Она, конечно, от муданжцев несколько пострадала, ее ведь тоже, как меня, пытались силком замуж выдать, но зато у нее уже был опыт культурного контакта, хоть и негативный. К тому же она училась вместе со мной в космическом колледже и тоже ходила на муданжский язык, а это очень большой плюс, поскольку на Муданге совсем мало народу говорит на всеобщем. Так что я принялась Янку уговаривать. Ломалась она долго и крови всем попортила изрядно, но после того, как Азамат лично перед ней извинился за поведение своих сограждан и пообещал, что никто больше на ее свободу не покусится, она все-таки согласилась. И пока что об этом не жалеет. Вон она сидит на перилах, крутит рыжий локон и пожевывает полоску вяленой сурчатины, наслаждаясь видом на девственную муданжскую природу.
– Он опять заснул, – разочарованно сообщает Азамат.
Я усмехаюсь.
– А ты чего хочешь, чтобы он бегал на второй день?
– Нет конечно, – вздыхает Азамат, и по вздоху понятно, что именно этого он и хочет. – Просто никогда не видел таких маленьких детей…
Я закатываю глаза. Эту фразу за последние двое суток я слышу примерно двухсотый раз. А какого труда нам с Янкой стоило уговорить начинающего папу вообще взять ребенка на руки! Он же такой маленький-хрупкий, ах-ах-ах, да я не знаю, как его держать, а вдруг помну, а вдруг напугаю! Девчонки еще поначалу в другую комнату уходили поржать, а потом плюнули на приличия, все равно Азамат ни на что, кроме младенца, внимания не обращал. То ему стало казаться, что ребенок плачет, потому что его боится. Ребенок же задрых у него на руках, всем своим видом демонстрируя беспочвенность папиных страхов. Азамат некоторое время повосхищался, а потом стал переживать, что это малыш все время спит, а не заболел ли он? В общем, среди этого бардака я волновалась только о том, как бы от смеха кровотечение не началось.
– Погоди, – успокаивает его Яна своим низким блюзовым голосом, – еще на стенку полезешь от его активности.
– Если он в меня пойдет, то да… – мечтательно соглашается Азамат. – Лиза, а ты в детстве активная была?
– Не-а. Я в основном молчала и улыбалась. Но он больше на тебя похож, посмотрим, может, и характером тоже.
Похож – это немного не то слово. Когда Янка мне впервые показала мое дитятко, я почувствовала себя ксероксом. Разве что глазки голубые, так они могут со временем потемнеть. А так просто микро-Азамат. То-то матушка порадуется. Конечно, подрастет, может, еще проявятся какие-нибудь мои черты, но пока вообще ничего общего, даже немного обидно: в конце концов, это я его носила. С другой стороны, теперь уж точно ни у кого язык не повернется предположить, что Азамат ему не отец. А то я уже наслушалась сплетен и обвинений.
– Слушай, Азамат, а нельзя парочку Старейшин сюда выписать на именование? А то уж очень не хочется в столицу переться.
– Ты плохо себя чувствуешь? – тут же настораживается он.
– Да нормально я себя чувствую, просто как представлю, что надо собрать вещи, засунуться в тесный унгуц, потом еще в Ахмадхоте жара, духота, машины, прокисшими фруктами везде пахнет… Может, не будем мучить ребенка?
Азамат качает головой.
– Будущего Императора обязательно должен именовать весь столичный Совет, это ж тебе не сын кожемяки из какой-нибудь островной деревни. А все Старейшины даже по твоей прихоти сюда не полетят, тем более что столичным жителям ведь интересно на наследника посмотреть, убедиться, что он здоровый и красивый. Так что лететь надо, никуда не денешься. В принципе, если ты не хочешь, то можешь остаться, твое присутствие не обязательно.
– Ну, ага, конечно! Мало того что имя моему ребенку будут придумывать какие-то чужие дядьки, так еще чтобы я не присутствовала? Нет уж.