Да, интересное зрелище, как в фантастических фильмах.
Видели маленькие машинки там, внутри?
Да.
Это, Валерия Евгеньевна, огромные грузовики, которые руду перевозят, вы даже до середины колеса вряд ли дотянетесь. На этом карьере мы добываем почти пять миллионов тонн руды в год, и пока ещё не исчерпали его запасов.
Антон Петрович показал Лерке на эстакады, соединявшие производственные корпуса.
Это конвейерные линии, по которым руда передвигается из цеха в цех, где её постепенно обогащают разными процессами. Про технологии подробно говорить не буду, для непрофессионала это непонятно, просто скажу в процессе обогащения происходит отделение или взаимное разделение полезных компонентов от пустой породы. В каждом цехе своя технология. Мы с Вами сейчас движемся против течения, к началу всего процесса.
Потихоньку, разговаривая, они дошли до начала линии, где из грузовиков в вагонетки ссыпалась руда крупные камни бурого цвета. Шум здесь стоял уже почти невыносимый. Ревели грузовики, сыпались камни, грохотали по железке вагонетки.
Это думпкары, специальные вагоны, в которых горную массу доставляют в цех дробления, потом в цех агломерации, готовят к плавке, потом плавят, потом обогащают, ну и так далее, из цеха в цех, прокричал ей в ухо Гейнцлер.
А они что, всегда открытые, эти думпкары? прокричала ему в ответ Лерка, А пыль? Это же вредно. А экология?
Валерия Евгеньевна, поверьте, в нашем производстве есть гораздо больше вредных вещей, чем рудная пыль.
Это что, к примеру?
Гейнцлер поморщился, махнул рукой.
Лерка пожала плечами, стоит ли вообще затевать разговор, если говорить не хочешь. Они уже шли по дорожке обратно, следуя за вагонетками. Иногда останавливались, чтобы Лерка смогла сфотографировать происходящее.
Экскурсия продолжалась почти три часа, с заходом в цеха, беседами с мастерами и рабочими. Лерка устала от шума, лязга, запахов горячего железа и каких-то неизвестных ей химических веществ. А Гейнцлер всё говорил, говорил, рассказывал о ему только ведомых секретах производства.
Антон Петрович, у Вас такая фамилия звучная
Я, Валерия Евгеньевна, немец из ссыльных. Нашу семью из Поволжья в самом начале войны сослали. Так все родственники тут и остались.
Ну, это вашим родным ещё повезло, здесь всё-таки климат более или менее, всё растет. У нас на Севере тоже было очень много ссыльных немцев, финнов. А там на подножном корме не выжить, его там просто нет. В каких условиях они, на каких работах работали, это просто уму непостижимо! Слушаешь стариков и диву даёшься как смогли дожить до нормальных времён
Да, много есть на свете, друг Горацио
Заглянув напоследок в светлую, чистую, комфортабельную столовую, они повернули к управлению.
Антон Петрович, а рабочие здесь живут, в посёлке?
Кто где. Кто-то в посёлке, здесь и многоквартирные дома есть, и общежития. Многие из города ездят, автобус для этого специальный по сменам ходит. Весь инженерный состав в городе живёт. Работа здесь тяжёлая, вредная, но зарплата приличная, так что отбоя от желающих нет, хоть и дисциплина строгая. Валерия Евгеньевна, а где Вы живёте? остановившись, спросил Гейнцлер.
Лерка назвала город.
И что, у вас там фосфориты есть?
Да нет у нас никаких фосфоритов! Сказали, привозить будут. Из соседней области.
А зачем тогда вам обогатительный комбинат?
Антон Петрович, это не ко мне вопрос. Я сама не совсем понимаю. Насколько знаю, это чисто инвестиционный проект. Даже не региональный, а межрегиональный. Все говорят о необходимости повышения налоговой базы, дополнительных рабочих местах. И т. д. и т. п. Я, конечно, не экономист, но мне кажется, что всё это очень дорого будет и не очень продуктивно.
Гейнцлер дёрнул бровями и, не ответив, пошёл к зданию управления.
Он проводил её на второй этаж, к кабинету директора и, попрощавшись, ушёл, не оглядываясь. В приёмной сидела блондинка-секретарша и лениво рассматривала что-то на мониторе компьютера. Лерка поздоровалась. Секретарша оторвалась от компьютера и глянула на неё вопросительно.
Я Шингареева. Игорь Анатольевич на месте?
Девушка глянула на лежащую на столе бумажку, заученно улыбнулась и встала.
Да, Валерия Евгеньевна, пойдёмте. И открыла перед ней дверь кабинета.
Оттуда донеслись обрывки разговора:
Вовчик в своём репертуаре! У него дома какие-то проблемы Он на них, как водится, плюёт, но всё, похоже серьёзно Ничего, выкрутится. Без него нам не обойтись. В злобе он там не в злобе
Разговор прервался, стоило Лерке войти.
Посредине просторного светлого кабинета стоял внушительный стол для совещаний, затейливо накрытый к обеду. Салфеточки, изысканные тарелочки, сверкающие приборы. Коньяк, разлитый в пузатые бокалы. Было видно, что к коньяку мужчины уже приложились. Раскрасневшийся Елисеев быстро встал, как-то уже совсем по-свойски приобнял Лерку за плечи, подвёл к своему собеседнику.
Лера, знакомься, это Игорь Белозёров, гендиректор этой шарашки. Игорь, это Лера Шингареева. Журналист от Бога! Всё-всё про тебя напишет, да так, что читатели газеты «Север» обрыдаются от радости, что в их городе будет построен такой зашибенный комбинат. Лера, тебе у нас понравилось?
Я в полном восторге от этой производственной феерии!
Елисеев захохотал и отступил на шаг. Полный крупнолицый молодой мужчина в сером пуловере и ослепительно-белой рубашке слегка прищурил и без того небольшие глаза и, улыбаясь, подал Лерке руку.
Игорь. Лера Шингареева Как-то мне Ваше имя знакомо. Где я мог его слышать?
Вряд ли Вы его слышали, наша газета сюда не доходит, я всероссийской известностью не страдаю. Тем более, что имя, что фамилия не такие уж и редкие, Лерка нервно повела плечом.
Вот и я тоже мучаюсь, вступил в разговор Елисеев. Мне всё кажется, что я Леру где-то видел. Ну ладно, это всё лирика. А давайте-ка присядем. Ты устала?
Как собака. Ноги уже не держат. Игорь Анатольевич, Вы мне несколько слов скажете про комбинат?
Что ты мне Игорь Анатольевич, Игорь Анатольевич, давай на «ты», я это «Игорь Анатольевич» от сотрудников слышу с разными интонациями по тыще раз на дню.
Лерка кивнула, но знала, что для неё это будет сложно почему-то с Белозёровым переходить на «ты» ей совсем не хотелось. Придётся вообще избегать таких фигур речи, где нужно говорить «ты» или «Вы»
Ну, короче, Антон тебе всё рассказал?
Рассказал. Но хотелось бы и директора услышать для придания веса материалу.
Белозёров с Елисеевым переглянулись, Елисеев кивнул, и Игорь протянул Лерке папку с документами.
Там все пресс-релизы собраны, объяснил Елисеев. Этого хватит для репортажа с завода. Если что, завтра тебе Ядрихинский дополнит.
Хорошо. Давайте пресс-релизы, так даже проще.
Лерка взяла папку и положила в сумку.
Ну, всё, по коньячку. Лера, ешь, ты ведь голодная. О делах потом.
Они пили коньяк, болтали. О комбинате больше не было сказано ни слова. Уезжали, когда уже стемнело. Комбинат весь светился, а карьер просто полыхал белыми, синими, фиолетовыми, зелёными огнями, ещё больше придававшими ему сходство с фантастическими мирами. Лерка проводила глазами космический пейзаж и опустила голову на подголовник сиденья. Спать хотелось просто зверски.
Глава четвёртая
Утром неожиданно выглянуло солнце, разбудив Лерку своими лучами. Было очень рано и тихо, только первые трамваи звенели на кольце. Лерка открыла окно и постояла, вдыхая запах города, ещё не слишком пахнущий бензиновыми парами, холодный, влажный. Сидя на широком подоконнике, она открыла папку Белозёрова.
"Витлор" открытое акционерное общество, объединяющее ряд предприятий: добывающей и перерабатывающей промышленности, ТЭК, пищевой и лёгкой промышленности, кредитно-финансовой системы, охранного, гостиничного и туристического бизнеса, сферы услуг и развлечений, торговли.