Пока!
— Угу, — я села обратно на стул. — И что дальше? — я посмотрела на чашку чая, но она почему-то не ответила. Странно, а я думала, теперь со мной и посуда начнет разговаривать. Видимо, у меня какая-то особенная форма шизофрении. Мдя… как-то не очень оптимистично получается — либо к алтарю, либо на алтарь. Хрень какая… А кстати, вот я дура, даже не спросила, что с температурой делать! Быстро кинулась к телефону и набрала номер Марины. Подруга долго не отвечала, но через пару минут все-таки взяла трубку.
— Да? — недовольство так и чувствовалось в голосе.
— Мариш, а… Артур еще с тобой? — я еле вспомнила его имя.
— Да, — еще мрачнее процедил голос подруги.
— Слушай, спроси его, а сейчас, что мне с температурой делать?
— А о чем же вы тогда столько времени разговаривали? — кажется, Марина заплюет Артура и всю машину ядом. — Ладно, — она отвлеклась, передавая ему вопрос. — Ничего, — наконец ответила она, — пей больше воды, и побыстрее соглашайся на операцию.
— Операцию? — недоуменно переспросила я.
— Да, на какую-то Оссору.
— А, понятно. Ладно, пока.
Марина бросила трубку, даже не попрощавшись. Я задумчиво посмотрела на телефон, медленно осознавая, что похоже подруга приревновала. Хотя, если уж положить руку на сердце, то она не так уж и не права, но с другой стороны, не похоже, что Арт-как-его-там заигрывал с ней. В любом случае, моя совесть чиста как слеза младенца, я его не завлекала, не отбивала и не соблазняла. Да и потом… уж если выбирать между очередным увлечением подруги и собственной жизнью, то выбор очевиден. Но, может, все еще обойдется?
Моим надеждам было не суждено сбыться. В тот же вечер меня скрутило. Температура, ломота, головная боль, объятия с фаянсовым другом… апофеозом стала очередная потеря сознания. Родителям я не признавалась, сославшись на элементарную простуду, но следующий день стал еще тяжелее. Такой коктейль ощущений я даже передать не могу. Ощущение, что одновременно внутри течет расплавленное олово, колют кожу тысячей иголок, режут все внутренние органы, да еще в одно время и холодно, и невыносимо жарко. А к вечеру из носа и рта хлынула кровь.
Я уже ни о чем не могла думать, только одна мысль билась в голове «когда он позвонит». И это не было бредом влюбленной дурочки, а жизненной необходимостью умирающего человека. Теперь я была уже абсолютно уверена, что Арт не шутил. Жить мне осталось всего пару дней.
Зазвонивший телефон оказался для меня самой сладкой музыкой. Но за эти два дня я уже так ослабла, что даже трубку с первого раза взять не смогла.
— Полина? — раздался спокойный голос Арта.
— Да, это я, — прохрипела.
— Как вы?
— Ужасно.
— Я так понимаю, ты согласна? — в голосе послышалась усмешка.
— Правильно понимаешь. И что дальше?
— Собери сумку с тем, что тебе нужно, но много не бери, в Оссорэ есть все, что нужно. Да, технику не бери, розеток ты там не найдешь. Я приеду через два часа, и мы сегодня же уйдем на Оссорэ. Вопросы?
— Нет.
— Отлично. Жди дорогая, я еду.
Угу, едет он. Почему-то мне казалось, что весь разговор он ехидно улыбается. Так, Полина, спокойнее, выбора у тебя все равно нет. Я обвела взглядом комнату. И что брать? Жаль технику брать нельзя. Плеер, книга и телефон остались сиротливо лежать на столе рядом с ноутбуком. Жаль, боюсь, я там со скуки умру. Тогда что брать? На лице сама собой возникла ехидная улыбка, и я зарылась головой в шкаф. В большую дорожную сумку полетело белье, чулки и шелковые ночные рубашки.