Профессор, что будем делать? тревожно начала лепетать, если мы не попробуем открыть кротовину, мы её упустим
Профессор задумчиво молчал. По его выражению лица было видно, что он понимает больше моего и пытается придумать самый оптимальный вариант действий. Я не стала ему мешать и решила ещё раз всё тщательно проверить, пока он думает
Да Жаль, что мы не подготовились, ничего не взяли с собой, наконец заговорил Патсторс. А́ника, ну, ты ж понимаешь? Учитывая, что мы над океаном, вариант один
Понимаю, профессор. Вместе с Сардией?
Да. Я конечно, не хотел бы рисковать тобой, но других вариантов нет. Мы ж не знаем: либо таких дыр полно в течении времени нашей жизни, либо нам крупно повезло, и эта кротовина большая редкость на протяжении ста, а может и тысячи лет.
Я молча запустила стабилизатор излучателя и он начал фиксировать эту червоточину. И вот кротовина открылась. На датчике прибора были видны пространственные границы кротовины. И нам повезло, что наша лётка, по размерам, в неё проходила. Но сама червоточины была под водой и нам придётся нырять. Конечно наша хронология достигла того прогресса, что у каждого был свой летающий транспорт, который помимо двигателя для движения, имел ещё магнитный двигатель антигравитационный. И данные транспортные средства хоть и имели герметичность, но не были предназначены для движения под водой. Мы это осознавали. Хорошо, что расстояние до кротовины под водой было всего 7 метров. Тянуть резину нельзя было, потому что при её открытии, сразу бы полилась вода на другой конец кротовины, если там её не будет, а если будет, то тоже столкновение вод Что ждёт нас на той стороне мы не знали, и я мельком подумала, что не плохо бы было доработать излучатель так, чтобы хоть пару метров было видно через излучатели сканеры, что там на той стороне кротовины.
Сардия, резко вперёд метров на 15, затем снова резкий поворот назад и вверх из воды.
Принято, ответила машина.
Сардия быстро рванула в заданную точку. Произошла мгновенная вспышка и Сардия повернула вверх из воды. Мы вылетели над поверхностью воды на 5324024 года в прошлом.
Был ветер, но шторма не было.
Сардия, просканируй где ближайшая суша и вперёд, но не спеша. Выводи все данные на экран.
Делаю, ответил искусственный интеллект.
В экране лётки стали появляться показатели температуры за бортом, показатели влажности, вероятности сейсмических активностей, а также флора и фауна, которая выделялась на экране разными цветам. Геометрических построений не было. Людей от животных сканировочная программа отличить пока не могла, потому что мы пока над этим не работали. Мы приближались к ближайшей суше. Была ночь, и я специально не скомандовала о включении фар, чтобы местные (если они есть) нас не обнаружили, по крайней мере чтобы не обнаружили в полёте.
Мы вышли из Сардии, взяв с собой дистанционный пульт связи с ней. И её я оставила в полу-метра от земли. Взяв голограммер, я стала записывать всё, что вижу, в трёхмерном измерении на свой голограммер. Вокруг были не знакомые нам деревья, огромных размеров. Мы чувствовали себя, как два потерявшихся муравья в огромном лесу. И у Патсторса, и у меня потихоньку начиналась пА́ника. Сразу появились разные внутренние страхи, которые мы раньше никогда вообще не испытывали в своей жизни. Страх застрять здесь навсегда, страх, что на нас нападут ядовитые насекомые, или того хуже дикие звери. Хотя, что хуже, это ещё большой вопрос.
Посмотрев друг на друга, мы увидели эти страхи, по выражению наших лиц.
Будешь пить? спросил неожиданно Патсторс.
Нет, тихо произнесла я, работая с голограммером.
А́ника, давай фиксируй всё на разных расстояниях, и сваливаем отсюда домой, тревожно прошептал Патсторс.
Да, ответила я профессору, будучи, как всегда, солидарна с ним.
Я стала медленно поворачиваться вокруг себя, и фиксировать данные трёхмерного изображения на разных расстояниях. Сначала на расстоянии нескольких метров, затем, нескольких десятков метров, сотен, и нескольких километров, насколько позволяла модель данного голограммера.
Пока я фиксировала данные, нас стали замечать местные насекомые, и животные, и птицы, обращая на нас всё больше внимания.
Да, профессор, повторила я, нужно улетать. Людей здесь, скорее всего нет.
В эту минуту небольшая птичка (я её в тот момент восприняла как птичку, хотя и не знала, можно ли её с полным основанием причислить к классу птиц, теплокровных яйцекладущих позвоночных) спикировала из темноты прямо нам под ноги. Откуда она взялась? Крошечная, размером точь-в-точь воробей, она села на землю между мной и профессором. Ночь, темнота, ветер. И птица.
Я вспомнила, как в детстве читала рассказы о животных, написанные искусственным интеллектом по мотивам творчества известных писателей. Программа брала всё самое лучшее из того, что написали писатели-люди, и компилировала в совершенно захватывающие рассказы. К чему это воспоминание мне сейчас, в пяти миллионах лет от дома? Совершенно не вовремя, подумала я, наклонилась и взяла птичку в руку.
А́ника, что ты делаешь? голос Патсторса звучал довольно нервно.
Беру образец местной фауны, профессор. Нам надо возвращаться, вы же помните, что кротовина закрывается через пару часов, причём, из этой пары часов мы уже потратили минут сорок? А нам ещё возвращаться. Давайте возьмём птичку!
А́ника, ты даже не представляешь себе, какие организмы мы можем привезти домой. Вирусы, бактерии, простейшие
Я скорее почувствовала, чем увидела, что профессор уже согласился взять птицу, а спорит просто по инерции.
Она пройдёт карантин. Процедура отработана. Пойдёмте, не будем терять времени.
Я шагнула ко входу в лётку. Мы уселись, я посадила птицу в специальный отсек для перевозки живых организмов он (или она, пока не ясно) с готовностью порхнул на спинку кресла, и я активировала Сардию для полёта. По зафиксированным координатам мы долетели до "своей" червоточины и стартанули назад, как и сюда: Активировали кротовину, увидели жёлто-зелёное свечение, нырнули в воду, прошли пространственно-временной барьер. Сардия сделала резкий поворот вверх, и мы вновь вынырнули из воды, закрыв кротовину. Убедившись, что Сардия никак не пострадала, мы отправились в наше рабочее помещение.
Нашкодил, резко произнёс профессор, с эмоциональным выражением, на котором вновь появилось слегка, то чувство, которое у нас активировалось в прошлом страх.
Что случилось, Патсторс? С тревожным интересом, спросила я.
Только что хотел допить Джинго с бутылки, а бутылки-то нет.
Да, я помню, что ты мне вроде предлагал.
Да. Я брал с собой бутылочку напитка, но я так её и не открыл. А момент, когда я её оставил, как-то даже и не вспомню сейчас.
Наверное перенервничал, сказала я, поняв о чём говорит профессор. Он имеел ввиду возможность реализации временнóго парадокса под названием «эффект бабочки».
Эффект бабочки, уточнила я у своего напарника?
Возможно, произнёс он и добавил, нужно проверить.
Кстати, из-за этого попугайчика или кто он там, тоже могло что-то произойти насчёт исходящих временны́́х волн.
Я взглянула на птичку. Надо искать клетку и спросить в зоологической секции, чем питаются представители этого вида.
Да, извини, я не подумала в тот момент вообще о парадоксах времени.
Ну, я тоже тогда забыл, мною управляли эмоции, ответил мне напарник.
Да, какое-то негативное ощущение, но в тот же момент новое для меня, неизведанное, высказала я то, что до этого некогда было высказать.
Да, у меня также, согласился со мной напарник, может, это говорит о том, что проникновение в прошлое опасно