Ты имеешь право голоса, право на защиту своего тела. Ты имеешь все права, Милена, и не лишай себя сама ни одного из них! Сейчас я тебе расскажу, как мы работаем, а потом ты скажешь, хочешь ли ты, чтобы мы тебе помогли, или нет.
А мама? Губы девочки дрожали. Я не хочу, чтобы она страдала.
Мы сделаем все максимально мягко. Без твоего согласия ничего не будет. Ты выслушаешь меня?
Д-да.
Камеры поставь так, чтобы были незаметны. Не провоцируй, веди себя естественно, а то только себе навредишь. Хорошо? Я передала все необходимое в небольшой косметичке.
Руки Милены тряслись, когда она взяла у меня троянского коня.
Мы можем остановиться в любой момент, когда ты скажешь. Я не задам вопросов. Даже если уже все будет отснято.
А кто увидит эти записи?
Там флешки, вся информация будет хранится на них. Если ты передумаешь, то просто выбросишь их или очистишь. Только аппаратуру попрошу вернуть, если не против. Она жуть какая дорогая и нужная. Я мимолетно коснулась руки девушки.
Конечно. Милена кивнула, опустив голову, крепко-крепко сжала косметичку и бросила на меня просящий взгляд.
Если ты сомневаешься в своем поступке ты уже хорошая дочь. Мы обязательно с тобой посмотрим вместе отснятый материал, и я тебе честно скажу, что вижу лично я. Как тебе?
Да. Да, хорошо, как болванчик закивала головой девушка, ежась.
Ей было не по себе оно и понятно. И все последующие дни съемки материала она жутко сомневалась, постоянно была со мной на связи, но никогда не говорила действительно о том, что наболело.
Общаясь с ней, я вспоминала себя и думала: что было бы, если бы в один момент меня тоже поддержали? Что, если бы не случилось то, что случилось? Как бы сложилась моя жизнь и жизнь мамы и
Звонок оборвал мои мысли. Незнакомый номер.
Да?
Далеко за кофе ходите, а говорили, что на первом этаже. Я уже и с поисковой бригадой прошел, и с собаками не нашел. Может, вы где-то под плинтусом? Ванин голос я не спутала бы ни с чем.
Да, там, в углу, поищите получше.
А не хотите выползти на чашку чая?
Обсудить прогресс в индустрии секс-игрушек? Нет, спасибо, отрезала я.
Любила я так бить сразу в глаз: куча вопросов отпадала, да и собеседник с лопаток пока поднимется, там и я уже соображу, что делать.
София, ну вы же не такая, какой хотите показаться.
Думаете, что знаете меня? Хотите сделать из меня клиентку?
Друга, Софа, просто друга. Как прошел разговор с Лизой?
Я замолчала.
Сомневаетесь в ней? А она хорошо врет, вот только поступки краше слов. Не хотите поделиться?
Нет, я занята, простите! И пока Ваня не успел вставить свои два слова, я выпалила: Хорошего вечера.
И повесила трубку.
Знаю, что только что подтвердила догадки гуру любви. Знаю, что сама дала повод думать, что не справляюсь с ситуацией с Лизой.
Но я действительно не справлялась! Я не была всесильной, особенно с людьми, которые находятся в ближайшем кругу. Самых родных и близких мы готовы оправдывать в своих глазах всеми правдами и неправдами.
А спустя два дня мы полностью собрали кейс для мамы Милены. С девочкой мы дважды пересмотрели все, записали все факты, и я увидела, что она смелеет. Когда эмоции владеют нами, мы часто не можем рассуждать здраво, сомневаемся в себе. Но когда факты написаны на бумаге, то все куда как проще.
Мой учитель говорил: нет на бумаге нет нигде.
И это работает.
Милена, ты согласна показать все это маме?
Да, она отвечала часто односложно, все море невысказанных слов плескалось в глубине глаз девушки.
Отлично. Завтра я подойду к ней после работы и попрошу уделить мне немного времени.
Мне надо прийти?
Нет. Первой реакцией твоей мамы будет отрицание так работает наш механизм защиты, и ты можешь сорваться, не выдержать этого. А твоей маме нужно самой дойти на медленном огне внутренних рассуждений до всего.
Ладно. Челюсть Милены, казалось, свело от напряжения, а взгляд стал загнанным.
Не представляй ничего. Не накручивай себя. Сейчас ты находишься уже в сжатом кулаке, его можно только раскрыть.
А если мама не поверит? Если перестанет со мной разговаривать? Б-б-бросит меня?
Я содрогнулась, сглотнула вязкий ком прошлого.
Судя по информации о ней, такое маловероятно. Но даже если случится самый худший сценарий, твой мир не рухнет: я держу небосвод. Я улыбнулась девушке, не видя перед собой ее лицо.
Я видела свою боль двадцатилетней давности.
Я вас слушаю. Мама Милены смяла ремень сумки так, что заскрипел кожзам.
Она сидела за столиком с настолько ровной спиной, что хотелось поднести уровень и посмотреть, насколько она идеально перпендикулярно полу.
Опрятная женщина с усталым взглядом таких тысячи. Напряженный взгляд по сторонам говорил о том, что женщина редко бывает в заведениях, а до меню так вообще боится дотронуться.
Черный чай пьете? Не против Эрл Грея? спросила я, и женщина сдержанно кивнула, косясь на подходящего официанта.
Я сделала заказ, не обременяя его лишним.
Я здесь только потому, что Милена попросила. Но так и знайте, я все записываю на телефон. Так что если вы мошенница, то нам лучше на этом и распрощаться.
Отлично. Я рада, что вы можете постоять за себя. Знаете, ваша дочь тоже воспользовалась этим правом и просит меня кое-что показать. Это важно для нее. Что скажете?
И что это? Снова заграничный лагерь? Еще один кружок? Хоть бесплатный? Дома вообще не бывает! Женщина опустила взгляд и тяжело выдохнула осуждение.
Нет. А вы никогда не думали, почему она так хочет уйти из дома? Я кивком поблагодарила официанта и разлила чай по чашкам.
На ум пришло, что я делаю так же, как Ваня. Невольно его скопировала, потому что сама обычно редко встречалась с клиентами. Это была работа Лизы, как моего официального лица.
Типичный юношеский максимализм. Мы с отцом для нее динозавры. Никто ее не понимает, никто не любит.
Взгляните на это. Я протянула телефон с наушниками. Нажмите на плей, когда будете готовы.
Женщина поджала губы, состроив недовольную гримасу, посмотрела на протянутый телефон и неуверенно его взяла.
К чаю она так и не притронулась.
Воспроизведение началось, и сначала лицо матери Милены не выражало абсолютно ничего. Потом легкая морщинка залегла на лбу, а после брови медленно поднялись. Лицо вытянулось, она стала чаще моргать, а потом, не досмотрев, сжала телефон в руках, стянула наушники и зло посмотрела на меня.
Отлично. Пусть лучше я буду сейчас бойцовской грушей, чем Милена. Я уже смогу это все выдержать, а вот девочка может и сломаться.
Зачем вы пудрите моей дочери мозги?
Вы видите там меня? Я смотрела спокойно, тщательно следя, чтобы на моем лице и в жестах не отобразилась ни малейшая эмоция. Я должна быть как белый лист бумаги.
Вы это подстроили? Настраиваете мою девочку против семьи? Так и знайте, что я могу пойти в полицию со всем этим.
И как вы думаете, какая моя цель?
Это лучше вам знать. Женщина оглянулась по сторонам. Привели меня сюда, тратите деньги. Что, девочку мою хотите кому-то продать? Не выйдет!
Женщина вскочила на ноги, и я повысила голос, глядя на чашку:
Сядьте обратно, если не хотите лишиться дочери. И той, кто ее отнимет, буду не я, а вы.
Женщина сжала сумку так, словно хотела меня ей огреть, но так и не села. Стоит и то ладно. Можно продолжать:
А сейчас разберитесь в природе происхождения своей злости. Я ли это? Нет. Милена? Нет на самом деле. Вы злитесь на своего мужа, потому что тут любому понятно, что его поведение неправильное. И сейчас поворотный момент. Если вы совершите ошибку, то лишитесь не только мужа, но и дочери.
Я никого не лишусь.
С того момента, как вы это увидели и услышали, больше не может быть по-прежнему. Это точка невозврата. Я здесь, чтобы помочь Милене.
Милене? А мне жизнь испортить?
Вот этого я боялась больше всего.