я увидел зубы, острые желтые зубы. Они пытались прогрызть стекло, царапая прочное бронестекло. Показалась микротрещина, затем еще одна. От них поползли в стороны другие трещины.
Я не хотел умирать, но чувствовал, что еще немного и меня проткнет острая конечность. А там может быть, и стекло прогрызут, сдерут кожу
И тут произошло нечто странное. Откуда-то справа послышался негромкий возглас, затем гул. Я не успел даже посмотреть туда, когда меня накрыло огненным валом. Прекратилось это практически сразу. Тем не менее незащищенную бронеперчаткой руку, сильно обожгло, хотя я и лежал на боку, частично присыпанный песком.
Две из четырех оставшихся летяг сгорели прямо в полете, шмякнувшись на песок черными обугленными тушками, а еще одна, полыхая огнем, обхватила меня конечностями и перепонками, прижалась, да так и сдохла. Я незамедлительно ухватил ее перчаткой и попытался сдернуть с себя, но только оторвал одну из нижних конечностей. Привстал на колено, хотел уже подняться, но внезапно, от вспышки острой боли в груди меня аж перекосило.
Жгло просто адски.
Я заорал, принялся вертеться на месте, пытаясь избавиться от «Скаута», вреда от которого теперь было больше, чем пользы. Я раз за разом хлопал обожженной рукой по кнопке аварийной разблокировки, но потрепанный скаф, видимо, от воздействия температуры, заблокировался намертво.
Я почти ничего не видел, только мелькающий свет, какие-то пятна. Настал тот момент, когда я, не выдержав острой боли, вновь рухнул на песок. А затем просто отключился и потерял сознание
***
Меня что-то толкнуло, затем еще раз.
Алекс! Ну, все, хватит уже валяться! совсем рядом я услышал знакомый голос. И медленно открыв глаза, увидел майора Раттлера.
Командир десантной группы, все еще был в своем желтом «Палладине». Сейчас на нем не было шлема, да и бронеперчаток тоже. Сам скаф был потрепан.
А? пробормотал я, хотя прекрасно его расслышал.
Как себя чувствуешь? рядом послышался другой голос, незнакомый.
Я чуть повернул голову и увидел другого десантника. У него в руках был шлем, на лобовой части которого, был изображен красный крест, символизирующий принадлежность к медчасти.
Ничего не чувствую, произнес я.
Это сержант Ферт, майор кивнул на десантника с крестом. То, что ты еще жив, лишь его заслуга.
Это моя работа, хмыкнул тот, отложив шлем.
Что со мной? я спросил у медика, но сам отвлекся и уже таращился по сторонам.
Все в норме. Ферт вытащил какой-то электронный модуль, что-то поклацал на нем, затем навел на мое лицо. Ну да. Норма.
Я не решился переспрашивать, хотя ответ меня совсем не устроил.
Тебе прожгло кислотой грудину, почти до ребер. Проткнуло левую икру, и обожгло левое бедро. Рука ерунда всего лишь ожог второй степени. Все подлатали, правда, полностью истратили медпак второго уровня.
Я скривился. Медпаки стоили очень дорого и использовались в крайнем случае. Они были трех уровней зеленый, синий и красный. Красный мог вытащить тяжелораненого умирающего с того света, дав ему реальный шанс жить дальше. Синий, латал большинство средних ранений и мог поставить в строй бойца, который по каким-либо причинам выбыл из него. Ну а зеленый лечил легкие раны, травмы и в некоторых случаях переломы. Основной акцент шел на отравление организма.
Ясно, выдохнул я и снова осмотрелся.
Мы находились в каком-то гроте естественного происхождения. В самом его центре, прямо на камне стояла мощная лампа, заливая все холодным белым светом. Рядом с ней лежали шесть импульсных винтовок и два рельсотрона. Стоял ящик, запасной бронескаф. Чей-то шлем.
Чуть поодаль лежали двое раненых бойцов без бронекостюмов. У одного отсутствовала рука. Всего я насчитал пять человек. Пять.
Я ужаснулся. Взвод элитных десантников, вместе с Раттлером прошедших Тангейзерский конфликт, почти перестал существовать меньше чем за сутки.
А ты молодец, Алекс! майор неожиданно хлопнул меня по плечу.
Я только сейчас понял, что на мне больше нет «Скаута». Почему же я дышал нормально, не испытывая головокружений и недостатка кислорода?
Не переживай, я сделал тебе инъекцию, поэтому временно организм потребляет меньше кислорода, пояснил Ферт.
Одновременно я потрогал место на груди, куда попала кислота падальщика. Там находилась плотная повязка, надежно закрывающая рану.
Я растерянно глянул на Ратллера с немым вопросом.
Ты покрошил шесть летунов. Еще двое уползли с трудом. Ты сражался, прям как десантник, хотя у тебя практически нет необходимой подготовки.
Летунов? я сразу же понял, что он имел в виду падальщиков, которых я окрестил летягами.
Он кивнул, зашагал влево и, ухватил мертвое уродливое тело, затем швырнул его на каменный пол грота. Да, это была одна из тех тварей, с кем мне пришлось сражаться.
Я просто пытался выжить.
Это понятно. Признаюсь, я тебя сильно недооценил. Раттлер снова смерил меня взглядом, затем задумался и наконец-то решившись, предложил: Алекс, давай-ка кое-что обсудим!
Стало ясно, майор в замешательстве.
Как видишь, нас осталось всего пятеро, вздохнул он, затем продолжил. Когда «Отбойник» сбили, я собрал всех, кого смог и с боем начал прорываться обратно. Нас было двенадцать. Пока отходили, я потерял еще троих. Нас порвали, просто порвали. Парни не были готовы к встрече с таким противником.
Он тяжело вздохнул.
Я не знаю откуда Но вот этого дерьма на Каллипсо полно, он пнул обмякшее тело летяги. Их тут сотни, если не тысячи. Но не это самое страшное.