Стояла там, пялилась и дышала. Часто дышала. То и дело плечи вверх поднимались. Глазищами хлопала.
Полнейшая невинность, блин. Хотелось сердце ей вырвать за такие выходки.
Только вот парадокс в том, что бешусь я сейчас не от ее принадлежности к семейству Марики. Нет. Я бешусь, потому что эта девочка мой типаж. Идеальная. Мне такие нравятся. От таких мозги на раз улетают.
Лоб начинает неметь. Убираю пакет со льдом и перемещаюсь на кухню. Выбрасываю его в раковину. Достаю из холодильника бутылку воды и делаю пару глотков.
В прихожей разрывается домофон. Иду к двери и застываю с вытянутой рукой, потому что на экране красуется приевшееся за сегодня лицо.
Ксюша смотрит прямо в камеру и хлопает ресницами.
Пара секунд замешательства. Что ей еще нужно?
Первая мысль проигнорить. Позвонит и уйдет. Вторая скорее не мысль, а любопытство. Зачем она пришла?
Нажимаю на кнопку и наблюдаю по камерам, как малая проскальзывает за ворота жилого комплекса. Не сразу замечаю в ее руках небольшую дорожную сумку. А вот это уже в мои планы не вписывается.
Минут через пять она стоит за дверью. Давит на звонок и смотрит себе под ноги.
Открываю и отхожу чуть в сторону. Видимо, она слишком сильно погрузилась в свои мысли, потому что не сразу реагирует на мое своеобразное приглашение войти.
Ой, мешкает, аккуратно переступая порог, задумалась, напрягает губы, будто хочет улыбнуться, но не решается это сделать. Я тут вот, расстегивает молнию на принесенной сумке.
Что это?
Это в счет долга. Денег у меня нет осматривается, медленно снимает куртку, разувается и подходит к дивану в гостиной. Взгромождает свою сумку на кофейный столик. Но есть ноутбук, вытаскивает старенький мак, камера еще, кидает зеркалку на диван, и вот, снимает с запястья часы и золотой браслет.
Тянется к шее, расстегивает цепочку и аккуратно складывает все эти побрякушки на стол.
Точно пришибленная.
И что мне, по-твоему, со всем этим делать?
Не знаю, пожимает плечами, но у меня больше ничего нет. Только это, с грустью смотрит на свое барахло.
Глаза закатываются сами. Это либо какой-то прикол, либо она действительно такая слово пока подобрать не могу.
Собирай все это и домой топай.
У меня нет дома, хмурит лоб. Из общаги выгнали.
Это не мои проблемы.
Да, кивает, я знаю.
Уходить она не спешит, так и стоит посреди гостиной, сцепив пальцы в замок. Смотрит по сторонам и кусает губы, обнажая белые зубы этим незамысловатым движением.
Ты знаешь, я бы могла здесь прибираться, обводит квартиру взглядом. В качестве благодарности. Не придется тратиться на домработницу.
Я предпочитаю благодарности в другой плоскости.
Малая зависает, а потом бледнеет. Начинает приглаживать и так ровно лежащие волосы закостенелыми от паники пальцами.
Зачем ты так? Я же просто просто хотела как-то загладить свою вину, трет нос, у меня нет таких денег, и я я
Дальше начинается поток причитаний и рыданий. Она вытирает слезы, которые катятся по щекам, всхлипывает. Ее сопли раздражают. Хочется повысить голос, но слушать еще более громкую истерику желания нет. Поэтому все, что я делаю, встряхиваю ее за плечо. Возможно, слегка грубо, но как вышло. Девчонка запрокидывает голову. Смотрит в глаза и хлопает своими склеенными от слез ресницами.
Это странно, но в данную секунду я верю в ее искренность, хотя делать этого не стоит. Боком выйдет.
Исчезни, прищуриваюсь. Это будет лучшей благодарностью.
Да-да, прости. Я сейчас уйду.
Быстро собирает свое барахло, всхлипывает и топает к двери.
Можно я только умоюсь?
Указываю направление в сторону ванной, и она торопливо идет туда.
Пока она копошится у раковины, бегло осматриваю верхнюю одежду, в которой это чудо пришло. Ничего выдающегося. Рика с ее средствами могла бы приодеть дочурку получше.
Ай!
Громкий вопль и звук разбитого стекла, долетающие в прихожую, заставляют сорваться с места.
Заворачиваю в ванную. Там картина маслом. Разбитый флакон из-под жидкого мыла, которое медленно растекается по испанской плитке, и это недоразумение, пытающееся собрать осколки.
Увидев меня, девчонка напрягается. Втягивает голову в плечи. Слегка отшатывается в сторону и ускоряется.
У-м-м, снова пищит.
Чего еще?
Она отрицательно качает головой, а потом выпрямляет руку, по паре пальцев которой тонкими струйками стекает кровь.
У меня что, кровь? смотрит на перепачканную кожу.
Давай сюда, дергаю ее на себя, но она падает в мои руки уже без сознания.
Глава 5
Ксю
Пойти помыть руки было предлогом задержаться еще на пару минут. Устроить своим хаотично работающим мозгам передышку и на бегу состряпать новый план действий. Только придумывать ничего не пришлось. Моя «удача» вовремя подсуетилась сама. Стеклянный дозатор с жидким мылом выскользнул из рук и разлетелся на мелкие куски от удара о дороженную плитку с красивым узором.
Я собирала осколки и даже не почувствовала, как порезалась. Уже потом, когда увидела кровь, все поплыло. Это всегда происходит по одному и тому же сценарию: резкое понижение кровяного давления, дефицит кислорода, мир крутится волчком и бах мозг запускает защитный механизм. Пара секунд, и я не чувствую никакого дискомфорта, тело слабеет, и я очень быстро погружаюсь во тьму.
Никогда не думала, что гемофобия* сыграет мне на руку.
Соколова не проняли слезы. Ни одна из моих уловок не сработала. Кажется, его вообще ничего не может разжалобить. Бесчувственный чурбан, одним словом. Даже как-то обидно.
Вообще, я привыкла, когда мужчина ведет себя иначе. Проявляет заботу и уважение, так, как это делает мой папа. Всю жизнь у меня перед глазами был прекрасный пример сильного и доброго мужчины.
Соколов такими качествами не наделен от слова совсем.
Денис кажется мне злым. Заносчивым. Уверенным, что ему дозволено абсолютно все. Это вызывает отторжение. Хотя то, как он поступил в кабинете этого Дамира, впечатляет.
Может быть, поэтому я испытываю стыд. Ведь хочу использовать его в своих целях. Получается, я от него не отличаюсь?!
Значит, я Ксения Зайцева, врушка и лицемерка? Сердце болезненно сжимается. Становится так паршиво.
Прихожу в себя уже лежа на диване. В нос ударяет резкий, неприятный запах. Меня насильно вытягивают на поверхность из моего кокона спокойствия.
Знаю, что, когда попаду домой, а точнее к Ваське, до утра погружусь в самокопание.
Когда открываю глаза вижу Дениса. Не то чтобы он сильно обеспокоен, но хотя бы не раздражен.
Очухалась? убирает ватный диск.
Киваю и тянусь рукой к спинке дивана. Подтягиваюсь, пытаясь сесть, но меня слегка ведет в сторону. Голова все еще тяжелая. Паршивое состояние. Подобное я испытываю после дневного сна.
Прости, растираю щеки, и они моментально приобретают красноватый оттенок, у меня так всегда от вида крови. Я сейчас уйду.
Поднимаюсь на ноги не без труда. Соколов стоит от меня примерно в метре и никак не реагирует на мою реплику. Абсолютно. Ну вот как можно быть таким толстокожим?
Мои планы рушатся один за другим. Может быть, стоит отказаться от озвученной Юльке идеи? Денис сложный человек. Мнительный. Недоверчивый. Вряд ли он вообще кого-то близко к себе подпускает.
Мне вдруг начинает казаться, что я просто барабаню в закрытую дверь. Ни одна из моих выходок его не проймет. Даже если я наизнанку вывернусь.
Огибаю огромный полукруглый диван и спешу к двери. Обуваюсь, застегиваю молнию на куртке прямо до подбородка и, подхватив сумку, тянусь к ручке.
Я чувствую его взгляд. Он прикован к моей спине. Денис за мной наблюдает.
Ладно, последний раз, была не была. Расслабляю ноги и подаюсь чуть вбок. Так чтобы со стороны это выглядело неожиданным рывком. Словно меня ведет от головокружения.