И никто вокруг не возмутился. Никто не вступился за Эриха. А это было в ту пору, когда маски носили все и делали замечания другим. Эрих читал и видел в ютубе, как нарушителей выбрасывали из маршруток, трамваев и автобусов, всем вагоном ругали в электричках. Вдвойне было обидно пережить унижение. Сколько уже времени прошло, а Эрих помнит обиду. Перебирает варианты, как можно поступить, если обидчик опять появится. Но он не появлялся. Он попал сюда случайно, одноразово. Обидчиком при этом Эрих считал не телохранителя, а начальника. Ты, начальник, виноват, что твои люди так себя ведут. Каков поп, таков приход.
Но в целом Эрих был почти счастлив, чувствовал себя как никогда нужным, полезным. Как-то он наткнулся в интернете на заголовок, где было выражение «страж порядка». Он и раньше знал это выражение, но оно было для него пустым. И вдруг наполнилось смыслом. Это про него. Он не охранник и не сторож, он не привратник, он страж. Страж по работе, по должности. А есть стражи добровольные, по жизни. В том же ютубе Эрих начал смотреть ролики из серий «не на того нарвался», «проучил хама», «мгновенная карма» и т. п., где справедливость восстанавливалась смелыми людьми или самими обстоятельствами.
Он в это время забыл о фото и порно с красивыми женщинами. Смотрел очень редко. Сделал вывод: если мужчина увлечен серьезным делом, если появляется в его жизни важная тема, женщины не очень-то и нужны, даже красивые.
Все было хорошо, но Эрих с печалью думал, что пандемия кончится и все будет по-старому, скучно.
И тут новый всплеск, рекордные цифры заболеваний и смертей. Однако люди вместо того, чтобы по-хорошему испугаться и взяться за ум, именно в это время окончательно потеряли голову. Они сорвали маски и стали нарушать правила, будто бросили вызов эпидемии и самой смерти: на, жри.
Полноценно работать стало невозможно. Когда нарушают один-два человека, с ними можно как-то справиться, а когда половина без масок что тут сделаешь? Эрих задал этот вопрос заехавшему в торговый центр начальнику их районного подразделения Васильеву, тот ответил:
Забей.
Но не отменили же масочный режим, возразил Эрих.
Он сам отменился, сказал Васильев.
Как это?
А вот так. У нас все само происходит. Явочным порядком, объяснил Васильев.
Эриха будто обокрали, причем отняли не вещь, а чуть ли ни смысл существования. Опять он торчит тут никому не нужной тенью, всеми видимый и никем не замечаемый.
Он оскорбился не столько за себя, сколько за тех, кто соблюдает правила. Почему они проявляют сознательность, думают и о себе, и о других, а этим другим наплевать? Это нечестно и несправедливо.
Время сегодня тянулось очень медленно. Эрих вспоминал жизнь с матерью и не мог вспомнить ничего особенного. Она ведь давно заболела и занималась только собой, своим самочувствием. Раз в неделю вызывала скорую помощь. После врачей приторно пахло лекарствами. Одна врачиха, выходя из комнаты, сказала Эриху:
Хоть бы убрали у нее.
Не дает, оправдался Эрих.
Позвонил отец и сказал, что звонил в полицию и скорую помощь. В полиции пообещали прислать участкового, а скорая приняла вызов и велела ждать. Спросил, как включить телевизор.
Там два пульта, сказал Эрих. Белый от телевизора, второй от приставки. Сначала телевизор включаешь, потом приставку.
Пробовал, не получается. Ладно, обойдусь. Да и говорят, что нельзя смотреть, если в доме кто-то Обойдусь, ничего.
Через полчаса позвонил опять: достали похоронщики. Три фирмы предложили услуги. Наверно, им скорая сообщила. Эрих посоветовал не вступать с ними в переговоры.
Найди государственную организацию.
А сам не можешь?
Я на работе.
Все на меня взвалил, не совестно?
Я на работе, сказал же.
Через час отец опять позвонил и сказал, что была скорая, все оформили, написали нужные бумаги. Пришел и участковый, что-то записал, но сказал, что ему тут делать нечего, женщина была давно больная и старая, все понятно. Меньше вам хлопот, сказал он, не надо везти в морг на экспертизу. Прямо из дома на кладбище повезете. И опять звонили похоронщики. А государственную организацию отец никак не найдет.
Юра, у меня мозги кислые, я сам скоро помру, ты найди кого-нибудь, а то время идет, а ничего не делается.
Ладно.
Эрих, не покидая поста, начал поиски. Он по-прежнему строго смотрел на входящих, чтобы они видели хотя бы упрек, если уж действия бесполезны, но время от времени скашивал глаза вниз, на телефон в руке, где искал нужную организацию. Тут же появилась реклама услуг. Картинки кладбищ, памятников, гробов. Один стоил два миллиона рублей. Выскочили заголовки: «Отпевание на дому по православному обряду». «Проводим с достоинством». «Возьмем на себя печальные хлопоты». Вскоре Эрих отыскал страницу справочной городской ритуальной службы, где все было подробно и понятно расписано и как рассчитать стоимость, и как вызвать агента, и как договориться о похоронах, как оформить факт смерти в соответствующих инстанциях, как получить «гробовые деньги», вступать в наследство и так далее. Все довольно сложно и запутанно. Эрих позвонил по указанному телефону, ему дополнительно все объяснили и пообещали прислать представителя.
И тут появился тот самый человек.
Начальник, чей телохранитель отодвинул Эриха.
И Эрих понял, что все утро ждал чего-то в этом духе. Словно смерть матери не могла быть одна, без какого-то парного события.
И вот появился этот начальник. Виновник не только оскорбления, но и смерти матери Эриха, потому что он и ему подобные сделали так, что нет хороших лекарств и условий, и от этого продолжительность жизни людей в России меньше, чем в цивилизованных странах. Сам президент постоянно упрекает их за это, но они не слушают или игнорируют.
Все было так же, как и в прошлый раз: начальник явился, глядя вокруг, как какой-нибудь колонизатор на туземцев, с удивлением и любопытством видя непонятную нищую жизнь. И тот же телохранитель маячил за его спиной.
В Эрихе мгновенно вспыхнула решимость.
Он встал перед начальником и вежливо сказал:
Попрошу надеть маску.
Телохранитель, как бросающийся в атаку солдат, выпрыгнул на Эриха с вытянутой рукой, чтобы отодвинуть его, но Эрих был готов, увернулся телом, и телохранитель отодвинул только воздух. И тут начальник придержал телохранителя. И неожиданно улыбнулся Эриху.
Службу исполняем? Не даем послаблений?
Да, твердо сказал Эрих.
И правильно, одобрил начальник. И громко, во весь голос добавил, поворачивая голову туда и сюда, как прожектор, будто выступал перед избирателями и освещал их своими словами: Вот все бы так себя вели, давно бы эпидемия кончилась.
И протянул руку к телохранителю:
Дай-ка.
Телохранитель хлопал себя по карманам. Маски у него не было, искал для вида.
Подскочила старушка из тех, которые всегда находятся в подобные моменты.
Возьмите у меня, у меня запасные, чистые. Она достала из сумки пакет с масками.
Начальник взял пакет, вынул маски себе и телохранителю. Надевал не спеша, поучительно. Закрыл, как положено, лицо до самых глаз, в отличие от большинства масконосцев, которые нос оставляют свободным, глупо обманывая этим других и себя.
Ни на кого поступок начальника не подействовал. Люди или проходили мимо, не отреагировав на громкий голос: мало ли кто там кричит, или глянули на начальника, как на дурачка, и тут же забыли о нем.
А Эрих почувствовал такую благодарность, что даже слезы выступили на глазах. Впервые за последние недели его не только послушались, но и поддержали. Он опять оказался нужен и полезен. Хотелось сделать еще что-то, но непонятно что.
И это желание в нем осталось.
И все, что случилось дальше, выросло из этого желания.