С этими мыслями я погрузился в сон. Ночь я спал крепко, не просыпаясь. Мой шалаш оказался удивительно тёплым. Проснувшись утром, я испытал огромную благодарность к моему шалашу и почему-то был безумно счастлив. Пожалуй, я самый счастливый человек в этом мире, во всяком случае, я чувствую именно это. Если я замёрзну на этой планете через недельку-другую, то так тому и быть. Последние дни своей жизни я буду счастлив, радостен, наполнен благостью и любовью. Я сел, сомкнул руки над головой в виде домика. Остриём этого домика ладошками вонзил в стены своего шалаша и резко развёл руки в сторону, одновременно вставая. Ветки разлетелись в стороны, а я, словно герой боевика, разломал стену и прошёл сквозь неё. Нет логичного объяснения, зачем я так сделал, мне просто так захотелось. Жить играючи веселее.
Маршрут на сегодня построен, буду дальше подниматься по холму. Я закрыл глаза, медленно, с наслаждением, наполнил лёгкие воздухом, и так же медленно выдохнул. Я спокоен и счастлив, можно идти.
Несколько часов я поднимался вверх. Один раз мне удалось перекусить ягодами брусники по дороге. К слову, эта ягода оказалась невероятно вкусной! Раньше я пробовал такую ягоду, но она в подмётки не годится этой, только что сорванной с ветки. А вот с водой в такой местности проблема, луж нет. Так как в горку подниматься тяжело, я часто останавливался, чтобы передохнуть. Пить хотелось всё больше и больше. Ягодой я лишь ненадолго перебил жажду.
Примерно через полдня пути я встретил чудо. Иначе я не могу это назвать. Это был шум ударяющийся воды о камни так должна звучать горная река, она может быть небольшой, но очень бурной. Идя на этот шум, я не видел реку. Я видел огромные камни, покрытые мхом, в диаметре около метра, и они не заслоняли реку, как будто это они так шумели. Шум был настолько сильным, что если бы я был не один, то нам пришлось бы кричать, чтобы услышать друг друга. Это был ручеёк или речка, проложившая себе дорогу прямо под камнями такие камни называют курумником. Я с трудом нашёл промежуток между камнями, чтобы засунуть туда руку и напиться водой. Она очень холодная и напиться ею почему-то никак не получается, чувствую, что брюхо уже заполнено водой, но пить всё равно хочется, хоть и меньше. После попытки напиться, я расслаблено сел на камень. Холм, на котором я находился, довольно высокий, и передо мной открывается потрясающий вид на бескрайнюю тайгу, краски которой перемешались множеством оттенков зелёного и жёлтого. Весь лес как будто зелёно-желтое море оно то вздымается волнами-холмами, то опускается низинами. В такие моменты ощущаешь величие природы. Камню, на котором я сижу, миллионы лет, когда-то это была гора, а теперь она разрушена на камни, и остался от неё лишь крупный холм. Сотни, а может, и тысячи лет тут растёт лес. Возможно на этом самом месте, где я нахожусь, никогда не ступала нога человека И тут я услышал выстрел! Он вдалеке, но нет сомнений это выстрел! Где-то рядом есть человек! И я побежал в сторону, откуда раздался шум, немного приблизившись, я стал периодически кричать: «Помогите!» Дыхание сбилось, адреналин заполнил мои жилы, теперь он мой друг. Я бежал вдоль по холму, не зная усталости, я рисковал сорваться и покатиться вниз по холму, но это был оправданный риск, я уверен в своих силах. Бежал я так около получаса, а после силы стали меня покидать, пришлось сбавить темп. И я услышал метрах в десяти от себя русскую речь: «Эй, ты кто такой?» Это был крепкий мужик с небольшой бородой, лет сорока пяти, в военных штанах, сапогах и в телогрейке с ружьём на плече и рюкзаком на спине. Вид у него был настороженный и сосредоточенный. Я остановился, встал буквой «Г», упершись ладонями на колени, и попытался поскорее отдышаться.
Меня зовут Фогель, я третий день блуждаю тут, ответил я.
Меня называй Санычем, сказал мужик, слегка расслабившись.
Он подошёл и полез в брезентовый армейский вещмешок, он достал оттуда хлеб с копчёным шматом сала, термос. Налил содержимое термоса в крышку из-под него же и по очереди подал всё это мне. Это был какой-то странный чай. «Наверное местные травы заваривает», подумал я. Сало и хлеб тоже были какими-то странными, но чертовски вкусными. Много раз я пробовал местную еду, эта пища отличалась по вкусу. Я набил рот сначала салом, потом хлебом, не успев прожевать, запил чаем. Я как дикий зверь накинулся на пищу.
Это сало кабана, а хлеб я сам пеку, пояснил он. Как ты тут оказался, Фогель? И что это за странное имя у тебя такое? После небольшой паузы спросил он.
Ты всё равно не поверишь, сказал я, продолжая уплетать угощения.
Ладно, потом расскажешь, пойдём до моего дома, сегодня переночуешь у меня, туда два часа ходу, а утром решишь, что делать будешь.
По дороге Саныч не стал меня допытывать, откуда я взялся? Кто я такой? Спросил лишь о том, что я ел и где спал. Прокомментировал, что в таких местах, где я спал этой ночью, медведи любят в спячку впадать. Они замазывают задницу и все возможные отверстия грязью, чтобы насекомые не заползли, и ложатся спать. Рассказал, что бурундуки единственные животные, которые могут покончить с жизнью, если его запасы на зиму кто-нибудь съест, а зима уже близко. Он ищет ветку в виде рогатки и вешается (не знаю, насколько этому можно верить). Шел он впереди уверенной, спокойной поступью, иногда посматривая по сторонам. Чувствовалось, что эти места он хорошо знает и тайга это его привычная среда обитания. Я же старался идти след в след за ним и постоянно смотря под ноги. Примерно через два часа ходьбы Саныч остановился, повернулся и пристально посмотрел мне в глаза.
Послушай, Федя, я привёл тебя к себе в дом, ты можешь мне доверять. Скажи, могу ли я тебе доверять?
Наверное имя Фогель ему не понравилось, и Саныч решил, что я Федя. Спорить я не стал, ведь он моя надежда на выживание и вид у Саныча довольно грозный, да и мне всё равно, как он будет меня называть.
Я обязан тебе жизнью, благодарен за пищу и предложенный кров ты можешь мне доверять.
Саныч улыбнулся.
Говоришь, как робот. Мы почти пришли, идём скорее, я дам тебе спирту и затоплю бочку.
Выйдя из леса на опушку, я увидел один домик из брёвен где-то десять на десять метров с покатой крышей. Рядом с ним пристройка чуть поменьше, а сбоку навес с дровами. А перед этим домиком большая металлическая бочка на ножках с лесенкой наверх, под которой следы кострища. Саныч ускорился, почти побежал. У него невероятно нелепая походка, когда он бежит за спиртом. Буквально через мгновение без ружья, но всё так же с рюкзаком на спине, он оказался передо мной. В одной руке у него металлическая изрядно потрёпанная кружка с нарисованной совой. А в другой руке металлический ковш, видавший и лучшие времена. Саныч светится от радости. Его круглое лицо расплылось в улыбке, лысина блестит, морщины на лбу собрались в гармошку.
На! без лишних церемоний он протянул мне кружку и ковш, Чистый! как бы хвалясь, сказал он.
На этой планете я был много раз, знаю, что такое водка, пробовал, И мне даже понравилось. Но спирт чистый я не пробовал. Поэтому я взял кружку, хлебнул и проглотил одним большим глотком водку я так пил. Но выпив спирт, я «охренел». Кажется, именно так выражаются земляне в таких случаях. Всё зажгло внутри, я выхватил ковш и начал жадно пить воду, периодически кашляя. Саныч поднял брови вверх:
Ща, я покажу как надо, уверенно сказал он, сначала воды в рот набираешь, но не проглатываешь, потом спирт хлебаешь, проглатываешь и запиваешь водой. Спирт во рту перемешивается с водой и заходит, как родимый, сказал он и немедленно продемонстрировал.
А-а-ах, грубо прохрипел он, пойдём в дом.