Бери фонарь, беги в дом, там собирай всю еду в рюкзак, палатку, теплую одежду и беги. Я их отвлеку на себя, потом тебя догоню. распорядился отец, так же вглядываясь в даль.
Нет! Они убьют тебя! возразил Дин. Пойдем вместе! Или я тоже останусь, будем сражаться.
Малыш, с кем сражаться? С армией роботов? Беги и делай что я сказал.
Я не могу тебя бросить
А ты меня и не бросаешь. Мы обязательно встретимся, но позже. В боковом кармане твоего рюкзака лежит карта, я отметил там поселения, где могут скрываться люди, нормальные люди, они примут тебя, поймут, что ты тоже человек, а не робот. Я найду тебя там. Ты справишься. отец порывисто обнял Дина одной рукой, сжал плечи, и резко отпустил, больше не глядя в его сторону.
Дин в будущем не раз задавал себе вопрос почему он тогда ушел, не обхитрил отца, не спрятался где-то рядом. Но ответ был очевиден он настолько привык подчиняться отцу, выполнять любую его волю, что даже не посмел думать поступить иначе.
До хижины Дин добрался почти мгновенно, от быстрого бега кровь стучала в висках. Трясущимися руками он запихнул в рюкзак еду и свитер, обвел взглядом темную комнату, и бросился прочь, стараясь ни о чем не думать. У него почти получалось.
Фонарем он осветил нарисованную отцом от руки карту леса и ближайших территорий. Рядом, примерно в двух неделях ходьбы, располагалось одно поселение, обведенное на карте в круг с подрисованным знаком вопроса рядом. Дин предположил, что знак вопроса означает неуверенность отца в расположении этого поселения, но все же решил рискнуть, потому что до следующих двух он мог не добраться и за месяц.
Дин решил не идти, а бежать пока есть силы. К тому же в беге утопали все его мысли, страхи и сомнения. Чтобы примерно понимать пройденное расстояние, Дин считал шаги. К исходу примерно пяти километров он перешел на шаг, стараясь восстановить дыхание.
Ближе к рассвету Дин решил устроить привал. Он долго выбирал невысокое дерево, на котором можно устроиться. Разбирать палатку не было сил, поэтому Дин залез на самую крупную ветку раскидистого бука, на соседней ветке закрепил рюкзак, предварительно достав из него свитер, и попытался задремать. Но то ли от бега, от ли от пережитого страха сон не шел. Дин начал думать об отце, но не смог сосредоточиться. Жив ли он? Или его схватили люди-роботы? Может его пытают? Или заставляют пройти очистку? И впервые Дин задумался почему отец не искал эти поселения раньше, почему не отправился с ним к людям, ведь в общине жить легче. Ответ на этот вопрос Дин не знал, но решил, что обязательно спросит у отца, когда они снова будут вместе. Он еще не до конца осознавал реальность происходящего, и в его сознании не закрепилась мысль, что он пока остался один.
Ана проснулась под привычный звук сирены, означающий наступление нового дня в Городе. Механически откинула одеяло, выверенное точно под ее рост и вес, побрела в ванную, тщательно почистила зубы, следя, чтобы данная процедура заняла ровно три минуты. Затем надела привычную черно-серую форму, состоявшую из платья средней длины и кардигана, вежливо поприветствовала родителей и брата, и отправилась в школу. Она училась уже в двенадцатом классе, до окончания школы ей оставалось всего пару месяцев, после которых Ану, как и ее одноклассников, распределят на работу, подходящую по уровню навыков и интеллекта.
Дорога в школу занимала семь минут средним шагом, и Ана тщательно сверяла свое передвижение с часами, установленными почти на каждом здании. Любое отклонение от графика строго каралось. Город требовал от жителей безоговорочного подчинения отлаженному ритму дети в школе, работоспособные взрослые в различном труде, а пожилые в специальных учреждениях на содержании государства. На любое действие выделено определенное количество времени завтрак 15 минут, обед 22 минуты, ужин 17 минут. Воскресный обед в кругу семьи 45 минут.
Школа представляла собой зеркальное здание с полупрозрачными стенами, как и все другие постройки Города. В честном государстве считалось, что людям нечего скрывать друг от друга, и лишь по этическим соображениям в спальнях было разрешено устанавливать затемненные окна, а в ванной комнате и вовсе их занавесить. Ана привычно вежливо поприветствовала старого садовника у здания, и, услышав трель предупреждающего звонка, устремилась в класс. Там она заняла свое место за третьей партой у окна. Учитель, профессор Ченз, появился в классе ровно со вторым звонком, извещающем о начале лекции. Утром первым предметом была история. Профессор Ченз читал лекцию медленно, синхронно со средней скоростью письма учащихся. В двенадцатом классе изучали раздел новейшая история, и данная лекция охватывала время в Городе до ОЧИСТКИ и в самом ее разгаре.
Властями было объявлено о добровольном очищении всех граждан от вредных государству чувств и привязанностей. зачитывал Ченз. Все жители получили возможность выбора. Либо оставаться в злом, жестоком мире, полном войн и насилия, либо освободиться от оков и создавать новую свободную эру. 16 июня 2014 года был принят указ всеми президентами выстоявших в войнах и атомном взрыве государств «Об очистке граждан». Данная процедура прошла множество проверок, была одобрена всеми существовавшими на тот момент министерствами.
А были те, кто хотел избежать очистки? раздался голос в глубине класса. Ана оглянулась и с испугом осознала, что вопрос исходил от нее.
Ученица Ана, встаньте. Чем вызван данный вопрос? голос профессора Ченза был суров, как подобает данной ситуации.
Простое любопытство. пролепетала Ана, понимая, что закапывает себя еще глубже.
Вы же знаете, что любопытство, как и другие подобные чувства, в нашем государстве, и конкретно в нашем Городе не допустимы. Если еще раз я услышу от вас или вот ваших одноклассников что-то подобное, то буду вынужден доложить руководству школы, чтобы они приняли меры о повторном прохождении вами очистки.
Простите, профессор. Я не чувствовала любопытства. Просто я надеялась, что вы развеете мои сомнения. попыталась объяснить Ана.
Садитесь, и впредь следите за своей речью. Это относится ко всем! Что же касается ваших вопросов и сомнений, я отвечу. Наши власти всегда учитывают интересы всех граждан, ОЧИСТКА была добровольной, и все жители города приняли решение о ее необходимости. Именно поэтому мы с вами сейчас живем в прекрасном, свободном от чувств государстве, где ни у кого из вас нет привязанностей, злых умыслов, вы не выйдете на улицы Города с желанием убить своего соседа, ведомые жаждой наживы. профессор настроил интонацию до допустимо строгой. Уже через два месяца вы станете взрослыми, смените свою форму на более серьезную, синюю. У вас появятся новые обязанности, вы должны будете выбрать себе пару для совместного быта, ведения хозяйства, продолжения рода. Вы начнете приносить пользу своему Городу и государству, которое так заботится о вас, оберегает от зла и жестокости, пусть таким, но очень действенным способом. Ана, вы все поняли?
Конечно, профессор. Еще раз приношу извинения вам и своим одноклассникам.
Ученики, мы простим Ану? обратился к классу Ченз.
Да, профессор. хором ответил класс.
Больше до конца лекции инцидентов не возникало.
Учебный день как обычно длился до вечера. После обязательных занятий выделялось несколько часов на подготовку к семинарам, проектным заданиям и экзаменам. Ана была намного умнее своих сверстников, что не раз подмечали педагоги, и награждали ее дополнительными заданиями для увеличения способностей, рассчитывая, что в скором будущем она пополнит ряды их коллег педагогов. Перечить старшим было запрещено категорически, да и такого желания ни у кого не возникало, а если вдруг бунтари возникали, то тут же отправлялись на повторную очистку, после которой, по слухам, убивались внутри человека даже базовые потребности, поэтому Ана смиренно выполняла все задания, проводила много времени за учебниками и всячески стремилась доказать свою важность этому обществу в будущем.