Мне нужно в туалет, разорвала я тягучее молчание.
Терпи! ответил мужчина, даже не повернув головы.
Я и так всю дорогу терплю! возмутилась я.
Другого шанса на побег у меня не будет. Сейчас не попытаюсь на век пленницей князя останусь.
Леош смерил меня тяжелым взглядом.
Тормози, крикнул он кучеру. С тобой пойду, сверкнул глазами в мою сторону, да тут же за веревку, обвитую вокруг запястий, на себя потянул. Благо, путы, стягивающие щиколотки немного ослабил.
От неожиданности я охнула, но мешкать не стала. Пошла, едва перебирая ногами, следом за провожатым.
Словно скотину он повел меня сквозь клубы вьющегося в ногах тумана до ближайших кустов. Впрочем, и не кусты это были вовсе. Лишь жалкое подобие. Сухие мертвые ветви, лишенные изумрудной листвы, вряд ли могли послужить укрытием от мужского взора, а уж тем более помочь в совершении побега. Все было видно, как на ладони.
У тебя минута, сказал Леош, отворачиваясь. Но веревку при этом из рук не выпустил.
Я огляделась по сторонам, запястьями шевельнула, морщась от боли. Нет, не убежать мне. От веревки не избавиться, а с ней далеко не уйти. Нагонит меня враг за минуту.
Чего мешкаешь? бросил Леош через плечо, нетерпеливо постукивая каблуком форменного сапога по сухой растрескавшейся земле.
Я глубоко вздохнула, пытаясь сдержать соленые слезы, подступающие к глазам.
Нет, не привыкла моя княжеская душа к подобному обращению. Отец да мать души во мне не чаяли, пылинки сдували, оберегали, словно цветок редкий. Вот только не справились. Сами сгинули, а меня одну оставили. Впрочем, не их вина в том. Всему князь Томаш причина. Жестокость его не знает границ, а алчность рекой глубокой да полноводной льется, смывая все, до чего вода студеная только может дотянуться.
Идем, Леош потянул веревку, заставляя меня сдвинуться с места. Вижу передумала. Оно и славно. Бежать тебе, княжна, все равно некуда.
Догадался, гад ползучий. Не укрылись мои мысли от него.
Зачем князь Томаш велел меня к нему доставить? осмелилась спросить я.
Леош усмехнулся, потирая подбородок.
Сама у него и спросишь. Скоро на месте будем.
[1] Эльенты солдаты армии самопровозглашенного князя Томаша Шервинского (прим. автора).
Глава 2
Княжество Пепельных туманов
Сияна
Княжество Пепельных туманов название свое оправдывало сполна. По земле стелилось густое марево, поднималось к небу, пряча под собой высохшие кустарники да изогнутые стволы деревьев. Воздух здесь был влажный, прелый. Казалось, сама природа хотела скрыть от глаз путников непримечательные пейзажи мертвого места. В долине Цветущего папоротника, откуда я была родом, поговаривали, что земли эти прокляты. Не растет тут трава, не журчат ручьи, не поют птицы. Все скованно мертвым сном. Сама смерть в клубах тумана таится, примечая себе новую жертву.
Спустя пару часов солнце поднялось высоко над линией горизонта. Но его лучи едва ли проходили сквозь туманную завесу. Мы по-прежнему ехали, как мне казалось, наугад. За окнами экипажа едва ли можно было что-то рассмотреть. Лишь буйное воображение то и дело рисовало страшные картины, превращая не укрытые листвой деревья в жутких монстров и кровожадных чудовищ. Впрочем, с одним из них я совсем скоро встречусь лицом к лицу.
Скоро на месте будем, повторил Леош, вглядываясь куда-то вдаль.
Одному Слепому бесу[2] было известно, как эти варвары здесь ориентировались. Я же чувствовала себя слепым, беспомощным котенком. Появись у меня сейчас шанс сбежать, вряд ли бы я смогла им воспользоваться. Самостоятельно мне никогда не выбраться из густых туманов, что вьются вокруг нашего экипажа, словно изголодавшиеся живые змеи.
Потирая изувеченные запястья, я попыталась рассмотреть хоть что-то, что могло послужить для Леоша ориентиром. Тщетно. Меня словно окунули в чан с молоком. Как широко глаза не открывай, все равно ничего не увидишь.
Устала? обратился он ко мне.
Я гордо вскинула подбородок, отрицательно качнув головой. Признаваться врагу в том, что дорога измотала меня, вовсе не хотелось. Мои невзгоды ему только радость принесут, так что пусть лучше о них и не знает вовсе.
Леош в ответ лишь усмехнулся:
Ничего, скоро отдохнешь с дороги, Сияна.
Княжна! вспылила я, не в силах больше терпеть подобное к себе обращение. Я княжна Сияна Домбровская!
Леош рассмеялся:
Какая ж ты княжна? Княжество твое с лица земли бесследно стерто. Лишь пепелище от него осталось. Жители долины Цветущего папоротника уже давно к Томашу примкнули. Не станут они жизнями своими рисковать ради тебя, княжна! Последнее слово он произнес с напускной серьезностью, отчего по сердцу будто ножом полоснули, оставляя глубокую зияющую рану.
Как бы не было грустно это признавать, но Леош был прав. Никто ради юной княжны, которой отроду девятнадцать лет, воевать против жестокого князя Томаша не пойдет.
Чем раньше ты свою прежнюю жизнь забудешь, тем быстрее новую начать сможешь, добавил мужчина.
Я сверкнула глазами. Внутри меня бушевал гнев, готовый вот-вот выплеснуться наружу.
Как могу забыть я смерть родного отца и матери? Как могу стереть из памяти земли родные, объятые жарким пламенем? воскликнула я, подавшись вперед.
Сможешь, лишь сухо ответил Леош. Не первая, кому участь такая выпала.
Не занимать врагам моим жестокости. Неведомо им чувство скорби и сострадания. У них в мыслях лишь жажда наживы. В радость им кровью чужой землю орошать. Жизни людские для них ничего не значат. Лишь своей эти звери дорожат.
Оставшуюся часть пути мы провели в скорбном молчании. Леош заговорить со мной не пытался, а я и подавно. Лишь смотрела сквозь белую пелену за окном экипажа, да украдкой пыталась смахнуть слезинку, то и дело скользящую по щеке.
Копыта угольно-черных лошадей застучали по каменному подъездному мосту, где-то вдалеке послышался скрежет стали и людской говор, заскрипели ворота.
Приехали, бросил Леош, расправляя широкие плечи.
Я всмотрелась вдаль. Из тумана вырастал замок, пронзающий облака острыми шпилями, словно пиками. Стены из черного камня возвышались вокруг, лишая возможности хоть на шаг подступить к ним недоброжелателей.
Отец всегда говорил, что главное оружие Томаша вовсе не сила и хитрость, а твердый камень и, как ни странно, туман. Он словно покорный зверь, стелется у его ног, застилая глаза врагу. Нападать в условиях практически нулевой видимости добровольная смерть. Оттого войско самопровозглашенного князя до сих пор не потерпело ни единого поражения.
Для меня же эта крепость должна была отныне стать темницей. Я взирала на нее, как дикая птица на прутья клетки.
Позади снова лязгнул металл, отрезая мне путь к свободе и прежней жизни. Прав был Леош, не княжна Сияна Домбровская я теперь, а рабыня врага заклятого. Каждый вдох мой теперь только с его позволения будет.
Стой, скомандовал мой сопровождающий.
Экипаж дрогнул, а я, лишенная точек опоры, повалилась вперед, больно ударившись плечом о твердую скамью, на которой сидела.
Сильные руки Леоша в два счета подняли меня и, взвалив на не менее сильное плечо, вытащили наружу.
Пусти, гад ползучий! потребовала я, стуча связанными руками по его широкой спине.
Оказавшись в неудобном положение, я хотела, как можно скорее ступить на твердую землю. Висеть безвольной тряпичной куклой, перекинутой через плечо врага, да еще и вниз головой, я не желала, оттого всеми силами пыталась ногами в пах его ударить. Получалось плохо. Едва ли ноги меня слушались. Кажется, они и вовсе онемели и мне отныне не принадлежали.
Как пожелаешь, княжна, усмехнулся Леош, опуская меня на землю.
Вот только зря я его об этом просила, потому как ноги и впрямь стали словно чужие и слушаться меня наотрез отказывались. Обездвиженные во время дороги, они стали словно ватные, оттого, стоило мне на них опереться, как те тут же подкосились, и я рухнула прямо на дорогу.