Он убежал. Но перед этим освободил других рабов! выдал неожиданную информацию Ангеланд.
Что? Зачем? изумился маг. И как у него это получилось?
Судя по всему, легко, горько ответил ученик. Мы же ввели ему сыворотку с силой тарга. Он разгромил клетки, вырвав железные прутья из пазов. Так что и вампир, и бородач тоже пропали. Я проследил их следы до выхода из замка. Потом видел, как они бежали вдалеке по холмам в сторону леса. И исчезли за деревьями.
Ангеланд, сжал его руку маг. Скорее за ними! Мы должны исправить свою чудовищную ошибку! Я не могу этим заняться удар твари был слишком силен, я с трудом поддерживаю силы.
Я могу вам помочь
Нет, мой мальчик, нет! Нам нельзя терять ни минуты. Собери отряд, возьми все мои деньги из сейфа там, наверху. И скорее в путь! Не дай этому монстру уничтожить ни в чем не повинных людей!
Хорошо, дэр Краффе, склонил голову ученик. Я немедленно отправляюсь в погоню. Обещаю вам, что привезу вам его голову как можно скорее!
Поторопись, друг мой, поторопись, маг устало закрыл глаза. А дэр Ангеланд бросился выполнять поручение наставника.
Глава 3. Погоня
Я плохо помню этот период моей жизни. Ничего кроме боли и ярости я тогда не чувствовал. И никогда не испытывал такой ненависти к людям, как тогда, в замке подлого Краффе. Даже на Земле в школьных драках, даже в армии, при жестокой муштре и издевательствах над новобранцами, я мог понять поведение своих недругов. Кто-то из них был жестоким, кто-то настоящим отморозком, кто-то просто идиотом, дорвавшимся до власти. Но все они преследовали какие-то свои цели, простые и всем понятные. А чтобы вот так часами равнодушно смотреть, как на твоих глазах в страшных мучениях погибает живое разумное существо, это надо быть не просто отморозком. Это не люди фашисты. Которых надо давить, как гнид, без малейшего сожаления.
Когда я впервые понял, что нас купили для опытов, я испытал настоящий шок. Первым они убили гоблина. Несчастного Ниржадцу, который слова плохого никому никогда не сказал. Он катался по клетке от боли и ужаса несколько часов, а эти изверги что-то равнодушно фиксировали в объемных блокнотах. Ученики мага сначала еще нервничали, а потом привыкли. Как можно к этому привыкнуть? Я орал на них, колотил по прутьям клетки, материл их почем зря и просил прекратить мучения гоблина. Напрасно меня лишь обездвижили и обеззвучили.
Казарад тоже сначала что-то говорил магам просящим тоном, потом кричал, потом перестал и только тупо смотрел в угол своей клетки. Вампир все время стоял неподвижно посреди своей клетки, гордо скрестив руки на груди. Видимо, понимал, что спорить с магами и просить их о чем-то бесполезно. Юный Динрич, не скрываясь, рыдал в своей темнице. Он все время повторял, что мы не рабы, что с нами нельзя так, что нас надо отпустить. Я уже немного понимал некоторые слова, а об остальном догадывался по смыслу. Никакого толку от его просьб не было. Он стал следующим, и его мучения продлились немного дольше. Но к полуночи следующего дня и с ним было покончено. Ночи были ужасны. Спать было невозможно. Чтобы хоть как-то отвлечься, я стал расспрашивать Казарада и вампира об их жизни.
Им тоже не спалось от пережитых ужасов. Но разговорить Казарада мне так и не удалось. Зато вампир охотно включился в общение. Мы совсем не понимали друг друга, просто что-то говорили на своих языках. Потом я попросил вампира Ростальда обучить меня его языку. И тот сразу же согласился. Видимо, ему тоже хотелось забыться хотя бы на время и не думать о том, что ждет каждого из нас.
Он показывал на предметы и называл их, я тщательно повторял. К сожалению, одними из первых слов, которые довелось мне выучить в этом мире, стали «смерть», «клетка», «боль», ну и всякие ругательства, само собой. Казарад иногда тоже повторял слова, и я понял, что вампир и человек разговаривают на разных языках. Казарад был русинтом, а вампир гальтерном. Кстати, Краффе разговаривал на языке вампира. Поэтому я старался запомнить как можно больше именно этих слов. За те несколько дней, на которые нас оставили в покое, я сделал невероятные успехи в лингвистике. Вот что значит хорошая мотивация!
Потом настала моя очередь стать подопытным кроликом.
Я сопротивлялся, как мог, понимая, что это последние минуты моей жизни. В лучшем случае. А в худшем мне предстояло умирать часами в жутких мучениях под изучающими взглядами этих уродов. Конечно же, все мои усилия были тщетны. И я все же получил свою порцию ядовитого зелья.
Я никогда не испытывал такой боли раньше. Я знал, что от боли можно потерять сознание, но не думал, что мне это когда-нибудь предстоит. Почти сутки я корчился в клетке на грани сознания, стараясь не приходить в себя надолго. Боль пронзала каждую часть моего тела, я чувствовал, что тело меняется, оно не слушается меня, как будто с каждой молекулой происходит что-то страшное. И контролировать это я не мог.
Только к утру я смог дышать без скручивающих судорог. А эти твари стояли у моей клетки и что-то оживленно обсуждали. Впрочем, я уже немного понимал их они удивлялись тому, что я выжил.
На пару дней меня оставили в покое. Дальше издевались над Казарадом и вампиром. Им, видимо, дали меньшую дозу зелья, потому что они хоть и страдали от болей, сознания не теряли. И пришли в себя быстрее, чем я.
Я зря надеялся, что меня теперь не тронут, а будут какое-то время наблюдать за результатом опытов. Через пару дней меня снова потащили в лабораторию. На этот раз предложенный мне напиток был темно-серого цвета. Вкуса его я не почувствовал, будучи полностью парализованным коварной магией.
Так шли дни за днями, которым я совсем потерял счет. Мне кажется, прошло недели три-четыре. Мы с Казарадом по очереди корчились в судорогах на полу своих клеток. Потом отсыпались и снова учили язык вампира. Только это позволяло нам не сойти с ума. Кстати, я заметил, что над Ростальдом опыты почти не проводят.
Везет тебе, как-то обратился к нему я. Мы с Казарадом по два раза в неделю лежим трупами. Наши тела меняются, не понять, что эти уроды хотят с нами сделать. У меня вон даже хвост растет! я потрогал эту свою неожиданно выросшую конечность. Совсем небольшую, но с жестким наконечником. А тебя жалеют. Я не знал многих слов вампирского языка и дополнял их то своими, из русского языка, то жестами. И вампир, похоже, меня понял.
Магия не действует на вампиров так, как на людей, грустно улыбнулся он. Поэтому меня просто убьют, когда эксперименты с вами закончатся, он тоже общался больше жестами, чтобы лучше донести свою мысль. Они говорили об этом при мне, я слышал. У вампиров есть ценные части тела. Например, сердце. Идеальный накопитель магии
Я понял, и больше ему не завидовал. Подумаешь, у меня хвост растет! И черные когти на руках. Все это можно исправить. Вот вернусь на Землю и вылечусь.
В один из дней меня снова потащили в лаборатории, сразу же после Казарада. Я опять пытался сопротивляться, и опять бесполезно. Знакомая магия, полная беспомощность, воронка в горло и густая жидкость льется мне в рот. Я приготовился к мгновенной боли и очень надеялся на потерю сознания.
Но в этот раз все пошло не так. Боль привычно скрутила меня, но я остался полностью в сознании. Я непроизвольно дернулся на столе и вдруг почувствовал, что могу двигаться. И мгновенно понял, что маги на этот раз в чем-то просчитались. Возможно, обездвиживающее заклинание почему-то не сработало. В моем затуманенном болью мозгу вспыхнула одна-единственная мысль надо бежать, пока у меня есть хоть какой-то шанс прорваться на выход. Я плохо контролировал свое тело, оно все время трансформировалось руки пронзало болью от выступающих когтей, ноги ломало от раздувающихся вен. Все, что я смог сделать скатиться со стола. Но Краффе сразу же попытался меня обездвижить.