Он смотрел на девушку и никак не мог понять, что же творилось у нее внутри. Зато то, что творилось с ним, он понимал отлично. Ни один нормальный мужик не смог бы устоять перед такой манящей Лаской.
Ни черта она не хищник, а всего лишь маленькая беззащитная принцесса, которая скалила зубы, пытаясь защититься, и на самом деле тряслась от страха.
Соколовского передернуло, когда ему в голову пришла мысль, что Мира, возможно, боялась и его.
Это было неправильно. Это было противоестественно. Она не должна его бояться.
Пойдем, я отвезу тебя домой, потом договорюсь, и здесь все уберут.
Мне некуда ехать, обреченно прошептала Огнева, и Мир понял свою очередную ошибку. В здравом уме никто не сунулся бы обратно к своим родным. В такой-то ситуации.
Хорошо, поедем ко мне, решение пришло само собой и показалось ему единственно верным и правильным. Ласка хотела что-то сказать, но он ее остановил, не дав и начать. Тебе в любом случае придется жить у меня. Не сегодня так завтра. Так какая разница когда? Я живу в хорошем районе, в приличной квартире правда, пока она съемная.
Снежная королева медленно прикрыла глаза, а он залип на ее пушистые черные ресницы. Так странно. С таким цветом волос такие темные брови и ресницы, и заметил мужчина это только сейчас.
Девушка молчала. По-прежнему сидела с закрытыми глазами и не шевелилась, лишь в один момент ему будто показалось, что она сильнее прильнула к его ладони, как кошка в ожидании ласки, но Мирослав тут же над собой усмехнулся. Ничего не изменилось, это он не мог убрать руку с девичьей щеки, тогда как Мирослава просто сидела и не двигалась.
Хор-ро-ошо, запнувшись, произнесла она, словно одно-единственное слово далось ей с неимоверным трудом и легло на ее плечи бетонной плитой.
Соколовский поспешил убрать руку, пока глаза девушки были еще закрыты и она не видела, что с ним творилось. А творилось с ним что-то ненормальное, до абсурдности ненормальное и ломающее все его четко построенные планы. Мужчина встал, отряхнул брюки и, взяв Миру за тонкое запястье, помог ей приподняться.
Уже находясь в вертикальном положении, девушка вырвала свою руку из его захвата и рванула к лежащему столу, выдвинула один из ящиков, достала какие-то бумаги и, тесно прижав их груди, решительно произнесла:
Пойдем. Ее поведение менялось с безумной скоростью.
Всего пара минут, и она больше не была беззащитным зверенышем, которого хотелось укрыть от холода, погладить и приручить.
Девушка, не дожидаясь замершего на месте Мира, направилась к выходу из кабинета. А мужчина приложил руку к губам, ту самую, и облизал большой палец.
Соленый.
Палец был соленым.
А то, что творилось с Миром, было началом конца. И он это прекрасно понял.
Глава 6
Ласка
Мирослав открыл для меня дверь пассажирского сидения, а я все никак не могла прийти в себя. Мне понравилось его прикосновение. Мне не было противно, ни капельки, ни на грамм. Наверное, все дело в том, что я почувствовала теплоту, так необходимую мне, и заботу. Именно ее.
Это так странно.
Еще час назад я думала, что попала в лапы к зверю, преподнесла ему себя на блюдечке, а сейчас я чувствовала его поддержку и заботу. Да, возможно, он был неискренен и ему было лишь выгодно втереться ко мне в доверие или расположить меня к себе. Но так легко было поверить. Просто закрыть глаза и поверить, что есть на свете человек мужчина, который поддержит, который не скинет в пропасть, а удержит тебя на краю.
Так легко было в те мгновения поверить в собственный бред. Да, именно бред, ведь у Соколова все было просчитано от и до. Он даже не стал предлагать мне сесть рядом с ним. Значит, знал о моей фобии. Конечно же, навел обо мне справки и знал если не все, то многое.
Все не знал даже родной отец.
Юрист жил в одной из башен Москва-Сити на девяносто третьем этаже, и у него были не панорамные окна, нет-нет. В его двухуровневых (да, именно так!) апартаментах была панорамная стена длиной в шестьдесят с лишним метров. А высота потолков внушала трепет даже мне.
Какая у них высота? спросила я, разинув рот.
Подошла к окнам, из которых открывался вид, казалось бы, на всю столицу.
Здесь девять метров, где нет разделения на два уровня.
Да, тут была центральная гостиная с диванчиками, креслами, телевизором и белоснежным роялем. Вообще вся обстановка была выполнена в светлых тонах. Напротив этой зоны крученая лестница, ведущая на второй этаж, там был балкон с функцией коридора, ведущего в разные концы к спальням.
Я даже спрашивать не буду, где ты берешь на это деньги. Я взмахнула ладонью и устало опустилась на белоснежный диван.
Ты забыла? хмыкнул Соколов. Я снимаю ее в аренду.
Ага, кивнула я, и отдаешь в месяц миллиона два, наверное. При таком раскладе совсем не удивительно, зачем тебе понадобились мои деньги.
Мирослав сжал челюсти, прожигая меня взглядом, я лишь подняла брови, словно вопрошая: что я не так сказала?
Мужчина правильно понял мой безмолвный вызов и, усмехнувшись, произнес:
Все правильно, Мирослава. Все правильно. Я очень люблю свою квартиру. Свыкся с ней, так сказать. И был бы не против выкупить ее у хозяев.
За мои деньги. Я видела, что мужчина злился, я это прекрасно видела, но не могла ничего с собой поделать и остановиться.
Да, Мирослава, за твои деньги, рыкнул он и медленно прикрыл глаза. Через пару секунд он совершенно другим тоном, абсолютно спокойным, произнес: Пойдем наверх, я покажу тебе комнату, в которой ты будешь жить.
Он не стал подниматься первым и подождал меня, я прошмыгнула мимо него и прыгнула сразу на третью ступеньку. Я поднималась, не оборачиваясь, но чувствовала тяжелый взгляд, направленный мне в затылок.
Поздравляю тебя, Мирослава, человек тебе вроде как помочь желает, а ты его злишь целенаправленно.
Просто его жилплощадь выбила меня из колеи. Эта квартира была шикарной. Такую себе даже Яр со Святом позволить не могли. Первый потому что вечно экономил на всем и до ужаса был прижимистым, да что о нем говорить, если он до сих пор жил в родительском доме. Для Свята же это тоже было бы неразумной тратой денег, он со своей семьей давно проживал в отстроенном для них огромном доме, и городские стены, как он говорил, душили бы его. А мне? А мне отец даже задрипанную маленькую квартирку на окраине купить не захотел, сама же я не накопила. Всю прибыль от салона я откладывала, мечтала выкупить помещение, но с моими темпами мне потребовалось бы на это десять лет, не меньше.
Мирослав вышел из моей новой комнаты и тут же закрыл за собой дверь, а я, распахнув шторы, с разбегу плюхнулась на кровать. Мягкая и большая. Усталость, несмотря на обеденное время, навалилась сама собой. Наверное, так сказывался стресс и сегодняшняя ссора с Яриком. Хотя случившееся было мало похоже на ссору, это был настоящий торнадо, прошедший по мне.
Пересилив себя, я все же встала и заглянула в гардероб он был пустым, прошла через него в ванную, там были лишь махровые полотенца и ни одного банного халата. Я в который раз обозвала себя дурой.
Уехать из дома без вещей и не купить их в городе было верхом беспечности с моей стороны. Я настолько перегрузила эмоционально свой мозг, что до меня только сейчас дошло: я уже два дня ходила в одном и том же.
Я вышла из комнаты. Рядом была такая же спальня, как и моя, только пустой гардероб и ванная комната имели отдельные входы со спальни, а не так, как в моей. Я дошла до середины балкона и, оперевшись на него, громко позвала Мира. Мой голос разнесся эхом по огромным квадратным метрам квартиры, оглушая даже меня саму, но никто так и не отозвался. Я пожала плечами: Соколов сам виноват. В общем, я стряхнула с себя все угрызения совести и, дойдя до другого конца балкона, продолжила изучать, что же таилось за закрытыми дверями.