– От этой опасности мы никогда не освободимся.
– Кстати, об Экзотике, – вежливо сказал Мор.
– Да, да, – ответил Кейси.
– Мара и Культис – интересные миры. Но не заблуждайся в их оценке, Донал. Они жестоки, несмотря на все их искусство, роскошь и украшения. Сами они воевать не хотят, не знают, как нужно нанимать солдат. Они многого достигли, и не только в искусстве. Я знавал когда‑то одного из их ученых.
– Они честны, – сказал Ичан.
– Верно, – согласился Кейси. – Но это совсем другой мир. Если бы я родился на другой планете...
– Я бы все равно стал солдатом, – сказал Мор.
– Это ты теперь так думаешь, – ответил Кейси и глотнул из стакана. Теперь ты думаешь так. Но это теперь, в год 2403, дикая цивилизация, расколовшаяся на дюжину различных культур и путей, а пятьсот лет назад средний человек и не мечтал покинуть Землю. И чем дальше мы идем, тем дальше мы отходим друг от друга.
– Но ведь венерианская группа впереди всех? – спросил Донал; его юношеская сдержанность исчезла в огне неразбавленного виски.
– Не думай так, – ответил Кейси. – Единственная дорога в будущее наука. Старая Венера, старый Марс, даже Нептун – их дни сочтены. Блейн богатый и влиятельный старик, но он не знает тех изобретений и усовершенствований, что сделаны на Марсе, Культисе, Френдлизе и Сете.
Никогда не решайте с первого взгляда, молодые, обязательно бросьте второй взгляд, когда будете среди звезд: в девяти случаях из десяти первый взгляд приводит к ошибке.
– Слушайте его, мальчики, – сказал Ичан, добавив:
– Ваш дядя Кейси мудр. Я хотел бы дать вам такие же хорошие советы, как он. Продолжай, Кейси.
– Ничто в мире не остается постоянным, – сказал Кейси, и с этими словами виски ударило Доналу в голову, стол и темные худощавые лица погрузились в полутьму, а голос Кейси долетал как бы с большого расстояния. – Все меняется, и это мы должны постоянно иметь в виду. То, что было справедливо вчера, может оказаться неверным завтра. Помните это и никогда не воспринимайте ничьи слова, даже мои, на веру, предварительно не проверив их. Мы размножились, как библейская саранча, и расселились среди звезд, разбившись на множество групп и идя разными путями. Мы стремимся вперед, но куда? Мы все ускоряем свой бег, но что ждет нас впереди? У меня такое чувство, что мы стоим в преддверии чего‑то огромного, отличного от прошлого, и, может быть, ужасного. Сейчас особенно нужна осторожность.
– Я стану величайшим полководцем, – воскликнул Донал, не в силах удерживать громкие, но бессвязные слова. – Я покажу им! Они все увидят, каким может быть дорсаец!
Ему показалось, что все глядят на него, хотя лица их превратились в смутные пятна, кроме лица Кейси, которое по странному капризу было хорошо видно ему. Кейси глядел на него печальными, все понимающими глазами. Донал почувствовал на плече руку отца.
– Пора кончать, – сказал отец.
– Вы увидите... – начал Донал. Но все уже встали, подняли стаканы и повернулись к Ичану, который подал Доналу его стакан.
– Чтоб мы все встретились вновь, – сказал отец. Они выпили стоя.
Остатки виски из стакана, безвкусные как вода, прошли по языку и горлу, на мгновение все прояснилось, и Донал вновь увидел стоящих рядом с ним высоких мужчин. Они были высокими даже по дорсайским понятиям: даже его брат Мор был выше его на полголовы, хотя и стоял среди них как подросток.
Но тут Донал почувствовал к ним огромную жалость и нежность, как если бы он был взрослым, а они – детьми и нуждались бы в его защите. Он открыл рот, собираясь сказать один‑единственный раз в жизни, как он их любит, как он всегда будет заботиться о них, но тут туман сомкнулся вокруг него и он смутно почувствовал, что Мор ведет его в комнату.