Стеклянный шар - Романова Наталья Игоревна

Наталия Романова

Стеклянный шар

Глава 1

Стылый ветер, не свойственный началу сентября, задувал под просторный кардиган. Лида поёжилась, запахнулась и поспешила в гостеприимно распахнутые двери супермаркета.

 Лидия Константиновна, здрасте!  раздалось за спиной, уже в ярко освещённом зале, среди прилавков с разноцветными фруктами пёстрыми яблоками, сочными грушами, ароматными грейпфрутами и круглобокими, обещающими сочную, сладкую мякоть арбузами.

 Здравствуйте,  она оглядела подопечных. Вытянулись за лето, загорели. Семёнов и вовсе подтянулся, превратившись в интересного юношу. Не скажешь, что пару лет назад был худым, низеньким парнишкой, вечно хмурым и с сопливым носом.

 Мы из клуба идём,  затараторила двенадцатилетняя Маша, самая младшая в устоявшейся компании более старших детей.  Дверь закрыта, объявлений нет. Нас ведь не закрыли?

«Клуб»  муниципальный центр дополнительного образования для детей и подростков. Именно там, на второй работе на должности заместителя директора, а по факту педагога Лидия Константиновна познакомилась с ребятами.

 Нет, что ты,  Лидия улыбнулась, поспешила успокоить волнующуюся девчушку, пресечь нарастающий гул недовольства.  Клуб продолжит работать в обычном режиме, составлено расписание, вся информация на сайте. Приходите в понедельник.

 Хорошо. Спасибо!  понеслось разноголосое, где-то почти взрослое, где-то пищащие, звонкое.  До свидания!

 До свидания.

Взгляд упал на краснобокие, на вид сочные яблоки. Смертельно захотелось шарлотки по бабушкиному рецепту, с корицей. Лида выбрала несколько плодов, взвесила и, довольная, пошла вглубь супермаркета. Отлично. Вот и занятие на вечер нашлось. Придёт домой, приготовит ужин, испечет шарлотку всё это под сериал,  перед сном почитает, и день закончится. А утром отнесёт остатки почти не съеденной шарлотки в центр психолого-педагогического сопровождения основное место работы. Молодые специалисты будут рады лакомству.

Грохот чего-то падающего совсем рядом отвлёк от выбора сыра. Лида рефлекторно отскочила в сторону, огляделась. Стоявший рядом прилавочек-холодильник был сдвинут в сторону, толкались охранники, орали на кого-то внизу, находящегося за прилавком. Через секунду, буквально из-под ног здорового мужика в чёрной форме охраны рванул белобрысый пацанёнок, бросая на ходу недопитую банку с йогуртом. Розовая жидкость разлилась по полу, на ней тут же растянулся тот самый здоровенный охранник, изрыгая ругательства на весь белый свет.

Толпа зевак с интересом наблюдала, как четыре лба сначала ловят щуплого малого, а потом трясут его, под отчаянные мальчишеские вопли:

 Пустите, дяденька! Пустите! Больно, больно! А-а-а-а! Помогите!

Лидия не стала досматривать представление, быстро подошла к суетящейся толпе и потребовала объяснить, что происходит. Мальчишке на вид было лет десять, может быть двенадцать. Ветровка распахнута, карманы вывернуты, содержимое школьного рюкзака вывалено на пол. Не похож парнишка на вора, а если и стащил что-то это не причина настолько вопиюще нарушать закон, применять физическую силу к ребёнку.

 Что происходит?  обратилась она к одному из охранников.

 Отойдите, женщина!  рыкнул тот в ответ.

 Я спрашиваю, что происходит?

 Вора поймали! Не видно, что ли?

 Всё, что я вижу прямое нарушение законодательства.

 Да он полмагазина вынес!

 Я только йогурт взял, и шоколадку!  завизжал парень.  Вы права не имеете!  он продолжил выдирать собственное тщедушное тельце из лап охранника в форме с потёками злосчастного йогурта.

 Так,  Лидии надоело представление. Смотреть на льющиеся слёзы мальчишки не было никаких сил, даже если это крокодильи слёзы.  Перед вами несовершеннолетний, в первую очередь вы обязаны вызвать родителей или опекунов ребёнка, потом представителей правоохранительных органов. Допрашивать, досматривать несовершеннолетнего гражданина без участия родителей, опекунов, педагога не имеет права никто, включая полицейских.

 О правах заговорили,  здоровенный уставился на Лидию, она на него. Пришлось задрать голову, но взгляда она не отвела.  Эти гады по мелочи полмагазина обнесли! Кто за это платить будет?

 Я заплачу,  прорычала Лида, нагнулась, подняла помятую грязную банку из-под йогурта. С клубникой.

Выхватила мятый батончик шоколада из ладони мальчишки, другой рукой схватила парнишку, ещё раз убедительно проговорила все статьи административного и уголовного кодекса, которые нарушили «блюстители порядка», и двинулась к кассам. Сердобольная старушка, топтавшаяся всё время конфликта рядом, причитая, собрала канцелярию из школьного рюкзака и протянула всхлипывающему парнишке.

 Голодный, поди,  вздохнула бабуля, зеваки сочувственно закачали головами. Время сложное, в стране кризис, сколько таких вот мальчишек и девчонок отирается на улицах, пытаясь перехватить по мелочи, пока родители работают с утра до ночи за копейки. Ребёнок на то и ребёнок ему сладкого хочется, шоколадок, жвачек, йогуртов.

 Спасибо,  вежливо поблагодарил пострадавший парнишка на выходе из супермаркета.  Я пошёл,  на этом, видимо, запас хорошего воспитания закончился.

 Никуда ты не пойдёшь,  Лидия крепко держала за худое запястье.  Звони родителям, с ними отпущу.

 Отец на работе,  парень попытался вывернуться.

 Мама?

 Нету у меня матери, понятно?!

 Понятно. Не надо орать. Значит, звони отцу,  она и глазом не повела на заявление «нету матери», хотя сердце болезненно сжалось. Нету мамы Бравирующему несчастьем пацану не нужна жалость. Ни показная, ни искренняя, никакая.

 Занят он.

Лидия Константиновна пригляделась к парнишке. Невысокий, щуплый, светлая чёлка, свисающая на тёмно-карие глаза. Одет чисто, со вкусом, не простенько. Совсем не похож на любого из подопечных Лидии Константиновны. Школьный рюкзак, наверняка, стоит дороже, чем вся одежда на ней, включая сумку с покупками и нижнее бельё. Явно из финансово благополучной среды мальчишка. Дети из таких семей в возрасте десяти двенадцати лет не ходят по улицам без сопровождения. Сбежал из дома?

 Ничего, подождём,  Лидия Константиновна потянула за руку парня.

 Куда вы меня тащите?

 К себе домой,  она пожала плечами. Идея так себе, и с точки зрения логики, и с высоты закона. Но не отпускать же сбежавшего из-под родительского крыла ребёнка. Такие обижаются, отстаивают права, свободу, что-то бесконечно доказывают, по сути же являются одинокими, несчастными детьми, стремящимися обратить на себя внимание.  Знаешь, чертовски хочу есть,  доверительно сказала Лидия.  Только завтракала, а время к ужину. Когда папа твой заканчивает работу?

 В семь, если в городе,  косясь с подозрением ответил парень.

 Вот и хорошо, после семи заберёт тебя. Ты ему пока сообщение напиши с адресом.

 Каким?

 Моим. Пиши, пиши.

Через двадцать минут опешивший Марсель так, оказывается, звали нового знакомого Лидии Константиновны,  переступил порог её однокомнатной квартиры.

«Не жилось тебе спокойно, Лида»,  хотелось сказать самой себе и отвесить звонкого леща. Внешне же сохраняла спокойствие, показала, где удобства, пригласила на кухню, великодушно предложила вчерашние щи, посмеялась над сморщенным лицом Марселя при упоминании слова «щи». В итоге, пожарили картофель-фри. Быстро сообразили пиццу: Лида нарезала ингредиенты, что нашлись из скудного запаса, сделала тесто, Марсель художественно выложил всё на противень.

Марсель ничего о себе не рассказывал, лишь обрывки, по которым можно было составить картину. Одиннадцать лет. Живёт с отцом в пригороде, в частном доме. Учится в городе. Занимается фехтованием. Школа, конечно же, дебильная. Фехтование дурацкое. За городом жить стрёмно.