- А что вам в этой истории интересно?
- Я думаю, что это очевидно, - ответил гоблин. - Я хочу, чтобы этому проклятому монаху прищемили нос.
Он положил хлеб с сыром на стол, сунул руку под куртку и извлек несколько листочков пергамента.
- Я думаю, сэр, вы владеете пером?
- Мне кажется, да, - ответил Корнуэлл.
- Это старый пергамент, прежние надписи на нем стерты. Я предлагаю снять копию с украденной рукописи и положить в таком месте, где бы ее смогли бы найти.
- Но я...
- Копия, но с некоторыми изменениями... Маленькими изменениями, которые собьют со следа.
- Это легко сделать, - сказал Корнуэлл. - Но чернила будут свежими, будут отличия в почерке и...
- Кто сейчас разбирается в разных почерках? Кроме вас, никто не видел рукописи. Никто и не догадается, если стиль немного изменится. Пергамент старый, а что касается старой записи, то в древние времена, когда пергамента не хватало, часто использовали исписанный.
- Ну, не знаю, - заметил Корнуэлл.
- Ученый смог бы распознать подделку, но вероятность того, что рукопись попадет к ученому, очень мала, во всяком случае, вы к тому времени будете далеко...
- Далеко?
- Конечно, - сказал гоблин. - Не можете же вы оставаться здесь после происшедшего.
- Вероятно, вы правы. Я сам думал об этом.
- Надеюсь, сведения в рукописи стоят всех этих беспокойств. Но если даже и нет...
- Я думаю, они стоят, - заметил Корнуэлл.
Гоблин слез со скамьи и направился к двери.
- Секунду, - сказал Корнуэлл. - Как вас зовут? И увидимся ли мы снова?
- Меня зовут Оливер, по крайней мере так я себя называю. И вряд ли мы еще встретимся. Хотя... погодите. Сколько времени вам нужно для изготовления подделки?
- Немного.
- Тогда я подожду. Моя власть невелика, но кое-чем я могу помочь. Я знаю небольшое заклинание, от которого чернила поблекнут, а пергамент будет выглядеть древним.
- Я в долгу перед вами, - сказал Корнуэлл. - Но вы не спросили, о чем идет речь в рукописи.
- Вы сможете рассказать за работой.
Глава 3
Лоуренс Беккет со своими людьми засиделся за выпивкой.
Ужинали рано, но они все еще сидели за столами, на которых валялись кости и куски хлеба. Горожане, завсегдатаи таверны, уже разошлись, и хозяин, отослав слуг, сам остался у прилавка.
Он хотел спать, и часто зевал, но не торопил гостей: не так уж часто в "Кабаньей голове" появлялись посетители с таким количеством денег. Студенты заглядывали редко и приносили больше беспокойства, чем прибыли, а горожане прекрасно умели растягивать один стакан на целый вечер. "Кабанья голова" стояла не на главной дороге, а на боковой улице, и купцы не часто находили сюда дорогу.
Дверь открылась, и вошел монах. Он постоял, вглядываясь в полутьму таверны. Хозяин за прилавком напрягся; какое-то шестое чувство подсказало ему, что этот визит не принесет ему ничего хорошего. Уже много лет люди в рясах не переступали порога его таверны.
После недолгого колебания монах натянул капюшон на голову, как бы не желая смешиваться с посетителями, и направился к столу, где сидел Беккет и его люди. Он остановился перед Беккетом.
Беккет вопросительно взглянул на него, монах молчал.