Калейдоскоп 2 - Гарцев Александр

Александр Гарцев

Калейдоскоп 2

Неисправимый романтик

Славик вырос один, без отца, воспитанный матерью, нянечками он и к женщинам всегда относился с уважением, почтением и с каким-то неистребимым идолопоклонством, как к божествам.

Так получилось, что записанный в разные кружки и секции, он был лишен радости и удальства уличного дворового познания мира, мира отношений, мира становления характера.

Начитанный и воспитанный на произведениях французских просветителей Вольтера, Жан Жака Руссо, Монтескье и классиков французской литературы Стендаля, Бальзака, Виктора Гюго, Ромена Роллана, он таким романтиком и вступил в жизнь.

А она писана не по законам французского романтизма.

Какие же потрясения, разочарования ждут молодого человека, какие уроки ему преподаст жизнь. И сделает ли он из этого выводы? Или так до конца жизни и останется неисправимым романтиком? И даже в старости жизнь будет преподносить ему суровые уроки?

Исправим ли, неисправимый романтик?

Живой музей.

#сюр

Жизнь человеческая не что иное, как поиск себя, смысла своего существования. Поиск своей идеи. Служению ей. А что бывает, если нет у человека такой идеи? А он живет. Но как? Живет, отдавшись спокойному течению жизни.

До тех пор, пока не оказывается на митинге РКРП, крайне правой (или крайне левой) радикальной коммунистической оппозиции. Пламенные слова, произнесенные ораторами, глубоко запали ему в душу. И он стал приглядываться к тому, как живут люди, как государство и олигархи обирают народ, как жируют чиновники, как наплевательски относятся к нуждам простых людей.

Он решает посвятить свою жизнь борьбе за справедливость, за бедных, за достойную жизнь.

Попадает в круг пассионариев, влюблённых в прошлое, верящих искренне и самозабвенно в великую силу Сталинский идей. И мыслящих боевыми лозунгами.

Перед ним проходит галерея людей из прошлых лет, боевой Чапаев, его адъютант Петька, комиссары в кожаных тужурках, вдумчивые секретари обкомов и райкомов партии, верные ленинским идеям рабочие, специалисты и служащие, революционеры, призывающие к мировой революции и свержению буржуев.

Все такие разные персонажи, все искрение, увлеченные классовой борьбой, но все такие прошлые.

Как будто ненастоящие. И пожилые, пожилые, пожилые. Как и он сам. Красивые лозунги, красивые слова. И такие далекие от жизни.

Настоящий сюр.

О чем мечтают девочки

Пятикласснику Илье очень нравится девочка Ксюша. У нее такие красивые волосы и большие глаза.

 Что? Нравится?  подсел как-то к нему в школьной столовой друг Гоша.

 Ага.

 А в кино пригласить стесняешься?

 Ага.

 Да.  посочувствовал Гоша, допивая Илюшин чай.  Я тебе вот что скажу. Девочки комплименты любят. Подойди и скажи, какая она красивая и в кино тут же пригласи. Сто процентов сработает.

Так Илья и сделал.

Подошел к девочке, когда она перед зеркалом, прихорашивалась и по всем правилам современного пикапа, глядя с доброй улыбкой в глаза, сказал:

 Ксения, ты сегодня такая красивая.

Девочка обернулась и строгим голосом:

 Ты с ума сошел Петров. Ты что сказал, что сегодня я красивая, а вчера, значит, была уродина? Ну ты даешь, Петров.

 Не унывай, не унывай, советует ему неутомимый Гоша. Девочки, они сладкое любят. Ты чем нибудь вкусненьким ее угости и в кино сразу и пригласи. Сто процентов пойдет.

В школьной столовой снова подсаживается Илья с кусочком красивого торта с вишенкой на блюдечке с сине каемочкой.

И по всем правилам современного пикапа, глядя прямо в глаза, с доброй приглашающей улыбкой говорит:

 Вот, Ксюша, попробуй, какой вкусный тортик. И только хотел присесть рядом и пригласить в кино, как Ксюша вскакивает и на всю столовую:

 Ты что, Петров, совсем? Хочешь, чтоб я растолстела. И возмущенная убегает под завистливые взгляды девчонок.

Сидит Илья и грустит.

 Не грусти,  подсевший к нему Гоша съедает вишенку и уплетает остатки торта, запивая чаем. Ты не грусти и не унывай. Девочки стихи любят. Ты прочитай ей стихотворение и в кино сразу пригласи.

Снова подходит Илья к девочке. Она сидит на подоконнике с учебником истории. Вся серьезная такая.

Присел Илья рядом и по всем правилам современного пикапа, глядя прямо в глаза с доброй и обезоруживающей улыбкой прочитал:

«Ты жива еще моя старушка?

Жив и я, привет тебе привет.»

 Старушка?  возмущенная девочка прыгает с подоконника и кричит, громко на весь коридор, закрывая учебник,  Ну, Петров, ты даёшь!

 Эх,  расстроился Илья, и махнул рукой, на все современные методы пикапа и на советы Гоши

 Копейкина,  окрикнул он проходившую мимо соседку по парте, Зину.  пойдем сегодня в кино?

Зина остановилась. Обернулась. И блеснув своими большими очками радостно улыбнулась.

Но тут к нему подбегает возмущенная Ксюша. И на весь коридор:

 Ты что Петров, совсем? Как комплименты говорить, так мне, а в кино приглашать так Зинку?

Нет, никогда не узнаешь, о чем мечтают девочки.

Югославский вариант

Дмитрий мастер на мебельной фабрике. Простой веселый общительный парень сразу стал своим среди рабочих.

Но так случилось, что фабрика переходила из руки в руки и никак не могла наладить свою работу. Каждый новый хозяин приходил с ворохом идей и обещанием золотых гор коллективу. Менялись директора, менеджеры и заместители директоров, но только пустели цеха, только под маркой устаревшего распродавалось оборудование и никаких новых инвестиций не было.

Что делать?

А не повторить ли нам югославский вариант? И взять власть над своим предприятием в свои рабочие руки? Решили ребята и начали действовать.

Что из этого получилось?

Но главное, на чьей стороне оказалась испуганная народной инициативой власть?

Сапожник, который без сапог

Володя рос в хорошей интеллигентной семье. Мама учительница начальных классов, папа учитель труда. Он, единственный ребенок в семье, был всеобщим любимцев всей родни и, конечно, все мечтали, что продолжит педагогическую династию Петровых. В маленьком городке, в котором было всего три средних школы, конечно, все друг друга знали из поколения в поколение. Вот и мы с Володей познакомились и нашли массу общих знакомых и даже общих друзей. Как и мечтали мама с папой Володя поступил в педагогический институт факультет педагогики и психологии и получив специальность психолога, начал свою трудовую деятельность.

Но то ли избалованность, то ли какие-то другие свойства характера при всей своей общительности, приподнятости, и улыбчивом обращении с окружающими карьера его не клеилась. Он поработал в школе. Потом из школы ушел в частную гимназию, затем на много лет застрял в институте повышения квалификации работников народного образования. Тема семинаров и тренингов, которые он вел, всегда актуальна. Психология конфликтов. Даже я, зная нищенскую зарплату работников народного образования, всегда приглашал его к нам в трудовой коллектив для проведения недельных тренингов по работе с клиентами, щедро оплачивая его лекции. Поддержать земляка, было приятно, тем более что, включив его в учебный план, деньги за лекции оплачивала Москва.

Всегда он выглядел бодрым и разговорчиво-приветливо улыбчивым. Таким улыбчивым, что с годами морщинки в уголках его глаз превратились в глубокие морщины. Я всегда считал, изредка видя его то с женой выбирающего мебель для новой квартиры, то с дочкой, опаздывающих в кино, то в автобусе, держащимся за поручни в глубоком раздумье. И всегда считал, что вот психолог, специалист по конфликтам, тренер конфликтологии живет счастливой семейной жизнью. Радовался за него искренне.

Как-то так получилось, что он до нескольких раз в год забегал ко мне на работу. Естественно, что, пересекаясь на улочках маленького городка мы знали, кто где работает. Поэтому, когда он звонил или забегал ко мне, я не удивлялся и всегда угощал его чашечкой горячего чая или кофе.