Странная политика. О её несостоятельности свидетельствуют российский и зарубежный опыт, а также здравый смысл. Возможно, приверженность к ней связана с тем, что авторы «Основных направлений» таким инструментом, как налоговое регулирование, не владеют. Ведь чтобы использовать налоговое регулирование в качестве инструмента промышленной политики, надо как минимум разбираться в промышленности: понимать ее нужды, знать, что от чего и в какой степени зависит. В нашей стране проблемы промышленности относятся к компетенции Минпромторга РФ и Минэкономразвития РФ, а налогами занимается Минфин РФ. Возможно, именно здесь кроется главная причина недоразвитости промышленного производства в России. А без использования такого инструмента, как налоговое регулирование, развивать промышленность невозможно. Лучшее, что может ожидать наша страна при такой промышленной политике, это повышения мировых цен на нефть.
Но проблема, и даже беда состоит в том, что Минфин РФ делает все не просто так, а согласно теории. Вот, например, одно из теоретических обоснований нецелесообразности снижения налогов, содержащееся в работе Экономической экспертной группы при Минфине РФ, выполненной в 2004 г.:
«Полученные выводы свидетельствуют, что, вопреки ожиданиям, бизнес не обязательно реагирует на облегчение налогового бремени сокращением уклонения от налогов. Последствия снижения эффективной ставки могут не только не компенсироваться выходом из тени, но и, напротив, бывают усилены дополнительным уходом в нее. Тем самым ставится под сомнение возможность и целесообразность дальнейшего снижения налоговых ставок до тех пор, пока не произойдет реальное расширение налоговой базы за счет радикального сокращения уклонения от налогов»[46].
Поскольку «радикального сокращения уклонения от налогов» не происходит, то и налоги снижать не надо. Кстати, здесь в неявном виде есть еще одна теоретическая установка: снижение или повышение налоговых ставок рассматривается применительно к экономике в целом. Возможность стимулирования отдельных отраслей авторами не рассматривается.
И в этом авторы не одиноки. Вот что говорил по этому вопросу бывший советник президента России А. Н. Илларионов в передаче радиостанции «Эхо Москвы» 20 декабря 2008 г.: «Принцип поддержки какой-либо из отраслей является порочным с самого начала. Потому что если мы начинам поддерживать какую-нибудь отрасль, то возникает вопрос, почему эту отрасль, а не другую. Кто принимает решение, что эта отрасль является правильной, а эта отрасль является неверной? Вот тогда возникает вопрос: почему нужно поддерживать в таком объеме, а не в другом? Почему нужно поддерживать этими инструментами, а не другими? И вы никогда не дадите ответ, логический и справедливый с какой бы то ни было точки зрения. Поэтому экономисты, по крайней мере, те, кого можно назвать экономистами, дали совершенно однозначный ответ. Поддержка каких-либо отраслей экономики автомобили, машиностроение, текстильная, легкая является абсолютно неверной, порочной».
Сегодня А. Н. Илларионов находится в оппозиции, но при проведении налоговой политики Минфин РФ продолжает руководствоваться приведенным принципом.
Снижение налогов в кризисный период считают нецелесообразным и ученые Института экономики переходного периода[47]. В кратком изложении суть их позиции состоит в том, что, во-первых, налоговые меры не могут быть эффективны в период кризиса из-за наличия временных лагов, и, во-вторых, снижение налогов на несырьевой сектор в период роста экономики (в период высоких цен на нефть) и явилось одной из причин кризиса в России и нынешних финансовых проблем.
Лично я, как и многие другие, с этим категорически не согласен[48]. Но ведь у нас, как в сказке о голом короле: кто не видит прелестей принятых теорий, тот не компетентен и не соответствует занимаемой должности. Поэтому, в лучшем случае, все молчат или критикуют Минфин РФ, но не теории, которыми он руководствуется.
В других странах на применяемые у нас теории не обращают внимания, и для стимулирования производства и повышения покупательского спроса снижают налоговую нагрузку на предприятия, повышают налоги на богатых, субсидируют покупателей. И, судя по всему, добиваются успеха. Следствие их успеха повышение цен на нефть. Жаль, что цена нефти за последнее время выросла, ведь радикальное снижение цен на нефть единственный повод что-то серьезно менять в нашей стране. Видимо, развитие российской промышленности опять будет отложено на неопределенное время.
5. Даешь бензин по 10 рублей за 1 литр!
Бензин опять дорожает. За год цены на него выросли на 11 %. По утверждению экспертов, они будут расти и дальше. Сегодня 1 литр бензина АИ-92 в Москве стоит около 27 руб. (2012 г.).
Между тем, согласно теории межотраслевых балансов, за разработку которой наш бывший соотечественник В. В. Леонтьев получил Нобелевскую премию, и которая используется во всех странах, кроме России, цена 1 литра бензина в России (с учетом доходов населения) не должна превышать 10 рублей. То, что это возможно в принципе, говорит тот факт, что в большинстве нефтедобывающих стран (Ирак, Ливия, Венесуэла, Саудовская Аравия, Туркмения и др.) бензин стоит намного дешевле 10 руб.
Внутрироссийская цена бензина должна определяться себестоимостью его производства. При этом главной составляющей должна быть стоимость сырья. Например, в США удельный вес сырья в цене бензина составляет 73 %, а в России 6 % при исключительно неэффективном производстве.
Средняя себестоимость российской нефти равна $4,3 за баррель или 81 коп. за 1 литр (если считать $1 = 30 руб., а 1 баррель = 159 литров). Себестоимость 1 литра бензина не должна превышать 1,1 руб. за 1 литр. Нормальная прибыль для сырьевиков не должна превышать 20 %. Тогда себестоимость бензина вместе с прибылью составит 1,33 руб. за 1 литр. Резервы снижения внутрироссийских цен на бензин очевидны.
С учетом сказанного, цена бензина АИ-92, равная 10 руб. за 1 литр, не кажется фантастической.
Решению проблемы могло бы способствовать изменение порядка взаимодействия российского государства с добывающими компаниями. Добычу нефти, газа и др. следует давать компаниям в концессию на конкурсной основе с фиксированной платой за единицу добываемого сырья.
За право работы на таких условиях российские компании ведут борьбу за рубежом. Например, в 2009 году при проведении тендера в Ираке победила заявка «Лукойла» и Statoil (Норвегия), так как консорциум предложил самые выгодные Ираку условия: государство отдает компаниям в качестве вознаграждения 1,15 доллара за каждый добытый баррель, а консорциум обязуется нарастить добычу до 1,8 миллиона баррелей в сутки. В аукционе на месторождение «Бадра» в 2010 году тоже в Ираке победил консорциум во главе с "Газпром нефтью". В таких тендерах принимают участие компании всего мира. Данные контракты предполагают фиксированное вознаграждение за каждый добытый баррель, а нефть остается в собственности государства. Таким образом, нефтяные компании не могут заработать на повышении мировых цен на нефть, но зато заинтересованы в повышении производительности труда и снижении издержек при добыче. При существующем в России положении дел издержки непрерывно растут. Например, с 2001 по 2010 год издержки при добыче газа выросли в 6 раз.
Использование такого порядка было бы очень полезно и для нашей страны. Ведь годовой экспорт российской нефти составляет примерно 250 млн. тонн (около 1,8 млрд. баррелей). При цене нефти 115 и более долларов за баррель и при уплате компаниям за добычу одного барреля 5 долларов, бюджет нашей страны мог бы получить напрямую без волокиты со сбором налогов и акцизов около 200 млрд. долларов или около 6 трлн. руб.