Такой сильный, что он приподнял танк над землей метра на два и развернул носом к падающей девятиэтажке. Аномалия
будто решила показать нам то, от чего мы сбежали.
Картина хоть и не маслом, но впечатляла. Дом накренился, от него отслаивались целые квартирные блоки и медленно падали в кучу мусора, над
которой клубилась пыль. Что-то не то с гравитацией или временем — только это и спасло нас от погребения заживо.
Дом разваливался, а мы застыли между небом и асфальтом. «Трамплину» не хватало мощи швырнуть Бычка под завал, но и отпускать танк подобру-
поздорову он явно не собирался.
— Вляпались! — Турок стянул с толстощекого лица резиновую маску. Волосы бродяги торчали вверх, будто хотели вырвать корни из черепа. Это из-за
«трамплина».
Чтобы снять противогаз, Турок лишь на мгновение опустил «шмайссер», но мне и этого хватило. Я рубанул сталкера ребром ладони под нос — он сразу
обмяк. Тут же выхватив нож, я приставил лезвие к горлу Орфея, который так опешил, что лишился дара речи.
— Ыыы… — выдавил из себя он, то ли восхищаясь моей реакцией, то ли поклявшись жестоко отомстить.
— Вруби тумблер, — кивнул я. — Куда?! Не тот. Там же ясно написано: «ПАЭ ВКЛ.». Давай его в верхнее положение.
Под протяжное гудение и нарастающую вибрацию Бычок опустился на асфальт. Сопротивление «трамплина» было сломлено.
— Это называется ПА-защита. Отличная штуковина, верно? — Отъехав от аномалии на достаточное расстояние, я заглушил двигатель танка и провел
краткий ликбез: такие-то тумблеры отвечают за то и то, а те лучше не трогать. — А теперь, Орфей, я уберу нож. А потом мы выберемся из Припяти и
обсудим наше катастрофическое положение. Лады?
Выражая согласие, Орфей моргнул. Молодец. Ему лучше не напрягать голосовые связки и не кивать — нож у меня заточен так, что перышко режет на
лету.
Я убрал оружие. Орфей не подавал признаков агрессии. Сообразил, что со мной шутки плохи? Или решил выждать? Все-таки Орфей — бывший инструктор
рукопашник Иностранного легиона, а не студент первокурсник филфака.
— Что с ним? — спросил он голосом человека, смирившегося с потерей.
— Ничего. Скоро твой приятель оклемается.
Я видел, как обмякло лицо сталкера. Оказывается, он переживал за напарника. Дружба — явление в Зоне не очень-то распространенное.
Минут за двадцать мы добрались до окраины Припяти.Я пояснил Орфею:
— Мы в одной упряжке: ты, я, Турок. У нас теперь интерес общий — выжить.
Я хотел сказать, что мы изменим судьбу страны: прекратим растрату бюджетных средств, которые оседают на счетах генералов, и реально укрепим
Периметр, но вместо этого буркнул:
— Выжить — и заработать кучу бабла. Мы будем контролировать Периметр, Орфей. Ты, я и Турок. Вы — мои партнеры. Процентом не обижу.
Орфей медленно кивнул (похоже, он решил, что у меня крыша поехала) и задал очень верный вопрос:
— Выжить?
И добавил:
— В одной упряжке?
Я невесело улыбнулся:
— У тебя есть ПДА, зайди в сталкерскую сеть.