Диана, опускаю глаза.
Никита.
Вижу только, как он убирает руки в карманы джинсов.
Можно я пойду уже? Я больше так не буду, пячусь.
Ты здесь работаешь? его пальцы касаются вышивки на моей куртке с названием клуба.
Работаю. Но, видимо, уже нет. Он не понял, но ты же всё расскажешь моему так называемому начальству.
Посмотрим на твое поведение. Зачем воровала? На наркоту?
Я не наркоманка, вспыхиваю.
Тогда зачем?
Чтобы пожрать купить.
Мало платят?
Не твоё дело, таким, как ты, не понять.
Да уж куда нам. Переодевайся и выходи. Я тебя здесь подожду.
Чего?
Оглохла?
Нет.
Так, вали давай, Диана, усмешка.
Я семеню обратно на кухню. Смена уже закончилась. На меня косо посматривает су-шеф, но ничего не говорит. Даже не заставляет вымыть то, что я тут профилонила за время прогулки.
Быстро переодеваюсь и иду к главному входу. Перебегаю зал по диагонали и вылетаю на улицу. Тут толпа народа, не нажрутся никак.
Спешно перехожу дорогу и замираю. Этот Никита подрезает меня на тачке. Засвечивая фарами. Накрываю лицо ладонями. Это фиаско. Полнейшее. Дверь с моей стороны широко распахивается.
Медленно бегаешь, я тебя уже заждался. Садись.
Я никуда с тобой не поеду.
Запрыгивай, говорю. Сонька Золотая Ручка.
Аккуратно сажусь в машину и со всей дури хлопаю дверью.
За дверь точно не расплатишься.
Зато твою гадкую ухмылку сотру.
Вряд ли.
Что это за машина? оглядываю салон, трогая обшивку.
Астон Мартин.
Кто?
Не напрягай извилины.
Смешно.
Тебя куда?
Туда, где твою тачку за две минуты разберут на куски. Уехать не успеешь.
Остроумно. Но я успею, не переживай. Так куда?
Слушай, чего тебе надо, а?
Убедиться, что ты больше никого не обчистишь.
Наивный.
Хочешь, я тебе просто так бабла дам, а?
Ничего мне от тебя не надо. Машину лучше останови.
А говоришь, ничего
Я о материальном.
Ммм, так что? Денег надо?
В чём подвох?
Ни в чём. Я тебе денег, а ты пообещаешь, что больше не будешь воровать.
Он серьёзно? Конечно, Ди, ага. Он над тобой стебётся, не смей вестись. Хотя как вариант можно взять бабки и быстренько свалить, улицы здесь знакомые, спрятаться есть где. Не найдёт. Только оно мне надо? Я сегодня и так приключений себе на одно место вдоволь нашла.
Слушай, высади меня уже и езжай куда ехал.
Так я тебя домой вообще-то вёз.
Вот, мой дом здесь.
Врёшь.
Не вру.
У него начинает звонить телефон, и он сразу отвечает. Кстати, по громкой связи. Из динамиков в машине мелодично льется женский голос.
Никита, ты уже прилетел?
Да, мам. Я же отписался.
Я думала, заедешь.
Я утром. У себя на квартире останусь.
Хорошо.
Папе привет.
Передам.
Спокойной ночи. Ложись спать, мам, я ж к вам не поехал, будить не хотел.
Да я всё равно не сплю, работы выше головы. У нас новый проект, ты же знаешь, нужно лично отсматривать.
Знаю. Удачи тогда вам.
Ты в машине, что ли?
Я на громкой!
Никита, сколько раз просила не говорить за рулём.
Хорошо.
Откуда едешь?
Да так, с пацанами посидели.
Опять Денис гулянья устраивает?!
Ага.
Ладно. Не отвлекаю. Будь осторожен.
Как всегда. Пока, мам.
Женский голос пропадает.
Маменькин сынок, блин. Меня корёжит, а ещё я вспоминаю свою маму. Она была невероятно красивой, доброй, а потом, потом случился этот приступ. Скорая не успела, а уже тогда бухающий отец тупо на всё наплевал. Валялся на диване, убуханный в ноль, и храпел на весь дом. Я тогда всех соседей оббежала, скорую вызвала, сидела рядом с мамой, пока она умирала на моих руках.
Отворачиваюсь, смотря в боковое зеркало. В глазах встают слёзы. Вытираю лицо рукавом куртки, пытаясь натянуть улыбку.
Так куда ехать?
И чего он пристал? Раздражает. Диктую ему адрес, в желании побыстрее избавиться от его присутствия, и, пригревшись в тёплом салоне, сама не замечаю, как меня вырубает.
Просыпаюсь, лишь когда кто-то трогает моё плечо. Аккуратно так. Подскакиваю на сидении, больно ударяясь головой о крышу машины.
Тру макушку, смотря на этого Никиту.
Приехали, он сидит, облокачиваясь на руль.
Спасибо.
Не за что.
Никита внимательно осматривает двор, освещённый тусклым светом фонаря.
Ты здесь живёшь?
Что, нравится домик? смеюсь, открывая дверь. -Адьёс амигос.
Шлю ему воздушный поцелуй и топаю домой.
В квартире воняет перегаром. Морщусь, кидая куртку на стул в прихожей. Грею чайник и, налив крепкий чёрный, запираюсь у себя в комнате. Чай пью пустой, ни сахара, ни печенюшки не завалялось нигде. А шоколад я захомячила ещё в обед. Переодеваюсь в спортивный костюм и, завернувшись в одеяло, наконец-то ложусь в кровать.
Ненавижу зиму и весеннюю оттепель. Она холодная, а в этой квартире с неясно каким отоплением её чувствуешь по-особенному. Сырость, холод, ветер изо всех щелей. Приходится утепляться и спать в одежде, иначе воспаление лёгких обеспечено.
Закрываю глаза, а мыслями опять и опять возвращаюсь к этому Никите. Ему повезло, у него, видимо, хорошие родители. По крайней мере мама, с которой он говорил, даже через телефон создала о себе очень приятное впечатление. Она явно любит своего сына, переживает
Глава 2
Ник
Отправляю её в клуб и, конечно, иду ждать к центральному входу. Слинять же решит, сто процентов, так оно и выходит. Подрезаю у остановки, вежливо приглашая в машину.
Девчонка тушуется, боится, огрызается. Всё очень предсказуемо, более чем.
На хрена я это делаю? Не знаю, может, просто жалко стало. Я не идиот и прекрасно понимаю, что она не наркоманка и не на бухло деньги тырила. Плохо, конечно, воровать плохо, но иногда бывают ситуации выживай как хочешь. Вот она и выживает. Дерзкая, по крайней мере, хочет казаться именно такой. Наученная жизнью.
Одежда старая, но чистенькая, колготки рваные на коленке, будто за что-то зацепилась, но не смотря на это барахло она выглядит миленькой. Что на лицо, то очень даже красивой. Лет девятнадцать ей. Только вот во взгляде и ни намёка на какую-то юношескую непосредственность, там вызов вперемешку со страхом. Дерзость и боль. Очень много боли и отчаяния. Не от хорошей жизни она всё это делает.
Явно родокам не нужна, или нет их вообще, а халупа, куда я её в итоге привожу, именуемая её домом, тому прямое доказательство.
Несколько стоящих рядом трёхэтажек с ветхими крышами, отломанным козырьком над одним из двух подъездов, клумбами из шин и лавками с облупленной краской. Рамы старые, деревянные, некрашеные, либо краска слезла от дождей и снега. И тут реально живут люди? Честно, подобное я вижу впервые. Много чего слышал, но своими глазами такого не видел ещё ни разу.
Тут находиться противно, не то что жить
Ещё пару минут стою под окнами, а потом уезжаю.
Может быть, стоило её оттуда забрать, помочь? Только чем? Ну увезу я её? А дальше? Она мне никто, как и я ей. Содержать незнакомую девчонку? Оно мне нужно?.. Звучит, конечно, кощунственно, но по факту так и есть.
На квартиру уже не еду. Сразу к родителям в Раздоры, такая неплохая деревушка на Рублёвском шоссе в пяти километрах от МКАДа, место, где я вырос. Мама только рада будет. Пока еду, всё никак не могу отделаться от этих жутких мыслей о том доме После таких картинок начинаешь задумываться о большем, чем о своём успехе и желании кому-то что-то доказать.
Я вот всю жизнь чего-то хочу добиться, но у меня есть для этого хорошая, устойчивая почва под ногами. Условия а у неё нет ничего.
Загоняю тачку в гараж, поднимаясь в дом. Все ещё спят. Прохожу на кухню и делаю себе кофе. Восемь утра, ну у меня есть пару часов, чтобы отоспаться.
Я сплю до обеда, ровно до тех пор, пока в комнату не заходит сестра. Приподымаю голову, всё ещё сонными глазами смотря на Тейку.
Чего тебе, нечисть?
И я тебя ужасно рада видеть, залезает на кровать, начиная меня тормошить.
Тея, дай поспать.
Ник, там все уже тебя заждались, в предвкушении новостей с утра бегают. Просыпайся.
А сколько времени?
Четыре.
Сколько?
Ага, заваливается рядом, рассматривая свой маникюр.