Наши враги делают нас лучше. Что ж, в чем-то это и сработало. Конечно, балет я не потянула, но вот йогу искренне полюбила. А записалась я на нее лишь потому, что «у Шацкой Ульяны» такая осанка Словно прекрасный черный лебедь она плыла по школьным коридорам. А потом той же лебедкой перелетела и в наш славный универ. Уезжая из родного курортного городка, я и подумать не могла, что судьба снова сведет меня с Шацкой. Но мы поступили в один университет. И деканаты наших факультетов находились на одном этаже.
Широкая, что ли? толкаясь у расписания, спросила я.
У тебя проблемы с воспитанием, Алевтина! заключила Уля, ничуть мне не уступая.
Моему внутреннему возмущению не было предела. Как она смеет? Ну погоди, подруга! И когда Пашка поинтересовался у меня насчет Ульяны, я заметно напряглась:
Как ты сказал? Ушацкая?
Я сказал Шацкая, поморщился Пашка, потянувшись за круассаном. Поля, не придуривайся!
Ну припоминаю такую, вздохнула я. В нашей школе училась. А в чем дело?
Пашка ответил с очень серьезным видом:
Понимаешь, мы в эти выходные в клуб закатились с пацанами
Ну? нетерпеливо перебила я.
Что «ну»? удивился Паша. Там Ульяна была с подругами.
Ну? снова воскликнула я.
Что ты меня перебиваешь? рассердился Пашка. Парни к ним подкатили и за наш столик пригласили Ну?
Ну! подтвердила я.
Тусовка, если честно, была так себе, продолжил Паша. А я весь вечер Ульяной любовался. И знаешь, Поля, я понял, что эта девчонка то, что мне нужно. Несколько дней только о ней и думаю.
Да ладно, разочарованно проговорила я. Аппетит, если честно, совсем пропал, и я великодушно предложила: Можешь доесть мой круассан.
О, серьезно? обрадовался Паша. И сразу же потянулся за выпечкой. Почему у парней все так просто? Никаких душевных переживаний! Или это только со стороны так кажется?
Настроение было на нуле. Я уставилась в заляпанное огромное окно, мимо которого туда-сюда шныряли студенты. После недавно прошедшего дождя черный асфальт блестел от солнца. В глубоких мутных лужах отражались вечерние лучи. Пашка влюбился в моего врага, скоро экзамены, у меня еще долг за второй курс висит Совсем грустно. Превратиться бы в лужу и разлиться по асфальту, чтобы меня все обходили стороной и никто никогда не трогал
Пришел к решению, что мне нужны серьезные отношения, огорошил меня Пашка.
Я удивленно на него посмотрела. К решению он пришел Архимед.
С этой Ушацкой?
С ней, кивнул Паша.
Вот и все. Сначала стало жарко. Потом я озябла. Сердце жалобно заныло. А если мне и самой в унисон ему разрыдаться в шумной столовой?
Ну и пожалуйста! даже не попытавшись скрыть злость в голосе, проговорила я. Мне-то зачем докладывать?
Тут одна проблемка есть, неуверенно начал Пашка, понимаешь, я ей вроде как совсем не нравлюсь.
Долгих выглядел озадаченным. Я, пытаясь скрыть грусть, наигранно рассмеялась. Как злодей в мультфильме.
Рано или поздно это должно было произойти. Нельзя всем нравиться, это нормально. Расслабься!
Нет уж! запротестовал Пашка. Я к такому не привык. Обычно девушки
Ой, это, кстати, в репертуаре Шацкой! перебив друга, начала ворчать я. Забудь свое «обычно девушки». Уля ведь у нас не такая, как все Идеальная. Голубоглазый холодный ангел, куда деваться.
Я прикусила язык. Но Пашка уже внимательно рассматривал меня:
Ты ее знаешь близко?
Наши мамы вместе работают, призналась я, наслышана я о твоей дорогой Ульяне.
Ковалева, тогда тебе сам бог велел мне помочь, обрадовался Паша.
Что? задохнулась я от возмущения. Никто мне ничего не велел. Вот еще! Сам со своим бабьем разбирайся.
Поликарп, ну ты чего так сердишься? рассмеялся Пашка.
Сам ты карп! не могла успокоиться я, от злости елозя на стуле. Как представила себе эту новоявленную парочку, так перед глазами все поплыло. И вообще, с какой стати я должна тебе помогать завоевать какую-то голубоглазую пигалицу?
Пашка наклонился ко мне и поманил пальцем. Я, заинтересовавшись, подалась вперед.
Есть у меня предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
Глава вторая
Ну-ка? затаив дыхание, проговорила я. Что, интересно, он мне может предложить? Научную работу, которую я задолжала со второго курса? Было бы неплохо!
Буравчик! торжественно произнес Паша.
Что? Мое лицо вытянулось от разочарования.
Герман Буравин, начал объяснять мне Паша, мой кореш по команде. Ты же от него была без ума.
Ну так уж и без ума, вяло откликнулась я, скажешь тоже.
Ты поможешь мне с Ульяной, а я сосватаю тебя Буравчику.
Сваха нашлась, проворчала я. Не нравился мне никогда никакой Буравчик. Глупости! Он же совсем тук-тук! Сиди, я сам открою.
А что? довольным голосом продолжал Пашка. Будем парочками гулять.
Парочками? От такого предложения хотелось улететь на Луну.
Герман парень неплохой. Добрый, веселый. И я помню, как ты говорила, что Буравин тебе очень нравится. Пашка внезапно накрыл мою руку своей ладонью. И как это обычно бывает пульс где-то затерялся на мгновение от счастья. Друг заглянул мне в глаза и проговорил: Пора действовать. Ты заслуживаешь счастья, Поля.
Губы мои уже дрогнули, чтобы сознаться во всем. Хотя это так сложно. Сказать ему: «Ты прав, Паша. Пора! Я тебя лю» Только подумла об этом во рту пересохло. А вдруг оттолкнет? Боюсь. Ай, к черту все Но Пашка убрал свою руку и беспечно произнес:
И я заслуживаю счастья. Уля такая холодная, неприступная И это так заводит. Моя Белоснежка.
Господи, избавь меня! воскликнула я, поморщившись.
Шацкая и Буравчик наша судьба, заключил Пашка.
От ужаса я готова была заползти под стол и никогда оттуда не вылезать. И в самом страшном кошмаре такое не могло присниться.
Вспомнила тот день, когда впервые хотела признаться Паше в своих чувствах. Это было в прошлом году, летом после второго курса. Я накатала длинное письмо, в котором подробно расписала, что чувствую к лучшему другу. А еще купила в книжном красивый конверт-открытку с яркими красными сердцами. Черным жирным маркером подписала: «От Полины Ковалевой», чтобы Паша сразу понял серьезность моих намерений. Сказать обо всем в лоб сложно, а вот оставить послание
Пашка в то время вместе с приятелями готовился к предстоящим соревнованиям по серфингу. Я пробралась в небольшое помещение, где находилась раздевалка, чтобы оставить свое письмо в сумке Долгих. Из-за обилия разбросанных по комнате вещей и рюкзаков совсем растерялась. А когда из открытого окна сквозь шелест волн донеслись мужские голоса и смех, совсем в панику ударилась. В первую попавшуюся сумку признание в любви не всунешь (вдруг не тому подброшу?), а быть застуканной в раздевалке ребят та еще перспектива.
Я не нашла ничего разумнее, чем вылезть в окно слава богу, первый этаж. Вторую ногу над подоконником занесла как раз под скрип двери. Хохот парней резко стих, а за моей спиной раздался растерянный Пашкин голос:
Ковалева?
Я, не оборачиваясь, сиганула вниз, взмахнув на прощание собранным на макушке высоким хвостом. Приземлилась на песок и со скоростью света понеслась по пустому утреннему пляжу.
Полина! кричал вслед Пашка, который выпрыгнул вслед за мной из окна.
Бежать дальше было бессмысленно, все равно Долгих догонит в два счета. Я притормозила и резко обернулась.
Ну чего тебе? раздраженно воскликнула я, будто Пашка отвлекал меня от чего-то важного, например от позорного побега из мужской раздевалки.
Я уставилась на друга. На Пашке был черный гидрокостюм, который подчеркивал его идеальную фигуру, влажные волосы взъерошены, капли морской воды стекают по загорелым скулам. Долгих смотрел на меня, щурясь от утренних лучей.
Ты чего у нас шныряла? задал вопрос Пашка, сверкнув белоснежной улыбкой.
Я не шныряла! Позабыв о конверте, я сложила руки на груди.