Я об этом однозначно пожалю. Завтра. А сейчас:
Идем.
Она послушно следует за мной. Ну как следуетна самом деле я тащу ее, обхватив за талию, а она только вяло переставляет свои длинные ноги, то и дело пытаясь завалиться то в сторону, то мне на плечо.
Я на ходу вызываю такси и отзваниваюсь Артуру о том, что должен срочно уйти.
Просто сваливаешь или важные дела? интересуется он, не скрывая сарказма. Я в ответ рычу что-то невразумительное и убираю телефон.
Тем временем эти важные дела, пыхтят мне в шею и, по-моему, пытаются отключиться.
Не спать! встряхиваю ее без особых церемоний и тащу дальше.
Держу пари, она даже не признала во мне того мужика, которому с утра в нос тыкала неприличным жестом. Она походу вообще не понимала, где находится, что с ней происходит, кто рядом. Просто шла, куда вели.
Будь на моем месте кто-то другой, ее запросто могли увезти куда-нибудь к черту на куличики и толпой отодрать во все щели, а на утро бы она и не вспомнила об этом. А может уже и отвозили, и драли, и она действительно ни черта не помнит.
Сочувствия нет, жалости тоже. Только злость. Меня до красной пелены перед глазами бесит эта рыжая шалавано я не могу бросить ее в таком плачевном состоянии.
Стаскиваю ее с крыльца, подальше от тех, кто вышел покурить, и никто из них, ни один чертов придурок не интересуется тем, куда я волоку практически бесчувственную девицу. Всем насрать.
Я подвожу ее к лавке, притаившейся в тени, и легонько толкаю, вынуждая сесть. Сам же мечусь как тигр в клетке, то и дело посматриваю на часы и на дорогу. Где это гребаное такси? Если я сейчас же не избавлюсь от рыжей заразы, меня просто разорвет.
На самом деле проходит всего пара минут, когда желтый автомобиль плавно притормаживает перед нами.
Подъем! встряхиваю девицу, куда едем?
Она поднимает на меня мутный взгляд и недоуменно хмурится.
Адрес! Где ты живешь?! Куда тебя везти?
Снова ноль понимания. И, как назло, у нее с собой нет ни сумки, ни документов, ничего.
Адрес называй!
Что-то мурлыкает, и даже при большом желании я не могу разобрать ни слова.
Сейчас брошу ее прямо здесь! На это проклятой лавке. И уйду! Мне можно подумать делать больше нечего, кроме как с ней возиться.
Таксист тем временем теряет терпение, опускает переднее стекло и недовольно спрашивает:
Ну вы едете или нет?
Смотрю на него, на рыжую, снова на него, потом на клуб, возле которого ржет толпа пьяных парней.
Едем.
Мне кое-как удается затолкать девицу на заднее сиденье. Она тут же падает ничком, и пока я обхожу машину до противоположной двери, успевает заснуть.
Я раздраженно плюхаюсь рядом с ней, называю водителю адрес своей городской квартиры и отворачиваюсь к окну. Все происходящее кажется мне бредом. Какого черта я вообще в спасатели заделался?
Сладкий запах бьет по нервам, мне хочет одновременно помыть ее и вдохнуть поглубже. А еще не покоя эти чертовы волосы. Рыжие, яркие, беспорядочным облаком разметавшиеся вокруг бледного лица.
Не могу сдержаться. Прикасаюсь, пропускаю сквозь пальцы тугие локоны, чувствуя, как они словно шелк скользят по коже.
***
Мне плохо, стонет она и начинает давиться.
Черт, если ее сейчас вывернет у меня в прихожей, это вообще абзац будет.
Не особо церемонясь, тащу ее в туалет, где она тут же падает на колени, склоняясь перед унитазом, а я как конченый дебил держу шевелюру, чтобы она ее не изгваздала.
Мало мне было того, как тащил из машины до дома? Мало удивленных взглядом консьержки? Теперь еще это. Вечер продолжается.
Все?
Она кивает, вытирая губы тыльной стороной ладони, и стекает по стене на пол:
Воды. Пожалуйста.
О, рыжий кошмар знает слово «пожалуйста»? Приятный сюрприз.
Я все больше офигеваю от происходящего, но иду на кухню, наливаю полную кружку воды и возвращаюсь обратно.
Держи.
Рыжая не шевелится, только мутный взгляд с трудом фокусируется на кружке.
Вода, как ты просила.
Она с трудом облизывает полные, пересохшие губы и с видимым усилием протягивает руку. Меня перетряхивает, когда холодные, тонкие пальчики неуверенно скользят по моей руке. Будто током пробивает до самого пупка.
Спасибо.
«Спасибо» тоже есть в базовой комплектации? Это радует.
Она делает несколько больших глотков, давится и, едва успевая сунуть мне кружку, снова склоняется над унитазом.
Да твою мать, в сердцах шиплю, глядя на худенькую скрюченную фигурку, вот на хер я тебя притащил?
Это вопрос не к ней она все равно не в состоянии ответить, а к себе.
Рыжая блюет еще полчаса. И мне приходится то и дело помогать, поддерживать ее, чтобы не нырнула в унитаз, потому что она никакая, обдолбанная в хлам. Я не знаю, чего говнюк ей подсыпал, но с этим надо разбираться. Если Швецов купит тот клуб, ему такие персонажи среди посетителей точно не нужны.
Когда «принцессу» наконец перестает полоскать, я тащу ее в ванну и не смотря на вялый неубедительный протест заталкиваю в душ. Прямо как есть, в одежде. Мне плевать. Если она останется в моем доме на ночь, то однозначно не в таком виде. Эта клубная вонь просто вымораживает.
Пока она отмокает под тропическим дождем, я иду в комнату и роюсь в шкафу. Эта студия перевалочный пункт, вещей здесь у меня раз два и обчёлся, но футболку все-таки нахожу. Старую, застиранную, с облезшим рисунком. Ей давно место на помойке, но я почему-то хранил ее. Для особого случая.
Вот он, пожалуйста! Уж случай так случай.
На ходу прихватываю с полки свежее полотенце и возвращаюсь обратно. Как раз в тот момент, когда рыжая пытается улечься на дне душевой кабины, скрутившись буквой зю.
Как ты меня задолбала! поднимаю ее на ноги, моментально вымокнув под горячими струями, а потом и вовсе вытаскиваю наружу. Раздевайся.
Она упрямо качает головой и мелкие брызги летят во все стороны.
Не зли меня.
Снова мотает головой и для верности прикрывает грудь рукой. Она серьезно думает, что вот это вот недоразумение может вызвать у взрослого состоявшегося мужика приступ похоти?
Вот полотенце, тыкаю им чуть ли не в саму шальную физиономию, вот футболка. Я выйду и вернусь через две минуты. Чтобы была готова. Ясно?
Снова мутный взгляд, складка между аккуратными бровями и закушенные губы.
Все, держи, сую тряпки ей в руки и вываливаюсь из ванной.
На хрена я ее привез? Вот на хрена? Я понять не могу. Что за приступ добродетели?
С меня течет. Рваными движения расстегиваю рубашку, едва не сорвав все пуговицы. Плевать. Все равно выкидывать, потому что в тех местах, куда утыкалась физиономия рыжей, остались темные подтеки туши.
Переодеваюсь в домашний спортивный костюм и возвращаюсь в ванну.
Готова?
Ни черта не готова. Стоит, прислонившись задницей к раковине, и неумело пытается расстегнуть кнопку на джинсах, при этом мотается из стороны в сторону. Волосы висят рыжими сосульками, на полу уже лужа.
Сколько можно копаться? отталкиваю в сторону ее вялые руки и сам начинаю расстегивать.
Она снова мычит, пытается отодвинуться от меня
Хватит дергаться! Я не собираюсь тебя лапать.
Пальцы сами задевают за плоский живот, когда пытаюсь подлезть и расстегнуть молнию. И снова десятки иголок жгут, продираются сквозь кожу и расходятся бешенным огнем по венам.
Готово! Снимай.
Рыжая пытается стащить с себя джинсы, но ее так мотает из стороны в сторону, что мне снова приходится ее ловить.
Понятно, сам хватаюсь за пояс и тяну вниз.
Сырая ткань липнет к коже, затрудняя движение. Вдобавок джинсы такие узкие на бедрах, что мне даже с трудом удается их приспустить. Присаживаюсь рядом с ней на корточки, чтобы было удобнее и снова тяну. Рывком, до самых колен.
Взгляд утыкается в ее трусы. Синие. Простые. На причинном месте изображен ежик.
Ежик, мать вашу!
Я просто залипаю на нем. Таращусь, как ненормальный. Еж в ответ таращится на меня. Картина маслом.