Осложнение положения на фронтах привело к тому, что 10 февраля 1915 г. был получен приказ Верховного Главнокомандующего о переброске основных сил Заамурского округа пограничной стражи на театр военных действий. Заамурские пограничники имели боевой опыт, полученный ими в ходе Русско-японской войны 19041905 гг. и постоянных локальных вооруженных конфликтов на границе. За свои заслуги, в отличие от многих других соединений пограничной стражи, полки заамурцев были удостоены боевых знамен и штандартов[89]. Кроме этого, при реорганизации пограничной стражи в 1910 г., императором Николаем II было отдано распоряжение о передаче во вновь формируемые полки, награды заамурских сотен, удостоенных за успешные боевые операции в войне с Японией. Русский самодержец полагал, что сохранение этих наград необходимо «дабы таковой передачей сохранить память о бывших подвигах расформированных сотен»[90].
Наступившая к этому времени относительная стабилизация на всех фронтах означала для каждой стороны появление небольшого периода, необходимого для подготовки к решающим действиям. В этой связи, представителями генеральных штабов Антанты была организована конференция, участники которой выработали решение провести ряд наступательных операций. На этом совещании были также уточнены сроки их начала и согласованы вопросы координации действий.
Следует заострить внимание на следующем факте. Русской армии «благодарные» союзники поручили наиболее сложную задачу. Наступление на Восточном фронте планировалось начать на две недели раньше, чем на Западном. При этом военная промышленность наших союзников практически полностью удовлетворяла потребностям их войск по всем статьям. Что же касается российских соединений, то на текущий момент они остро нуждались в артиллерийских снарядах и других боеприпасах разных калибров. Не хватало средств и для борьбы с химическими атаками противника.
Обстановка усугубилась еще и тем, что германским разведывательным службам стало известно не только о состоявшейся конференции, но и принятых на ней решениях. Убедившись, что на Западном фронте армии Антанты еще не закончили необходимые маневры, германское командование сосредоточило решающий удар именно по нему. В ходе Верденской операции армии Франции и Италии оказались настолько близки к полному поражению, что были вынуждены просить Россию выступить ранее намеченного срока[91]. В результате проведенной нашими войсками Нарочской операции противник не только оставил г. Двинск, но и ослабил свое наступление на Верденском и Трентинском направлениях[92].
Спасая от поражения армии Антанты, 4 июля 1916 г. русское командование начало наступательную операцию, ставшей впоследствии известной, как Брусиловский прорыв (по фамилии командующего Юго-Западного фрота генерал-лейтенанта от кавалерии А. А. Брусилова).
Брусилов А.А.
Среди сражавшихся брусиловцев следует отметить и воинов в зеленых фуражках. Прозванные австрийцами «зелеными чертями», заамурцы вихрем прорывались в тыл противника, дезорганизуя штабы, обозы, аэродромы и другие обслуживающие его подразделения. Еще начиная с 1914 г., согласно мобилизационному расписанию, перед пограничной стражей ставились следующие задачи: ведение разведки; нанесение наибольшего ущерба противнику путем уничтожения тыловых обозов, складов и т. п.; причинение препятствий сборам резервистов и лошадей[93].
В период подготовки к прорыву
Необходимо также заметить, что с этого времени пограничники по решению командования зачастую стали применяться в арьергардах брусиловских частей, увлекая своим воинским мастерством и высоким боевым духом соотечественников.
Вот несколько примеров, как отзывалось о пограничниках высшее военное командование русской армии. В своих воспоминаниях А.А. Брусилов повествует, что перед прорывом 26 марта император Николай II провел в г. Каменец-Подольске смотр частей, среди которых были офицеры и бойцы 3-й Заамурской пограничной пехотной дивизии. Он отметил состояние соединения «наиболее прекрасным»[94]. Также накануне Брусиловского прорыва генерал от инфантерии Н.Н. Янусевич отмечал, что «Юго-Западный фронт должен рассчитывать только на прибывающие Заамурские пограничные полки»[95].
Немалое количество подвигов совершили в этой стратегической операции заамурцы. В самые переломные моменты сражений им неоднократно приходилось поворачивать ход событий в пользу Русской армии. Они первыми врывались во вражеские окопы, выбивали противника их хорошо оборудованных укреплений, проявляя при этом образцы стойкости и мужества.
Памятен такой случай из истории 8-го Заамурского пехотного полка, когда проводившая разведку группа под командованием старшего унтер-офицера Базелишина обнаружила противника и применила свойственную пограничникам смекалку. Базелишин предложил своим подопечным ефрейтору Плотицину, рядовым Кучерюку и Сорохунскому имитировать сдачу в плен. Запасшись ручными гранатами, которые они скрытно подвесили на ремнях за спиной и, бросив винтовки, разведгруппа двинулась к вражеским окопам. Подойдя в полный рост на расстояние, достаточное для прицельного метания гранат, они забросали укрепления противника своим «боезапасом». Не ожидавший таких внезапных действий пограничников, противник в панике обратился в бегство[96].
Практически каждая боевая сводка с театра военных действий упоминала успешные действия пограничников. Их ставили в пример. Так, в сводке 11-й армии Юго-Западного фронта отмечалось, что младший унтер-офицер 2-го Заамурского пограничного конного полка Н. Курмаев в бою у населенного пункта Нетерпицы, рискуя своей жизнью, спас командира поручика Кончевского. Младший унтер-офицер Литовкин, ефрейтор Ильин, рядовые Бутрик, Печеный и Щербатов, попав под огонь хорошо укрытого пулеметного расчета противника и потеряв лошадей, продолжали сражаться в пешем порядке, увлекая за собой сослуживцев[97].
А вот еще один пример мужества. Возглавлявшему 1-ю роту 10-го Заамурского пехотного полка прапорщику Гусаку и его бойцам в стремительной штыковой атаке и рукопашной схватке не только удалось захватить австрийскую батарею тяжелой артиллерии, но и пленить всю ее обслугу. Помимо более полутораста военнопленных, в трофеях пограничников значились четыре 150-мм орудия с полным боекомплектом. По ходатайству Брусилова прапорщик Гусак был удостоен ордена Святого Георгия IV степени[98].
Не один раз выручали герои-пограничники 2‐й Заамурской пехотной дивизии 11-ю армию. Только за период с 1915 г. по июнь 1916 г 1309 ее бойцов были награждены Георгиевскими крестами и медалями[99].
Широко известен и боевой настрой пограничников. Они попросту сметали вражеские части своими стремительными атаками. Так, например, бойцы 3‐й Заамурской пограничной пехотной дивизии наголову разбили 119-ю пехотную дивизию немцев, а 1-я Заамурская дивизия у Тлумача и Наревки практически уничтожила 105-ю дивизию германской армии.
Легендой стал подвиг командира полка 9-й Заамурской пограничной пехотной дивизии полковника М.А. Циглера, который под плотным огнем противника верхом на лошади, по-скобелевски, возглавил атаку. Увлекая за собой офицеров и солдат, он крикнул: «Помните, заамурцы, что георгиевские кресты висят на германских пушках, а не на пулеметах!». Этот боевой призыв надолго врезался в память не только пограничникам, но и армейским бойцам[100]. За эту успешную атаку М. А. Циглер был удостоен ордена Святого Георгия 4-й степени. К сожалению, за день до получения награды полковник М.А. Циглер в очередной атаке пал смертью храбрых. Высочайшим указом заамурский командир был посмертно произведен в чин генерал-майора.