Ну Вы даете, Обштейц! - Квочка Виктор

Виктор Квочка

Ну Вы даете, Обштейц!

1

Кабинет начальника сектора усовершенствований выглядел и богато и аскетично одновременно. Богатым он казался из-за обилия мебели. В первую очередь бросался в глаза шкаф слева от входа, с множеством дверок и выдвижных ящиков. Этот шкаф занимал всю глухую стенку немаленького кабинета. За спинкой стула владельца находился терминал пневматической почты фирмы «ЗАСЛОН». Логотип был выгравирован на бронзовой табличке. Это была самая новая модель для передачи данных на короткие расстояния. Справа под окном стояли два кресла и круглый столик между ними. На столике находились принадлежности для курения. Хозяин кабинета иногда позволял себе немного расслабиться. А вот он и сам. Занимает немалое кресло во главе т-образного стола, возле которого располагалось четыре, довольно массивных стула. Аскетичность же кабинета была в том, что никаких украшений на мебели не было. Светло коричневый оттенок старого дерева, и все. Немолодой, лысеющий и склонный к полноте, хозяин кабинета по-деловому рассматривал документы, которые он брал со стопки справой стороны стола от себя, и прочитав очередную бумагу, делал на ней пометку, и откладывал в одну из шести стопок перед собой и слева.

Массивные часы возле двери, по-деловому начали отбивать полдень. Человек остановился с работой, положил недочитанный лист прямо перед собой и сладко потянулся. И только он собрался подняться, чтобы пойти пообедать, как дверь с небольшим скрипом открылась, и в щель со словами: «Можно войти», просочился молодой, худосочный, светловолосый человечек.

 Ну что такое?  Возмутился чиновник.  Сколько можно говорить, что с двенадцати до четырнадцати у нас обед!

 Да я понимаю, господин Шнипперович.  Начал оправдываться посетитель.  Я же ненадолго.

 Вы всегда, господин Альфред Обштейц, так говорите. А вот если я не буду Вас слушать? У меня, между прочим, законный перерыв.

Два человека стали мериться взглядами, и хозяин кабинета сдался. Был он незлобивым, и даже добрым человеком. Что не должно было соответствовать его статусу и занимаемой должности, но тем не менее.

 Ну и что сегодня?  Устало, и даже обреченно сказал Шнипперович, доставая чистые листы бумаги и несколько цветных карандашей.

 Да вот. Механическая зубная щетка.  Посетитель деловито устроился на одном из стульев за столом.

 Что? Опять?  Возмутился чиновник. И уже не скрывая раздражения, и даже злости, начал говорить.  Послушайте, любезный. Вам что заняться больше нечем? Сколько Вы будете мучить этот простой, и ничем не повинный предмет гигиены? То Вы сделали его с приводом от паровой машины! Тяжело и грязно. То Вы сделали щетку с приводом от велосипеда! Непрактично и громоздко. Что теперь-то???

 Теперь щетка имеет привод от часовой пружины.

 О как!  Даже крякнул от удивления чиновник, и проявил заинтересованность.  Продемонстрировать сможете? В рабочем виде, или хотя бы в чертежах!

 А как же. Правда, только в чертежах. На рабочий образец не нашлось средств.  И Альфред протянул вынутые из-за пазухи бумаги.

 Так, так!  Чиновник взял протянутое, и бегло взглянув, возмутился.  Ну что это такое? В каком виде Вы подаете документы? Бумага мятая, на ней следы еды! А само исполнение? Мы же выделяли Вам деньги на курсы черчения! Вы что не учились?

 Ну понимаете.  Начал мяться посетитель.  У меня как раз были напряженные дни, и я эти деньги отдал за квартиру.

 Что?  Возмутился хозяин кабинета.  Нецелевое использование средств?..

 Да какие там средства! На пару месяцев только и хватило. Но я же не пропил эти деньги!

Чиновник опять хотел возмутиться, но в этот момент открылась дверь, и заглянул другой чиновник со словами:

 Венедикт Поликарпович. На обед не собираетесь?  Но увидев чем, вернее с кем, занимается хозяин кабинета, вошедшего перекосило, и он виновато удалился со словами.  Опять угораздило.

 Ну вот, видите, любезный, до чего Вы довели нашу контору! Скоро придется нам полностью переехать в другой город, чтобы избавиться от Ваших, «ВЕЛИКИХ», открытий и изобретений.

 Но я не могу не изобретать!  Чуть не захныкал посетитель.

 Ну, будет, будет.  Сразу сдался чиновник. Он терпеть не мог слез, особенно у взрослых мужчин.  Ну так-с, посмотрим, что тут получилось.

Шнипперович начал изучать предложенный «чертеж». Вначале просто рассмотрел, потом начал пользоваться карандашами, делая пометки прямо на чертеже. И наконец, взял чистый лист бумаги начал писать заключение, периодически макая перо в чернильницу. Все это заняло полчаса, о чем заботливо сообщили часы.

 Итак. Вы готовы выслушать вердикт?

 Да. Конечно.  Даже потянулся вперед Обштейц.

 Ну ладно. Начнем с хорошего. Вы вняли просьбам и предложениям, и значительно уменьшили габариты изделия. К сожалению это все хорошие новости. Система с вращающейся щетиной нами была одобрена еще в первой модели. Недостатки перечислять?

 Конечно.  Посетитель немного поджал плечи.

 Извольте. Рукоятка, с вмонтированным часовым механизмом, к сожалению не удобна в эксплуатации. Использование несъемного ключа для завода, будет царапать те части тела, с которыми будет соприкасаться. Герметичность не обеспечена, и технически затруднительна, что негативно скажется на живучести механизма.  Чиновник выдохнул.  Продолжать?

 Пожалуй, достаточно.  Совсем упавшим голосом, проговорил посетитель.

 Хорошо.  Чиновник сложил свои бумаги вместе с чертежами Альфреда. Но взял копию, и протянул посетителю.  А теперь распишитесь в копии протокола, и будем считать, что на сегодня мы закончили.

 Я согласен.  Альфред взял бумагу и перо, поставил подпись в конце текста, а потом приложил большой палец в подушечку с чернилами, и оставил свой отпечаток пальца за подписью. Такую же процедуру проделал чиновник на оригинале протокола. После чего два человека обменялись документами.

 Надеюсь, Вы не в обиде за такое решение?

 Нет, нет. Я вполне понимаю свои просчеты в механизме. Буду работать над совершенствованием.  Альфред опять запихнул бумаги за пазуху.

 Может не надо?  С какой-то безнадегой в голосе спросил чиновник.

 А что мне еще остается делать.  Со вздохом проговорил посетитель, поднялся и, проговорив «честь имею», вышел из комнаты.

Чиновник еще несколько минут сидел без сил. Потом с кряхтением поднялся и пошел в столовую. По дороге он встретил давешнего коллегу.

 Ну и что на этот раз?  Спросил он.

 Зубная щетка.  Почти выругался Шнипперович.

 О-о-о.  Многозначительно протянул встречный и покачал головой.  Что же она ему жизни не дает?

 Даже не знаю, что и сказать. Просто надеюсь, что он выдохнется раньше, чем мы.  Вздохнул Венедикт Поликарпович.

 Мы все на это надеемся.  Подтвердил мысль встречный и удалился.

А начальнику сектора усовершенствований кусок в горло не лез. Он не знал, как отвадить таких «изобретателей». Их было не так чтобы и много, но каждый занимал время и силы у всех работников патентного бюро. Проще всех обходились со своими проблемами в секторе продовольствия. Там всех изобретателей заставляли, есть то, что они изобрели. И не было случая, чтобы кто-то приходил с плохими предложениями более одного раза.

А вот другие сектора страдали сильно.

«Может уволиться?»  Уже в который раз подумал Шнипперович. Но опять решил не спешить. Тут обеденный перерыв закончился, и начальник сектора пошел в свой кабинет. В этот день его больше не потревожили.

2

Альфред вышел на улицу. Настроение было неочень. Да и обеденный перерыв заканчивался. Он пошел на остановку трамвая, чтобы дождаться своего. Как и положено его вагон пришел в тринадцать. Альфред кивнул машинисту и пожал руку кочегару, которого менял. И хотя работа кочегаром на паровом трамвае считалась для подростков, наш герой пошел на нее, потому что занятость всего по шесть часов в день давала возможность продолжать заниматься изобретательством.