Скачать книгу
Если нет возможности читать онлайн, скачайте книгу Любовь вслепую файлом для электронной книжки и читайте офлайн.
Светлана Нарватова
Темная история в третьем роддоме
Глава 1
Станислав Борисович, с этим надо таки что-то делать, раздался над ухом Дежнёва зычный голос Фриды Марковны.
Стас открыл глаза. Необъятная дама, главный специалист отделения во всём, включая нецензурную лексику, нависала над диваном в ординаторской, как памятник еврейской маме. К сожалению не безмолвный. Молчать Мама Фрида не умела. Но, как она любила говорить (а говорить она любила), у такой большой женщины может быть один маленький недостаток.
Зав. отделением сел, сбрасывая с ног плед. Ночь выдалась, как всегда. Вроде, ноябрь. Почему-то в ноябре детей рождается меньше. Но в смены Стаса роженицы словно сговаривались. Ночь в роддоме спокойным временем не бывает. Наследие тех эпох, когда женщины рожали на шкурах мамонтов в перерывах между дневными переходами. Самый сенокос в три-четыре ночи. Только успевай. Хорошо, если акушерки толковые. И когда они есть. А если бестолковые и их нет, то вставай, Станислав Борисыч, к станку, и вперёд, лови народ из ворот. И только приляжешь после ударного труда на благо родины появляется Фрида Марковна. С этим действительно нужно что-то делать.
Что случилось? поинтересовался Стас, потирая глаза руками и нащупывая очки.
Надел. Очки были убрызганы Дежнёв даже думать не хотел, чем они были убрызганы. Когда он рухнул на диван в пять утра, сил протирать их уже не было. Поэтому он поднялся, добрёл до раковины и промыл их с мылом.
Когда Стас вытер руки, Фрида Марковна протянула ему листок офисной бумаги, на котором русским по белому было напечатано:
«Не нужно стесняться заведующего отделением. Он женщинами не интересуется».
Мотив знакомый, даже старый. Каждая новая медсестра, акушерка, лаборантка и даже уборщица в больнице, завидев холостого завотделением в самом расцвете сил, считала своим долгом его одомашнить. После очередной неудачи тема нетрадиционной ориентации заведующего снова становилась главным сюжетом устного народного творчества. Но до издания «в бумаге» дело дошло впервые.
Что вы порекомендуете? спросил Стас, усаживаясь за стол и укладывая листок перед собой. Скотч на краях тут же приклеился к поверхности амбулаторной карты. Дежнёв, тихо ругаясь, стал его отдирать.
Я таки рекомендую жениться, выдала Фрида Марковна.
Ну что ж вы так сразу, с утра, и к оперативному вмешательству, огорчился Стас. Может, всё же терапевтически попробуем?
Ви, Станислав Борисыч, категорически прошу прощения, уже скольких в больнице «терапевтически» попробовали? И сильно ли вам это помогло?
Фрида Марковна, вы меня осуждаете или ревнуете? посмеиваясь, поинтересовался Стас, затирая пальцем место, откуда только что отодрал скотч, будто от этого поверхность бумаги могла восстановиться.
Голубчик, я бы ревновала, если бы имела шансы. Мама Фрида похлопала Стаса по плечу. Она глубоко и трепетно обожала своего супруга, профессора русской словесности Льва Моисеевича Михельсона. А ви таки подумайте над советом старой еврейки. Подумайте! Помяните моё слово, этот лист появился неспроста!
Конечно, Стас ей не поверил. Фрида Марковна пыталась углядеть персты судьбы повсюду, лишь бы перевести Стаса в женатое состояние. Симптомы обострились после того, как Мама Фрида выдала замуж обеих дочерей и женила трёх племянников. Теперь весь нерастрачиваемый потенциал доставался Дежнёву. Завотделением смял листок в комок и швырнул в мусорное ведро. И даже попал.
Просто в тот момент он не знал, насколько сильно попал
* * *
Продолжение истории приключилось неделю спустя. Стас сидел в кабинете, заполняя бумаги. В дверь постучались, и на пороге появилась Наталья дежурная узистка. Миловидная брюнетка с ямочками на щёчках, одна из тех самых «терапевтически опробованных», но «не сильно помогших». Вообще-то они друг другу помогли. Он ей примириться с изменой мужа, она ему Она ему тоже помогла. Сколько можно помогать себе одной левой? Или правой. Наталья супруга простила (женщины существа незлопамятные, отомстят и забудут), и встречи сами собой рассосались. Их периодический взаимоприятный перепихон не был осложнён чувствами. Наверное, поэтому расставание далось легко, а отношения сохранились приятельскими.
Привет! улыбнулась Ната. Ты, я гляжу, своих девок совсем в чёрном теле держишь, заявила она, посмеиваясь.
В смысле? Стас принял обычную позу для приёма посетителей: локти на столе, пальцы сложены в замок.
В смысле, совсем они у тебя оголодали. Бабы, когда голодные, такие злые
Она вынула из кармана сложенную вчетверо бумажку, положила её перед Дежнёвым и придвинула соседний стул.
Стас развернул листок. На нем знакомым TimesNewRomanом было напечатано продолжение давешнего «производственного романа»:
«Стесняться нужно мужчин. А Станислав Борисович гинеколог». Ниже, от руки, развернулась целая дискуссия.
«Чего, правда, стесняться? Что он там не видел?» синяя паста, убористым почерком.
«Как ваши губки улыбаются», размашисто, гелевой пастой.
«Он паходу импатент», кривыми, как и текст, буквами .
«Может наоборот гигант большого секса?» округленько, почерком отличницы, жаль, с пунктуацией проблемы.
«Гигант большого секса наоборот» и много-много скобочек-смайликов.
«Дискуссия» Дежнёва не задела. А вот первое высказывание, противопоставляющее «мужчину» и «гинеколога», отчего-то зацепило.
А с чего ты взяла, что это «мои девки»? полюбопытствовал Стас. Может, это пациентки блажат. Откуда дровишки, кстати?
Из женского туалета, вестимо, как само собой, заявила Ната. А печатали на вашем принтере. Видишь, полосу? она ткнула на тёмно-крапчатый край листа. Я на эпикризах у вас такую же видела.
Да ты просто Ната Пинкертон, похвалил бывшую любовницу Дежнёв, стараясь не подать виду, что ситуация ему неприятна. Миссис Марпл отдыхает.
Ах, Станислав Борисович, Станислав Борисович! В прошлом веке живёте. Даже позапрошлом. Нынче девушек принято сравнивать с Виолой Таракановой.
Фу, Ната. Ну неужели тебе было приятно, если бы я назвал тебя, он брезгливо поморщился, Таракановой.
Она хотя бы молодая, подмигнула Наталья. Ладно, пошл а я. А ты с девчонками-то своими разъяснительную работу проведи. Не дело это.
И впрямь, не дело. Не дело, чтобы приходящие специалисты учили его, как командовать в отделении. Стас альфа-самцом не был. Ну, сами подумайте: «гинеколог» и «альфа-самец»? Ложится женщина без исподнего в гинекологическое кресло, а к ней между коленей тестостероновый громила протискивается. Это уже не гинекология получается, а настоящая порнография. Лидерские замашки в медицине хороши в хирургии и на скорой помощи. А остальные специалисты, и особенно «женские врачи», должны быть воплощением деликатности. Стас таким и был. Но он был мужчиной. И, как любой мужчина, не любил, когда ему указывали, что делать. И когда его ставили в ситуацию, в которой ему указывали, что делать.
Поэтому на следующий день Дежнёв собрал у себя юное поколение сотрудниц отделения. Остальные Стаса если не боготворили, то крайне успешно делали вид. В конце концов, он действительно врач от Бога. Никогда не впадал в панику, в любой ситуации был корректен и ровен со всеми, вне зависимости от возраста и внешности. Мужчина-гинеколог просто не может себе позволить непрофессиональное поведение. То, на что закроют глаза у врача-женщины, у мужчины раздуют до размеров слона в кубе. Только молоденькие девчонки, не нюхнувшие «пороху», не узнавшие на своей шкуре, каково это оказаться в безвыходной ситуации, из которой тебя за уши вытащит завотделением, могли нарушить корпоративную этику.