Как будто отхлестали по щекам. Эта малолетка, которая совсем недостойна Клауса…
- Господин Клаус прибудет через час, как сообщил, - холодно проговорила женщина, поднимаясь и покидая ванную комнату.
Миголь понежилась в одиночестве какое-то время. Потом торопливо домылась и направилась в супружескую спальню ждать мужа. В голову настырно лезли мысли о Тране и муже. Они оба были несчастны. Они не могли и оставаться вместе как муж и жена, но не могли и расстаться.
По закону, дети с первичными именами воспитываются в интернатах до своего четырнадцатилетия, потом принимают женское имя и - кому повезёт - выходят замуж. Одиннадцать лет они должны жить с выбравшими их мужчинами, слушаясь во всём и впитывая различные знания (а мужчина должен обеспечить жене обучение какой-либо специальности, науке или виду искусства). На своё двадцатипятилетие женщина принимает мужское имя и статус, новоявленный мужчина обязан покинуть дом мужа и начать собственное автономное существование, дабы через пять лет привести в свой дом молодую жену. Или же не привести. Это правило вовсе не было таким жёстким, как другое - разрешение на инициализацию обязан выдать муж. Или не выдать. Однако мужчина не имеет никакого права жить с другим мужчиной, за это полагается смертная казнь. И потому женщин, которых отказались отпускать от себя мужья, корректируют, то есть при помощи серии операций превращают в подобие биологических женщин, существ, от которых давным-давно остались лишь легенды. Скорректированные женщины полностью зависят от своего мужчины, не обладают никакими правами, не имеют даже имени - только искажённое на женский манер мужское, судьба их полностью в руках бывшего мужа, который имеет право повторно жениться и выгнать бывшую жену из дому или оставить при себе на правах служанки. Но бывает и так, что мужчины женятся второй раз только для виду, но при этом продолжают любить свою первую жену, которую отказались отпускать от себя. Миголь часто думала, что она сама - как раз и есть та "видимость". Может быть, она стала такой врединой именно потому, что осознавала истинное положение вещей.
Впрочем, ей и Тране ещё повезло. В конце концов, они обе живут у Старшего Советника, бывшую жену не выкинули на улицу, когда в доме появилась новая. Да и на Миголь мог жениться какой-нибудь клерк, а то и простой фабричный работяга. В интернатах не делали разделений на "элиту" и "жён для низшего класса" - каждый пришедший мужчина был в праве выбрать в жёны и отличницу, и глупую вертихвостку.
Трагедия бедной Лайлы как раз и состояла в том, что, обладая талантом программиста и генного инженера, она оказалась женой обыкновенного попивающего наладчика на автомобильной фабрике. Мелочный мятый мужичонка, судя по рассказам Лайлы, просто тешил своё самолюбие, женившись на таком умном создании, как она, да ещё и выросшем впоследствии в широкоплечего статного парня. С каким мстительным удовольствием он подписывал приказ об обязательной коррекции. Но даже после нескольких операций Лайла не смирилась со своим положением, отказалась от искорёженного имени "Джеймса", оставив документы на имя Лайлы, и сбежала.
Они встретились с Миголь случайно. И нашли друг с другом много общего. Словно тревога и какая-то странная, подсознательная тоска свели этих двух женщин. Это было противозаконно. И, возможно, натравив на Лайлу свору своих бойцовых андрогинов, муж только спас Миголь от позора или даже от казни. Но всё-таки это было жестоко.
Жестоко и держать при себе Трану.
Дурацкие жестокие законы!
Миголь вздохнула, потеребив шёлковое покрывало, на котором лежала.
Трана права. Права в своих тщательно скрываемых презрительных взглядах. Права в своей досаде от того, какая глупая недостойная тварь занимает сейчас ЕЁ место.
Миголь стало стыдно.
С лёгким шорохом разошлись двери из тонированного мутного стекла, и звук отвлек женщину от размышлений. Миголь приподнялась, придержав съехавшую с плеча кружевную бретельку и глядя сияющими глазами на вошедшего мужа.
Клаус Клеменс-Зорге выглядел сейчас не благородным Старшим Советником, а смертельно уставшим учителем младших классов при интернатах - он был какой-то мятый, отрешённый, притихший, с посеревшим лицом и запавшими глазами. Миголь съёжилась и почувствовала себя сущей идиоткой - сейчас мужу будет явно не до её ласк. Каким-то наитием юная женщина догадалась, что случилось что-то ужасное или по крайней мере очень неприятное.
- Здравствуй, - растерянно произнесла она, - Я…я хотела бы извиниться…
- Да, да, - растерянно проговорил мужчина, как будто не видя и не слыша ничего. Стал расстёгивать свой длинный плащ, сильно приталенный и расклешённый книзу, какие обязаны были носить все Советники. Потом принялся снимать причудливую обувь, на которой можно было сделать лишь несколько шагов до машины, лифта, да туда-сюда по просторному кабинету - громадная платформа, увеличивающая рост Старшего Советника до предписанных семи футов. От природы Клаус был невысок, узок в плечах и полноват - абсолютная противоположность того, что делала с ним "форменная одежда". Он всегда снимал её только в спальне, хотя прочую имел обыкновение разбрасывать по всему дому или небрежно сбрасывать на руки прислуге. Миголь кинулась было помогать, но муж остановил её:
- Не нужно, дорогая. Ступай к себе спать. У нас обоих был тяжёлый день.
Миголь замерла в обнимку со скомканным плащом, несуразная в своём эротичном пеньюаре, босая и растерянная. Клаус улёгся на постель, прикрыв глаза рукой, и проговорил:
- Милая, позови Трану. Пусть она сделает мне массаж. Голова раскалывается.
- Да, да, конечно, - негромко ответила Миголь, аккуратно расправив плащ на вешалке и убирая его в шкаф. Потом поставила туда же высоченные ботинки и подобрала небрежно прислонённый к стене мини-ноут мужа. Надо бы выключить да отнести мужу в кабинет. Хотя, в кабинет она не войдёт - не знает пароля доступа.
Пока Миголь искала Трану и сообщала ей желание мужа, а потом отправилась к себе, она всё ещё носила с собой мини-ноут. Решила было отнести обратно в спальню, но… Нет уж, не хочется ИМ мешать…
Миголь уселась на свою широкую кровать, провалившись в мягкие перины, как в облако, поставила мини-ноут на филигранную прикроватную тумбочку и подняла крышку, дабы набрать задание выключения. Несколько других заданий всё ещё активны. Надо отключить, а то может произойти ошибка. Наверняка у мужа большие проблемы, если он позабыл даже выключить мини-ноут и не стал читать моралей или расспрашивать о ночных приключениях. Миголь сказала себе - я просто выключу всё, даже краем глаза не посмотрю на то, что же там открыто…
Но солгала самой себе.
Какие-то дела Министерства, от которых она была далека, куча смутно понятных слов секретного языка, используемого Правительством. Она так толком его и не выучила. Но очередное задание заставило женщину похолодеть.
С чёрного мерцающего экрана на неё смотрело лицо того самого мужчины, который укрыл её от своры хоккеистов и проводил домой. Текст рядом с фотографией гласил:
"Резервуар номер 438780. Отсутствие с 22:67 настоящей даты"
Дальше шли длинные столбцы каких-то непонятных значков, цифр и букв - наверное, какие-то биометрические данные. И завершала всё фраза, от которой Миголь физически ощутила поползший меду лопаток холодок.
"Подлежит ликвидации по нахождении с предварительным извлечением плода".
Женщина сглотнула. Ох, надо же. Как неприятно. Совсем не хотелось, чтобы его уничтожили. Что он такого совершил ужасного?! На террориста или повстанца совсем не похож. И что ещё за "плод", который надо извлечь? Из него извлечь или откуда? Что ж, в ведении Старшего Советника находятся и био-лаборатории. Может быть, это сбежал носитель опытного образца какой-нибудь болезни? О ужас! А ведь она с ним общалась! Даже куртку его надевала! Нет, нет, нет, если бы носитель болезни, то население оповестили бы об утечке заразы, ввели бы чрезвычайное положение. Ох, но ведь всё дело произошло ночью. Люди все давно попрятались по домам. А наутро мальчишки, вероятно, уже не будет в живых.
Миголь заволновалась. Не хочется, чтобы он погиб. Совсем-совсем не хочется. Не выглядел он больным! Всё в порядке, она не заразилась. Наверняка очередной секретный эксперимент…
Посидев на постели некоторое время, словно на иголках, Миголь кинулась к своему письменному столу.
Гора красочных тетрадок преимущественно розово-бело-голубовато-золотых тонов, куча маленьких книжек приторно-романтического содержания или непринуждённо-приключенческие романчики, кассеты и диски, несколько пустых тюбиков из-под помады. Ах. Вот оно! Маленькая плоская "таблетка" - накопитель цифровой информации.
Миголь быстро метнулась к мини-ноуту, скопировала на "таблетку" все сведения о человеке под загадочным наименованием "Резервуар 438780". Потом глубоко вздохнула, аккуратно завершая задание и выключая мини-ноут. Едва опустила крышку, как бросилась к телефону на круглой стеклянной подставке. Пальцы похолодели и слегка дрожали, когда Миголь набирала номер.
- Какого хрееееена? - зевнуло в трубке через несколько десятков длинных трелей.
- Лати, слушай, мне срочно нужна твоя помощь. Просто ОЧЕНЬ СРОЧНО! Дело жизни и смерти! - зашептала Миголь, прижав к уху трубку обеими руками.
- До утра не потерпит? - отозвалось в трубке.
- Нет! Я не шучу! Пожалуйста, ну ты же умница! Ты же можешь помочь! Пожалуйста! Ну пожааааалуйста!
- Ох, ну ладно, - недовольно прошипело в трубке. Чуть хрипловатый, уже почти возмужавший голос Лати стал более твёрдым - значит, сон согнали окончательно, - Чего там у тебя?
- Надо вычислить координаты одного человека и создать вирт-образ, - и добавила, опережая вопрос, - Биометрики есть.
- Давай их сюды, - буркнула Лати.