— Он бежал к нам…
— Да. Мы ждали его еще вчера… Пока молчи. Мы должны решить, что нам делать.
— Рацимир убил брата на нашей земле. Значит, не пощадит и нас.
— Знаю…— Покотило кивнул чубатой головой. — Но пока — молчи.
Неровный огонь костра освещал гранитные глыбы, окружавшие небольшую ложбину. Ночная тьма подступила к самому огню, и люди, сидевшие у костра, казались высеченными из камня. Они сидели неподвижно, голоса звучали тихо, еле слышно. Чубатые головы низко склонились, словно беда, пришедшая с полночи, не давала распрямиться.
— Кей всегда убивали своих братьев, — тихо проговорил один, и чубатые головы согласно кивнули.
— Но Валадар был нашим другом, — негромко ответил Покотило, и все вновь кивнули. — Он жил у нас. Стал одним из наших…
— Если смолчим, в его крови обвинят нас, — проговорил кто-то.
— Да…— Покотило медленно поднял голову. — Кей вновь начали войну. Мы не сможем отсидеться…
— Не сможем…— эхом отозвались голоса.
— Нам ли мстить? — в голосе говорившего звучало сомнение. — У Валадара остались братья. Это — их дело. Если Рацимир начнет войну, мы не отступим. Но это был его брат…
— Он был нашим…— повторил Покотило, но его собеседник мотнул чубатой головой:
— Нет! Он был Кеем! Он искал нашей дружбы, но еще больше — наших сабель. Что нам до этой проклятой семьи?
— Тогда пусть скажет сам.
Остальные промолчали, но стало ясно — никто не будет спорить. Покотило встал и сгинул в темноте. Послышалось блеяние — откуда-то появились двое молодых хлопцев. Один нес мешок, второй вел двух черных овец. Сидевшие у костра стали переглядываться, но никто не сказал ни слова. Хлопец положил мешок на землю и достал лопату.
— Может, не здесь? — тихо проговорил один из усачей. — В прошлом году…
— В другом месте будет не лучше, — возразил его сосед. — Лишь бы не услышал Косматый…
— Не поминай! — резко бросил третий, и сидевшие у костра умолкли.
Между тем хлопец быстро орудовал лопатой. Когда яма достигла локтя в глубину, парень положил инструмент на землю, поклонился и исчез. Другой, державший овец, испуганно оглядывался, явно тоже желая уйти. Наконец появился Покотило. Увидев яму, он удовлетворенно кивнул и, достав из-за пояса нож, начертил на земле широкий круг, в котором оказались и костер, и те, кто сидели вокруг него.
— Огонь и железо — всему хозяева, — тихо проговорил бродник, — нет на вас управы, нет у вас господина, сохраните нас этой ночью…
— Сохраните нас…— эхом отозвались усачи. Покотило вынул из принесенного мешка небольшой мех и чашу. Густое вино лилось медленно, словно нехотя. Наконец чаша была полна.
Бродник поднял ее над головой и столь же медленно вылил на землю.
— Это вино для вас, темные навы, — проговорил он — пейте и свое разумейте, нас же не замечайте, мимо пролетайте, иного желайте…
Ответом была тишина. Затем, совсем рядом, послышался странный звук, словно затрепетали крыльями невидимые птицы. Бродник выпрямился, нахмурился и резко произнес:
— Прочь! Хозяин на пороге! Вновь шум — и у костра стало тихо. Покотило наполнил вторую чашу.
— Это вино для вас, души заложные, неприкаянные. Ищите Ирий, нас же обходите, не будет вам поживы, пролетайте мимо…
Ответом был тихий стон. Покотило вылил вино на землю, в третий раз наполнил чашу и осторожно поставил прямо на траву:
— Эта чаша для Хозяина.