Нет-нет-нет, шептал он, еще слишком рано. Мы почти достигли Края Вечности, мы почти там. Все будет хорошо. А потом, потом Вот увидишь!
Он выдохнул слова, как воздух, и черная сумка, свисавшая с его руки, ударила девочку по ноге. Отец спорил с кем-то другим. Малышка не знала, куда они направляются, но чем дальше они шли по дороге, тем яснее она понимала: папа тоже не знает.
Здание в центре города, бормотал он. «Отнеси это туда. Там вы найдете все, что нужно, так сказала доктор. Все, что вам нужно!»
Он сплюнул на землю и сердито прибавил шаг. Так они шли и шли, пока красное небо не темнело. Тогда отец относил девочку недалеко от дороги в лес и прислонял спиной к дереву. Потом собирал опавшие листья и мягкие ветки растений, укладывал малышку на этот холм из свежей зелени. Амос зарывал в нее дочь, и девочку окутывал запах плодородной почвы и листьев.
Нужно согреть ее, бормотал он, согреть. Если она не будет шевелиться, мы справимся. Пусть она только лежит спокойно и отдыхает, тогда все будет хорошо.
Отец исчезал в лесу, оставив малышку совершенно неподвижной. Порой девочка размышляла, быть может, она уже умерла? Или все это лишь сон, и наутро она проснется в своей постели на третьем этаже отцовского особняка в Новом Орлеане, в окно будут заглядывать теплые солнечные лучи, птицы распевать песни на карнизе, потом в комнату войдет мама, поднимет малышку и заберет домой. Ее и брата Да, брата. Чудесного Лео. Умного счастливого мальчика, который всегда находил время выслушать сестренку.
С тех пор как они прошли через дверь, мир словно опустел.
Никак иначе это не назвать. Путники ни разу никого не встретили. Не видели даже животных и насекомых. Небо все время было красным, менялся только оттенок к концу дня и на рассвете. Небеса то становились огненными, как угли костра, то тусклыми, как краски заката, то яркими, малиновыми, как полоски на шарфе той женщины, которую девочка видела через плечо отца, когда они вошли во тьму.
Вернулся отец и принес две полные горсти лесных ягод. Формой они напоминали чернику, но были терпкими на вкус и наполняли живот, словно добрый ломоть хлеба. Малышка съела всего две или три, а потом задремала под беспрестанное бормотание отца:
Нам нужно в город. Мы должны добраться до города. Ерунда какая-то. Вокруг полно деревьев, почему бы не посадить росток здесь? Но здесь нельзя сажать, еще рано. В город. Нужно в город. Где бы тот ни был.
Однажды она проснулась среди ночи. В тот вечер они расположились на ночлег неподалеку от дороги, и малышка услышала какой-то свистящий звук, что напомнил ей об автомобилях, которые проезжали мимо отцовского дома в Новом Орлеане.
Издалека пришло тихое шипение, потом звук стал приближаться, сделался громче и наконец промчался мимо. В какой-то миг малышка будто увидела то, что издавало звук, какое-то движение, проблеск мерцающего света и тьмы.
В другой раз она проснулась днем и обнаружила, что отец устал и лег прямо посреди дороги. Малышка лежала на нем лицом вниз. Сумка стояла рядом, она была приоткрыта, и в прорезь выглядывал ярко-зеленый ствол и белый бутон. Отец спал, широко открыв рот, вокруг все словно замерло. Малышка попыталась приподняться и встать, но стоило ей немного сдвинуться, как отец зашевелился, и она прекратила попытки. Девочка лежала ничком на груди спящего отца и ждала, глядя, как легкий ветерок колышет листья на деревьях. Она слышала, как бьется папино сердце.
Вокруг не было никого, ни единой души. Может быть, они последние люди на всей земле? Или первые
Большое здание, бормотал отец во сне. В центре города.
Все чаще и дольше она оставалась в сознании.
Когда путники только прибыли в эти края, малышке полегчало, будто местный воздух помог ей восстановить силы. Но это быстро прошло. Вскоре она снова ощутила слабость, начала хрипеть и гореть в лихорадке.
Малышка открыла глаза и поняла, что они добрались до города. Большого города, который мог вместить больше жителей, чем она видела за всю жизнь. Повсюду возвышались десятиэтажные дома, устремлялись к небу тридцатиэтажные.
Отец и дочь шли мимо складов, железнодорожных станций и больших университетов. Все пустовало. Они пробирались закоулками и карабкались на крыши зданий, чтобы отец мог осмотреться. Людей было немного, наверное, только горстка. Или так лишь казалось. Однако вскоре малышка поняла, что люди были повсюду, просто надо знать, где искать. Например, когда свет не слепил, из-за стекол за путниками наблюдали лица. Они смотрели сверху вниз с каждого здания с плоской крышей. Малышка видела их в конце каждой улицы, прячущихся в тени.
Примерно около полудня свет начал тускнеть. Тени стали длиннее, вытянулись вперед, убегая от путников. Именно тогда отец с дочерью заметили старуху: она сидела в кресле-качалке на крыльце старого дома и качалась туда-сюда, туда-сюда. Кресло постанывало под ее весом. У крыльца были железные перила, а сам дом построен из красного кирпича с коричневой отделкой и возвышался на три этажа.
Отец малышки ненадолго остановился и заговорил усталым и хриплым голосом:
Я ищу центр города, нам нужно в центр.
Старуха рассмеялась звук вышел такой, будто десяток ворон каркает на зимнем ветру.
Кто ж его не ищет! выпалила она и снова расхохоталась.
Не подскажете ли, в какую сторону идти?
Старуха кивнула.
Идите, как шли. Просто идите вперед. Она с отвращением сплюнула на крыльцо. Только не оставайтесь на улице после наступления темноты!
А что случается после наступления темноты? спросил отец.
Старуха скривилась. Она было начала говорить, но затем закрыла рот и покачала головой.
Так что же будет? снова спросил отец.
Она засмеялась опять, но на сей раз смех вышел сухим и мрачным. Старуха встала и направилась к двери.
Уж узнаете, бросила она через плечо. Смеркается. По ночам на улицы выбираются Бешеные. Скройтесь из вида.
Старуха вошла в дом.
Бешеные? выкрикнул ей вслед отец. Что за бешеные?
Дверь захлопнулась перед их носом, но вскоре отец получил ответ. Сначала послышался звук льющейся воды, большой массы воды. Девочка напряженно прислушалась. Отец затаил дыхание. Они стояли посреди опустевшей улицы, посреди безмолвного и все же полного жителей города и ждали. Шум приближался. Стали слышны отдельные звуки: крики людей, треск дерева, звон бьющегося стекла.
Боже, пробормотал отец и двинулся вперед так быстро, как только смог, а потом побежал, все быстрее и быстрее. Голова малышки ударялась о его плечо, тяжелая сумка колотила по ноге. Он споткнулся, но не упал.
Внезапно все звуки заглушил дикий вопль, донесшийся разом со всех сторон, и малышка от ужаса взбодрилась.
Ты можешь бежать? простонал отец, и девочка поняла, что на сей раз он обращается к ней.
Я я не знаю, хрипло после долгого молчания ответила малышка.
Крики и звуки разрушений уже раздавались на их улице. Отец свернул в переулок и поставил ребенка на ноги. Ее колени сразу подломились.
Пойдем, велел он, быстрее.
Они побежали вместе в темный переулок, отец тащил ребенка и сумку. Путь преградили старые ящики и доски, и беглецы перелезли через препятствие. Повсюду валялись деревяшки с торчащими гвоздями, кучи ломаного кирпича и камней. Битое стекло скрывала темнота. Переулок оканчивался тупиком, но в стене одного из зданий, примыкающих к нему, чернела дверь.
Эй! донесся голос с той улицы, откуда они прибежали. Там кто-то есть!
Девочка знала, что речь о ней и ее отце.
Давай, Руби. Быстрее.
Отец толкнул дверь, та открылась, и они ввалились во мрак. Отец вслепую ощупал стену в поисках выключателя и нашел его. Зажглась единственная лампочка без абажура, свисавшая с потолка на шнуре.