Каков пейзаж, рисуемый стихом!
С ним хочется соприкоснуться, войти в него столь он великолепен, так ощущаешь его:
Славная осень! Здоровый, ядреныйВоздух усталые силы бодрит;Лед неокрепший на речке студенойСловно как тающий сахар лежитРазумеется, «Железная дорога» не сосредоточена на показе природных картин, столь богатых на Руси, иной пафос движет стихом и вечное русское:
Жаль только жить в эту пору прекраснуюУж не придется ни мне, ни тебеСквозь высоты музыки отзывается извечной же болью
Снова разойдется «Мороз, Красный нос», поражая великолепием: зачарованные стоят леса, как великолепные музеи природного могущества, лежат мощные льды, зачехлившие реки, и только вступишь в зимний русский лес слышится:
Не ветер бушует над бором,Не с гор побежали ручьи,Мороз-воевода дозоромОбходит владенья свои.И какою силой, какою верой в бесконечную творческую мощь народа звучит хрестоматийный «Школьник»
Сострадание некрасовской музы ко всем попавшим в жизнь, вынужденным в ней искать себя, да так, чтобы не слишком утеснять других, велико, как велика и вера в замечательное грядущее; и если со вторым нам удается соприкоснуться мало, все время наступая на пресловутые грабли, первого нам так не хватает! И как знать, возможно, второе неразрывно и связано с недостатком первого?
И думается тут вдумчивое чтение Н. А. Некрасова может помочь.
2
Страшно начинается, страшно длится, врезается в сознание:
Савраска увяз в половине сугроба Две пары промерзлых лаптейДа угол рогожей покрытого гробаТорчат из убогих дровней.Жесткие, морозом скрепленные картины, а музыка, волшебная музыка мороза все равно звучит величественно вечным
Но жизнь лучше не будет: есть как есть не поверить, что когда-то настанет другое время:
Привычная дума поэтаВперед забежать ей спешит:Как саваном, снегом одета,Избушка в деревне стоитПатриархальность, сходящаяся с трагедией; трагедия, отрицающая нужность оной патриархальности
Речь пойдет о крестьянской жизни, являвшейся вариантом креста на Руси на протяжении многих и многих веков.
Речь польется, живописуя драмы, которые перекусывают жизни людские, и речь эта будет музыкой жизни, с которой ничего, казалось, не сделать.
Но она будет изменена, однако, даже круто, даже сильно!
И все равно Мороз-воевода обойдет свои владения, и будет трещать и стрелять великолепный синеватый снежный пласт
Будут громоздиться красоты снежного, отливающего розовым серебра, будет природная мудрость; хоть панорамы, развернутые в поэме, отрицают мудрое устройство общества.
Тогдашнего.
Но и теперь особо нечем гордиться.
3
Мы сталкивались с дедушкой Мазаем с ранних лет, поэма входила в детский мир священным образом доброты, и зайцы эти милые зверушки, всегда ассоциирующиеся с детством, представали своеобразным символом знаком помощи, необходимой всем.
В естественности некрасовского стиха есть своя особая гармония плавности, напевности: его хочется именно про-певать, а не читать.
Кажется, в конце жизни Некрасов изверился в словах:
Слова слова красивые рассказыО подвигах но где же их дела?Иль нет людей, идущих дальше фразы?А я сюда всю душу принесла!..Возможно, так оно и было, ибо даже въедаясь в сознанье народное, стихи не способны менять действительность; но, насыщая волнами сострадания и любви! пространство, Некрасов в большей мере, чем кто-либо другой из поэтов, готовил перемены, а что они необходимы, следовало из общего хода жизни.
Честность и честь, определявшие путь Некрасова-поэта, не подлежат разрыву:
О Муза! я у двери гроба!Пускай я много виноват,Пусть увеличит во сто кратМои вины людская злоба Не плачь! завиден жребий наш,Не наругаются над нами:Меж мной и честными сердцамиПорваться долго ты не дашьЖивому, кровному союзу!Тут только одна ошибка: не «долго», а «никогда»
4
Он был новатором Некрасов: он вводил в поэтический оборот речения купеческие, простонародные, разные, совершая в поэзии работу, аналогичную той, что в прозе вершил Достоевский, сшибая самые различные языковые пласты.
Как бытово, но и бытийно звучит:
У купца у Семиглотова живут люди не говеючи,льют на кашу масло постное, словно воду, не жалеючиКакова емкость строки, дающей полную картину существования определенных людских пространств!
Разойдутся «Коробейники»:
Ситцы есть у нас богатые,Есть миткаль, кумач и плис.Есть у нас мыла пахучие По две гривны за кусок,Есть румяна нелинючие Молодись за пятачок!Ленты перечислений, густые, многоцветные, наполняют стихи, что короба; слово пенится, играет, вспыхивает самоцветно
И все русское, раздольное, мрачное, страшное
Да, да ибо вечно смешано у нас многое, ибо позорное крепостное право длилось долго и отменено было поздно, ибо крестьянское бытие, так плотно и полно описанное Некрасовым, было кошмарно
Его метафизика это постижение русского мира с жаждою изменений: назревших, насущных:
Душно! без счастья и волиНочь бесконечно длинна.Буря бы грянула, что ли?Чаша с краями полна!Поэтические формулы поэта входили в коллективное сознание, меняя его: если уж стихи не способны менять реальность
Из пантеона русской классики три поэта, думается, наиболее соответствуют понятию «народный»: Пушкин, Некрасов, Есенин; но именно в Некрасове сила сострадания проявлена с наибольшею полнотой.
5
Вольное дыхание некрасовской строки, продиктованное честностью и величием его музы.
У каждого великого поэта она своя, и некрасовская, диктующая «Славная осень», слишком знает русский воздух и красоту пейзажа
Никому на Руси жить хорошо не будет! Ибо и власть имеющие, и в усадьбах сидящие почувствуют бездну, грозящую им.
Никому не будет хорошо и закружившийся хоровод, о котором Некрасов не знал ничего, не мог предчувствовать, поднимая массы людские, принесет столько жертв, что страшно станет.
Некрасову было страшно от несправедливости мира:
«Вчерашний день, часу в шестом» стихотворение, сделавшее Некрасова поэтом, ярко свидетельствует об этом.
Некрасов вырубал стигмат сострадания на душах читателей, ибо без него они души мертвы.
Некрасов видел Мороз, Красный нос во всем его великолепии, что могло бы открыться только детям, свято верившим в Деда Мороза
Стеклянные своды зимы заиграют тонкой сканью, великолепно переливаясь и играя всерьез.
Будущий школьник, отправляющийся учиться, узнает, как может стать великим архангельский мужик.
Некрасов ввел столько новых речений в поэзию чиновничьих, купецких, что новаторство его стиха становится очевидным.
Световое море, открытое над нами, передано поэтом с умною силою и добрым мастерством (а оно бывает разное); и жизнь поэтического свода Некрасова столь полно растворилась в русском космосе, что грядущее не может корчиться в безъязыкости и отсутствии сострадания, как сейчас, когда, вероятно, мы проходим дорогами ложного грядущего
6
И трауром, и светом пронизано стихотворение «Памяти Добролюбова», заучивавшееся некогда в школах, дававшееся блестящим образцом поэтического шедевра
Рано умерший критик и публицист представал молодым мудрецом, настолько владевшим собой, что не верилось в подобные возможности в раннем возрасте.
Подчинение страстей рассудку есть дар или достижение самодисциплины?
Возможно, Некрасов перехватывал, выдавая желаемое за действительное, но, воспевая добродетели Добролюбова, был последователен в изложении своей точки зрения на добродетель вообще.
Выработка характера, используя который можно достичь цели, сколь бы сложна она ни была.