В январе 1905 г. в Москве проходили забастовки рабочих при поддержке пропагандистов из РСДРП. Так, 13 января 1905 г. был арестован «один из идейных и особо вредных направителей местной партийной работы»[56] студент Московского университета В. В. Шер.
Московское охранное отделение выяснило информацию о том, что Шер принадлежал к составу Московского совета рабочих депутатов, организовывал конференцию Северных организаций Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП), а также являлся «одним из учредителей находившегося под исключительным воздействием РСДРП особо вредно действовавшего на рабочую массу профессионального союза рабочих печатного дела»[57]. Противоправительственный Союз типографских работников и до революции и во время выпускал и активно распространял вестник, имевший явную провокационную направленность. К примеру, в одном из номеров была размещена статья под названием «Беседа по зоологии». Приведем некоторые выдержки из нее: «Из зоологических типов, принадлежащих к семейству паразитов, наиболее любопытны генералы-администраторы Обыкновенно все генералы характеризуются прежде всего страшной прожорливостью, затем крайне слабо развитым мозгом и наконец особой психической болезнью полным отсутствием какого-либо нравственного чувства. Происходит это оттого, что все существо генерала приспособлено только к одной цели: опутать крепче тенетами народ, лишить его таким образом всякого движения для того, чтобы потом безнаказанно питаться его кровью»[58]. Несмотря на примитивизм, грубые обобщения и искажения фактов, «Вестник Союза типографских работников» в условиях революции представлял опасность. Шеру, причастному к деятельности этого союза, было назначено наказание: запрет проживания в Москве и Московской губернии в течение одного года, считая от 19 февраля 1905 г. Несмотря на более чем щадящие санкции, он и его семья принялись бомбардировать охранное отделение жалобами и прошениями. На этапе расследования Шер выражал неудовольствие тем, что ему приходится сидеть вместе с другими заключенными: «В силу объявленного мне распоряжения г. градоначальника я должен был быть заключен в одиночное помещение, в настоящее время истекает уже недельный срок, как я нахожусь заключенным в общую камеру при Басманном полицейском доме, предназначенную для уголовных. В виду крайнего неудобства камеры для уголовных, а также согласно прямому распоряжению г. градоначальника имею честь ходатайствовать о немедленном переводе меня в одиночное помещение»[59]. Затем, 22 февраля 1905 г., письмо градоначальнику Москвы Е. Н. Волкову написала вдова потомственного почетного гражданина А. В. Королева, теща Шера: «Имею честь покорнейше просить ваше превосходительство, в случае высылки зятя моего студента Московского университета Василия Владимировича Шера из Москвы дозволить ему поселиться в моем имении, находящемся в Московской губернии Звенигородском уезде Перхушковской волости, под мое непосредственное наблюдение. Если возможно выпустить его теперь же на поруки или под денежный залог, то я принимаю на себя поручительство в том и другом случае»[60].
Шер В.В.
В архиве хранится прошение от матери Шера, вдовы коллежского секретаря В. В. Шер, в котором она выражает недоумение, почему ее сына целый месяц держат в губернской тюрьме в Каменщиках, если «при обыске ничего противозаконного найдено не было»[61]. 28 февраля 1905 г. Шеру было определено отбыть на жительство в город Рязань. Однако, уже через два месяца бывший студент Шер покинул место высылки. Как писал рязанский уездный исправник в Московское охранное отделение: «Шер, обвиняемый в подстрекательстве рабочих к беспорядкам, из имения при селе Гришине 11 сего мая выехал с женой в свое имение, находящееся близ ст. «Люберцы» Московско-Казанской железной дороги, где, как дознано негласно, пробудет по 20 сего мая»[62]. Через полтора месяца начальник Рязанского губернского жандармского управления сообщил, что Шер, в нарушение всех определений, поселился в Москве: «Василий Владимиров Шер выбыл в г. Москву, где и проживает вместе с женой на Остоженке, по I-му Зачатьевскому переулку»[63]. В сентябре 1905 г. мать Шера попыталась легализовать пребывание сына в Москве, направив очередное прошение в охранное отделение. Это ходатайство было отклонено, и Шер 15 сентября отбыл в имение «Затишье» Перекопской волости Валковского уезда. 8 октября 1905 г., как сообщал начальник Харьковского ГЖУ, Шер снова выбыл в Москву[64]. В дальнейшем Шер неоднократно привлекался к дознаниям. Например, в 1911 г. московский градоначальник генерал-майор А. А. Адрианов подписал постановление о «признании помощника присяжного поверенного Василия Владимирова Шер вредным для общественного порядка и спокойствия»[65]. Остается надеяться, что в будущем будут найдены документы, объясняющие довольно комфортное проживание в Москве в 1905 г. одного из активных членов РСДРП, имеющего «связи с партийными работниками Канелем, Скворцовым, Ногиным и Дубровинским».
После убийства великого князя Сергея Александровича 4 февраля 1905 г., в Москве долгое время сохранялась нервозная атмосфера. Как сообщал пристав 3-го участка Тверской части в Московское охранное отделение 17 февраля 1905 г.: «Последние дни в управление участка являются владельцы магазинов на Кузнецком мосту и Петровке и, напуганные слухами, ходящими по городу, о предстоящих беспорядках 19 и 20 февраля, просят принять меры защиты их и охранения их имущества. Таких лиц я отпускал не прежде, чем насколько мог их успокаивал. Сегодня же от лица управляющего Государственными банками явился ко мне директор банка, прося охраны помещений последнего 19 и 20 февраля»[66]. Московская полиция готовилась к возможным волнениям 19 февраля. За несколько дней до годовщины отмены крепостного права в Московском охранном отделении была составлена ведомость «о наличном количестве казенного оружия, находящегося в ведении участковых приставов города Москвы, городовых и полицейских служителей». В этой ведомости были представлены данные о 43 участках: количестве ружей (их не было), ружейных патронов (не было), револьверов, патронов к револьверам, шашек. В среднем в каждом участке было от 20 до 30 револьверов (минимально Бутырский и Петровско-Разумовский участки 9 и 12 соответственно; максимально 1-я Пресненская часть и 1-я Хамовническая 40 и 38); от 60 до 100 патронов (минимально 2-я Cущевская, 2-я Пречистенская, 1-я Мещанская патронов не было; максимально 1-я Пресненская 225); шашек 1520 (многие части шашек не имели, максимальное число 2-я Сущевская часть 70)[67]. Интересно отметить, что к концу года ситуация не изменилась. Исследовательница Л. А. Жукова приводит в своей статье цитату генерала А. А. Рейнбота от декабря 1905 г.: «Полиция, которая только что пережила борьбу с мятежниками, вооруженными револьверами самых последних образцов маузерами, браунингами и т. п., на весь штат 4000 с лишним человек имела лишь 1332 старых револьверов системы Смит и Вессон, к тому же наполовину неисправных, и железные шашки»[68].
19 февраля 1905 г. Московское охранное отделение собирало телефонные сообщения. В документах это отражено следующим образом: «10 ч. 30 м. утра. Полицейский надзиратель Смирнов передал, что рабочие завода «Перенуд» и Курских мастерских с согласия администрации сегодня не работают; рабочие находятся на квартирах; сборищ никаких нет. 11 ч. 40 м. Полицейский надзиратель Кожевников передал, что в Императорском Московском техническом училище вывешено объявление о том, что училище сегодня и завтра закрыто. Все спокойно. 12 ч. 45 м. Полицейский надзиратель Туляков передал, что рабочие казенного винного склада 3 в 9 ч. 30 м. утра работу прекратили. Рабочих около 500 человек мужчин и женщин.12 ч. 50 м. Полицейский надзиратель Туляков передал, что в Лицее цесаревича Николая все благополучно. 1 час дня. Полицейский надзиратель Захарченко передал, что в Кремле все спокойно. Движение публики обыкновенное»[69].