Пару дней назад эта особа поддалась на уговоры своей приятельницы, согласилась взять на работу бедную сироту. Соседка по даче преподавала в швейном училище и уговорила ее попробовать Дарью в костюмерной театра, заявила, что эта девчонка отличается ответственностью и золотыми руками.
На деле же сразу приключилась неприятная история. Театральные сплетницы разнесут ее по всем гримеркам максимум за час, ни за что не упустят такой возможности.
Костюмерша работала здесь добрый десяток лет и не понаслышке знала, как любят театральные дамы обсудить каждую деталь закулисной жизни. От досады она дернула плечом и нахмурила брови. Девица оказалась безрукой, да еще и невоспитанной, даже не попыталась извиниться за испорченный костюм. Если директор решит уволить эту нерадивую неумеху, то туда ей и дорога.
В этот момент Даша застыла с платьем в руках в небольшой гримерке. Горло ее сдавливали рыдания, так и рвущиеся изнутри.
Красивая женщина, сидевшая перед зеркалом, повернулась в ее сторону и проговорила приятным теплым голосом:
Принесли? Вот и отлично! Поможете мне его застегнуть сзади. Там множество вредных пуговок. Актриса поднялась, подошла к Дарье и вытянула платье из ее рук. Ах! Оно же прожженное, Мария Строева с удивлением рассматривала дыру на выглаженном платье. Зачем вы его принесли?
Голос актрисы был таким нежным, что Даше захотелось ей все объяснить, рассказать, что она не выспалась и замерзла, а здесь ей стало тепло. Это произошло случайно, и она может все исправить. Но губы не слушались ее, а в горле словно застряла кость.
Мария окинула взглядом девушку, трясущуюся от волнения, увидела немую мольбу и страх в ее глазах. Она поняла все без слов и вернулась к зеркалу. Ей срочно надо было закрепить шпильками высокую прическу.
Под столом картонная коробка, там есть кружева и стразы. Может быть, получится закрыть ими дыру? сказала Строева.
Дарья торопливо бросилась под стол. От неловких движений коробка подскочила, и все ее содержимое полетело на пол. Пуговицы и бисер покатились в разные углы, раскрылся трескучий веер, ленты и куски кружев раскатились яркими пятнами по всей гримерке. Это стало последней каплей. Слезы, которые она так усердно сдерживала, хлынули ручейком по щекам и шее.
Но руки девушки жили отдельной жизнью. Они ловко ухватили кусок зеленой атласной ленты, одним движением изогнули ее в изящный бант. После этого Даша выхватила из рукава иголку с ниткой и сноровисто скрепила края банта, который плотно прикрыл страшную обугленную дыру. За пару минут испорченный наряд преобразился, даже приобрел легкую кокетливость.
Мария осторожно, стараясь не потревожить прическу, нырнула в платье. Ловкие пальцы девушки помогли ей застегнуть одну пуговицу за другой.
Актриса с удовольствием взглянула на свое отражение в зеркале, улыбнулась и сказала:
Красиво получилось.
Спасибо, еле слышно прошептала в ответ юная стажерка, опустилась на колени и принялась собирать обратно в коробку всякую мелочь, рассыпавшуюся из нее.
Мария на пороге повернулась к ней и спросила:
Как тебя зовут?
Даша, ответила девушка еле различимым шепотом.
Ты можешь, пока я на репетиции, так же украсить вон ту красную шляпу? После отдыха на нашем складе реквизитов она превратилась в бархатный горшок, а мне нужен головной убор миллионерши.
Девушка торопливо закивала в ответ, захватила с собой изрядно помятую шляпу с ободранным пером и вышла из гримерки.
Мария приветливо кивнула ей и сказала:
Жду тебя в пять вечера.
Дарья робко улыбнулась.
В костюмерной при ее появлении затих гул женских голосов, работницы исподтишка пытались понять, учинили ли новенькой разнос и почему у нее в руках теперь шляпа вместо испорченного платья. По ее отрешенному виду любопытным женщинам совершенно не было ясно, чем же закончилась история с прожженным нарядом.
Одна из них не выдержала и спросила:
Ну что там? Строева отругала тебя?
Нет, внутри у Даши все ликовало от радости. Все нормально, дырку я заделала. Она вот шляпу попросила отреставрировать.
Повезло тебе. Маша добрая, голоса никогда не повысит, не обидит, хотя муж у нее мент, сказала костюмерша, огорченная тем обстоятельством, что эта девчонка все так легко уладила. Она в два счета могла бы вышвырнуть тебя с работы.
От такого известия сердце Даши ухнуло, но она вспомнила ласковый голос, приветливую улыбку актрисы и сдержанно ответила:
Она меня попросила в пять часов к ней прийти, помочь с платьем и шляпу приготовить. Где перья можно взять для украшения?
Женщина, которая утром накричала на нее, неохотно поднялась и раскрыла дверцу старенького шкафа, где хранился реквизит со старых спектаклей, в том числе обрезки ткани, перья, украшения, фальшивые драгоценности, искусственные цветы, разноцветные шнуры и пояса. Девушка сноровисто принялась перебирать это сценическое богатство.
Весь день прошел в суете. Сезон в театре начинался с серии премьер. По коридорам сновали взвинченные сотрудники с распечатками ролей, осветительными приборами, фрагментами декораций. Им не было дела до новенькой и ее ошибок, хватало и своих забот по подготовке сегодняшнего спектакля.
Даша провела рабочее время между гримерной актрисы и костюмерной. Она помогала снимать платье, пришивала отлетевшую пуговицу, закрепляла украшение на шляпе.
Мария задавала ей вопрос за вопросом, делала это спокойно и ласково, без жадного любопытства. Девушка незаметно для себя вдруг рассказала ей обо всем. О смерти матери незадолго до того, как Даше исполнилось восемь, о том, как через полтора года скончалась от сердечного приступа бабушка, как она долгие годы в детском доме мечтала вернуться домой и теперь не знает, каким образом сделать уютнее эти две холодные ободранные комнаты, единственное наследство, полученное от матери и бабушки.
Даже после окончания спектакля Даша не торопилась домой, развешивала костюмы на плечики, тщательно расправляла каждую складку. Ей не хотелось выходить из театра на улицу и бежать в протекающих ботинках по темным холодным улицам, чтобы нырнуть в ледяной квартире под дырявый плед, всю ночь дрожать от озноба, а утром снова замирать с бухающим от ужаса сердцем перед дверью, трясущейся от ударов Ванькиных кулаков. Поэтому она все делала медленно, оттягивала окончание рабочего дня.
Мария Строева сидела перед зеркалом в гримерке, снимала ватным диском грим и возмущенно делилась с мужем:
Представляешь, стоит эта бедняжка, совсем еще ребенок, и трясется, как заячий хвост. Из-за дырки! Она ведь все исправила за минуту, но какая была испуганная и несчастная. Лева, мне так ее жалко. Ей всего девятнадцать лет, а девочка должна зарабатывать деньги, оплачивать квартиру, кормить себя. Совсем несмышленыш, который дальше школьной парты ничего не видел в этой жизни! Ты бы знал, как она была рада, когда я ее похвалила. Казалось, сейчас завиляет хвостом, как щенок.
Гуров с удовольствием смотрел на то, как с каждым движением ватного диска вульгарная дама полусвета превращалась в его милую, такую родную жену.
Лева, ты меня слушаешь? Что ты улыбаешься? Это же так печально. Мне безумно жаль эту девочку! проговорила Мария и принялась застегивать сапоги.
Лев Иванович галантно помог ей надеть пальто, перехватил огромный букет, полученный от поклонников. Они двинулись по затихшим темным коридорам театра на парковку, к машине.
Лев Иванович всегда старался забрать жену после вечернего спектакля, если, конечно, его работа старшего оперуполномоченного по особо важным делам давала ему такую возможность.