Постепенно внизу образовалась куча‑мала, и им осталось лишь отползти на четвереньках подальше и заняться ремонтом порванной одежды.
Вскоре подъехала полицейская машина и попыталась остановиться, но ни тормоза, ни выключенный мотор ей не помогли. Машину занесло, стукнуло о бордюр и по инерции протащило по улице за пределы скользкой зоны, где она замерла. Полицейский – и не какой‑нибудь рядовой, а капитан – выскочил и атаковал особняк.
Он тоже упал и попытался двигаться на четвереньках, но едва он отталкивался рукой или ногой, как они тут же проскальзывали. Это зрелище напомнило Джонни те усилия, с которыми червяки пытаются ползти по гладкому цементному полу обезьянника в зоопарке Централ‑Парка.
Когда капитан полиции сдался и попробовал отступить, силы трения тут же вступили в свои права, но едва он поднялся, как вся его одежда ниже пояса, за исключением ботинок, мгновенно рухнула вниз и улеглась на асфальте кучкой ниток.
– Ей‑богу! – воскликнул только что подошедший зоолог‑англичанин. – Точь‑в‑точь одна из этрусских статуй!
– Эй, ты, – взревел капитан, обращаясь к Брюсу Инглхарту, – ради всего святого, дай мне скорее носовой платок!
– А что, холодно стало? – невинно поинтересовался Инглхарт.
– Нет, болван! Сам знаешь, для чего!
Инглхарт намекнул, что лучше будет использовать вместо передника форменный китель. Пока капитан завязывал на спине рукава, Инглхарт и Джонни изложили ему свою версию случившегося.
– М‑м‑да‑а, – протянул капитан. – Мы ведь не хотим, чтобы кто‑нибудь пострадал, а дом оказался поврежден. А вдруг у него есть чего похлеще, вроде лучей смерти.
– Не думаю, – сказал Джонни. – Он никому не вредит. Только шутит.
Несколько секунд капитан размышлял, не стоит ли позвонить в отделение и вызвать усиленный наряд, но мысль о славе, которой он покроет себя, в одиночку одолев опасного маньяка, оказалась слишком соблазнительной.
– Как же мы попадем внутрь, – сказал он, – если он может сделать все таким скользким?
Они задумались. Потом Джонни сказал:
– Можете вы рраздобыть одну иж дерревяшек с ррежиновой чашшкой на конце?
Капитан нахмурился. Джонни продемонстрировал нужные движения. Инглхарт просиял.
– А, ты имел в виду лучшего друга сантехника! Конечно. Ждите, я скоро. Попробуйте раздобыть ключ от входной двери.
Цитадель, в которой укрылся Мэтьюэн, штурмовали на четвереньках. Ползший в авангарде капитан прижал вантуз к нижней ступеньке крыльца. Если Мэтьюэн и смог уничтожить трение, то избавиться от атмосферного давления ему было не по силам. Резиновая чашка присасывалась, и полисмен подтягивал за собой Инглхарта и Джонни. Так, ступенька за ступенькой, они карабкались вверх. Наконец капитан намертво присосался к двери и втащил их всех за собой. Затем он вцепился в дверную ручку и открыл дверь ключом, одолженным у доктора Кука.
Возле окна стоял Мэтьюэн, скрючившись за аппаратом, похожим на теодолит. Он направил его в их сторону и что‑то подкрутил. Капитан и Инглхарт, почувствовав, что к их ногам вернулось сцепление с полом, приготовились прыгнуть, но тут Мэтьюэн включил аппарат, и они полетели кувырком.
Оставшийся возле двери Джонни быстро нашел решение. Он лег, уперся ногами в дверную раму и оттолкнулся. Его тело мелькнуло по скользкому полу и обрушилось на Мэтьюэна и его аппарат.
Профессор прекратил сопротивление. Казалось, что все случившееся его лишь позабавило, несмотря на растущую на лбу шишку.
– Ну и настырные вы парни, – сказал он. – Кажется, вы собираетесь‑таки засадить меня в сумасшедший дом. А я‑то думал, что ты и ты, – он указал на Инглхарта и Джонни, – мои друзья.