Потянулась, кряхтя, как старая бабка, и поплелась в ванну. Пятнадцать минут в горячей воде буквально вернули меня к жизни, подарив ощущение разливавшегося внутри тепла. Благо сегодня воскресенье. Я всегда ставлю в воскресенье будильник, потому как спать я люблю и могу проваляться так до самого вечера, а воскресенье — это не суббота. Так что сейчас, судя по часам, был полдень. Надо прибраться в доме, постирать одежду и приготовить ужин. Эх…
День пролетел незаметно, а к вечеру вернулись родители с дачи. Отговорившись больной головой, я пораньше ушла спать. Только сна не было ни в одном глазу. Я шесть часов тупо пялилась в потолок, пока окончательно отяжелевшая и разболевшаяся голова с первым лучом солнца не упала на подушку. А спустя уже час снова зазвонил ненавистный будильник. Пора на работу…
— Полина, ты с ума сошла? На улице не май месяц! — возмутилась Лариса, ежась в пуховом платке. — Может, уже закроешь окно?
— Правда, Поль, и так не жарко. Ты случаем не заболела?
— Да, нет, вроде нормально, — я и, правда, чувствовала себя хорошо, если не считать, что мне было жутко душно и жарко. Покосилась на коллег, и невольно поежилась. Они все кутались, кто, во что мог, и выразительно-недовольно поглядывали то на меня, то за окно. Я перевела взгляд за окно. Мда, и, правда, погодка сегодня та еще — холодный дождь, сильный ветер и градусов десять, а у меня настежь открыто окно.
— Уверена? — подозрительно покосилась на меня Зинаида Михайловна и протянула руку, чтобы пощупать лоб. — Господи, да ты горишь! — пожилая женщина в ужасе смотрела на меня. Странно, вот когда те придурки вечером заявили подобное, я действительно чувствовала себя отвратительно, а сейчас вполне комфортно. — Срочно иди домой, и врача вызови!
— Да ладно… — промямлила я, но мне не дали сказать и слова.
— Ольга Владимировна, Полине плохо, у нее температура, отпустите ее домой, — вклинилась сердобольная женщина, объясняя мое состояние начальнице отдела. Та с сомнением посмотрела на меня, не видя признаков недомогания, кроме как слегка покрасневших щек, но отпустила (скорее всего перед страхом, что из-за меня дружно свалиться весь коллектив одела, и ей одной придется работать). И вот теперь, спустя час, я сидела на кухне и пила чай. Вообще-то, насчет «все нормально», я приврала, хоть у меня ничего не болело, но чувствовала я себя странно. Не плохо, но и не как обычно. Жар, словно разливался, по всему телу, вызывая непонятные ощущения. Вот как, бывает, горят уши, только у меня так было по всему телу. Поставила градусник, и через десять минут мои брови встретились с волосами где-то на затылке. Сорок два градуса! Такого просто быть не может. Сорок один — уже труп, а я все живая! Кажется, у меня какой-то необычный вирус! Придется все-таки вызывать врача, но в этот момент зазвонил телефон.
— Полька, привет, ты как? Выздоровела? — раздался звонкий голос Маринки.
— Марин, ты не поверишь, хрень какая-та! У меня температура — сорок два! С работы отпустили, сейчас врача буду вызывать.
— Ого! Что-то серьезное? — подруга на мгновение притихла. — Подожди! — она куда-то пропала, а через пару минут снова раздался ее голос. — Поль, никуда не звони. Мы сейчас подъедем! Жди!
— Кто мы… — мой вопрос потонул в пищании гудков. Маринка бросила трубку. И чтобы это значило? Кого она ко мне притащить собралась? На всякий случай я приоделась и быстро раскидала вещи по квартире. Когда в дверь зазвонили, я уже как пятнадцать минут сидела с книгой в руках. Дверь я открывала с опаской. Какое-то внутреннее чутье говорило, что, в общем-то, лучше этого не делать.