Мужчина был довольно стар, но не дряхл. Пусть болезнь и иссушила тело, силы его не покинули, и своеобразным транспортом он управлял весьма бодро, даже лихо. Кресло быстро исчезло из виду, затерявшись в полумраке холла, и я, схватив свой немудрёный багаж, поспешила следом. Рождающий эхо простор резко закончился тёмным коридором, в котором я едва различала стены, стараясь не войти в одну из них. Экономят они тут на освещении, что ли? Или же у хозяина болят глаза от яркого света?
На секунду мелькнула мысль попробовать диагностировать и вылечить болезнь или хотя бы попытаться помочь, но усилием воли я ее отогнала. Излишний альтруизм в моем случае может быть смертельно опасен. Пальцы у меня не светятся, это да, но если плоть под моими руками вдруг начнёт меняться и оживать, тут уж и слепой заподозрит неладное.
Кроме того, сказать по правде, лекарь из меня так себе. Даже родной матери помочь не смогла.
Споткнувшись в очередной раз, я чуть не выругалась вслух, но вовремя спохватилась. Все же долго жила одна, привыкла к некоторой свободе, особенно по части выражений, не присущих леди.
Осторожнее. Ступенька, запоздало пояснил хозяин дома, снова сворачивая за угол и тут же останавливаясь. А здесь лифт.
Инвалид сообщил мне это с нескрываемой гордостью и нажал на кнопку, которая загорелась в темноте зловещим багрово-красным светом. Мои глаза постепенно привыкали к сумраку, и я сумела разглядеть выступающий вперед гигантский цилиндр с открытыми арками. Его явно достроили позднее, вмонтировав в сплошную стену, но постарались стилизовать под остальную усадьбу, дополнив резьбой и декоративными элементами.
Где-то наверху загудел механизм, и огороженная декоративным заборчиком платформа медленно и торжественно опустилась.
Подъемников я еще воочию не видела, хотя читала о них в газетах. В нашем городишке, где не было домов выше трех этажей, не устанавливали подобного. Лишние расходы! Зато в больших городах, говорят, без этих штук не обойтись. А как еще, если небоскрёбы строят под сто уровней, а то и выше? По лестницам, поди, не набегаешься.
Кнопка погасла, и старик первым вкатился на платформу, подавая пример. Я зашла не без опаски. Все же чемоданы тяжёлые, мало ли, на какой вес рассчитана конструкция вдруг застрянем. Хозяин ткнул узловатым пальцем в одну из четырёх кнопок на панели самую верхнюю и над потолком снова натужно загудело. Пол под ногами дрогнул, и меня понесло вверх.
Помнится, самолевитация мне не подчинилась. Я пробовала плетение, показанное мамой, но у меня не хватило на него сил. О ней самой и говорить нечего. Тогда я расстраивалась, сейчас же меня это искренне порадовало. Нет ничего хорошего в полете (пусть и в лифте): сердце колотится где-то в пятках, в ушах гул, внутренние органы то ухают куда-то вниз, то потом подпрыгивают, когда платформа останавливается. Особенно старается желудок.
Вот тогда я поблагодарила свою финансовую стесненность, помешавшую мне поесть толком по дороге расставаться было не с чем. А был бы внутри меня завтрак точно бы не задержался.
В какой-то момент коробка лифтовой шахты сменилась витражом, почти как на станции. Что, вдобавок ко всем «восхитительным» ощущениям, закружило мне голову. Четвёртый этаж оказался куда выше старой яблони, на которую я лазила в детстве, считая, что покоряю горные вершины.
Уже знакомый скрип колес вывел из транса. Я тряхнула головой, заставляя себя оторваться от завораживающе-пугающего зрелища далекого пола, смутно виднеющегося в темноте. Дрожащие ноги понесли меня за бодро катящейся коляской.
Четвёртый этаж был посветлее, чем холл, с левой стороны коридора из окна лился рассеянный дневной свет, не сдерживаемый даже тяжёлыми портьерами. На фоне мрачного интерьера и закрытое грозовыми тучами небо казалось светлым и ярким.
Впереди, дальше по коридору, хлопнула дверь.
Здесь уже живут двое, ответил хозяин на мой невысказанный вопрос. Люди тихие, приличные, вас не побеспокоят. Я здесь склок не терплю, если кто затеет скандал сразу выселяю. Кстати, простите, что не представился можете звать меня Кросс. Обращайтесь, если что-то придется не по душе!
Да-да, конечно. Я и сама тихая, тише мыши! клятвенно заверила его я. Сказать по правде, это моя затаенная мечта: жить так, чтобы никто не подозревал о моем существовании. Надеюсь, этот тёмный мрачный дом способен исполнить ее хотя бы отчасти. Было бы неплохо приходить сюда и закрываться у себя, зная, что никто меня не тронет. Я Эбигаль Шерман, очень приятно познакомиться!
Моя рука сама дернулась вперед для традиционного приветствия, но поскольку она была уже занята клеткой, получилось не слишком заметно. Да и подавать руку для поцелуя хозяину дома как-то странновато. Лучше обойтись словесными реверансами.
Вот. Эта комната свободна, инвалид притормозил у очередной двери и, потянувшись, толкнул ее. Та поддалась без усилий, качнулась на петлях и гулко ударилась о стену, заставив меня вздрогнуть.
Уже который раз за сегодняшний день!
Похоже, здесь просто не принято запирать двери, отметила я про себя. Что входную, что остальные. Надеюсь, изнутри хоть задвижка найдётся. Рассчитывать на порядочность местных съемщиков было бы слишком неблагоразумно с моей стороны. Лучше все же подстраховаться.
Помедлив секунду, я зашла в комнату. Заезжать внутрь хозяин не стал, но от порога подсказал:
Выключатель слева под рукой.
Пошарив, я и впрямь нащупала небольшой рычажок и щелкнула им. Под потолком тускло полыхнули лампы, постепенно разгораясь все ярче. Неплохая система для такого старого здания. Честно признаться, исходя из царившей вокруг тьмы, я рассчитывала максимум на подсвечники, а никак не на газовые светильники.
Поставив багаж на пол, я с нарастающим воодушевлением оглядела свое будущее жилище. В том, что мы с Бенджи здесь задержимся, уже не было сомнений. Огромная комната, площадью с первый этаж нашего домишки в Сен-Саммерсе, имела высокий потолок без малейших признаков паутины, чуть погнувшийся от времени пол натурального тёмного дерева, старомодную кровать на металлических лапах с мягким подголовьем, шкаф, письменный стол и неизменные тяжёлые гардины.
Это потрясающе! не скрывая восхищения, воскликнула я.
Похоже, мой восторг смягчил хозяина, и он уже не так сухо посоветовал мне обращаться поаккуратнее с печкой. Я ее не сразу заметила, настолько удачно металлическая толстобрюшка притаилась за шкафом. Кривоватая труба уходила в потолок. Судя по свежим следам штукатурки, это тоже из новых приспособлений, как и лифт. Конечно, чем пускать жильцов на кухню и топить каждому камин, проще вмонтировать это достижение современной техники. И прогреет комнату, и готовить можно что-то простенькое. За десять тайлеров в месяц вообще шикарно!
Уезжать мистер Кросс не торопился, но я не сразу поняла, почему. Спохватившись, отвернулась к багажу и, делая вид что поправляю на клетке чехол, вытащила из интимных закромов деньги. Расставаться с синеватыми бумажками было чуть ли не физически больно, но я пересилила себя и протянула их хозяину дома почти не дрогнувшей рукой. Тот кивнул, небрежно бросил пять купюр себе на колени и развернулся обратно к лифту.
Глухой хлопок двери оставил меня в одиночестве в новом жилье. От наступившей тишины заложило уши, и я пару раз сглотнула, чтобы убедиться, что не оглохла.
Ну, с новосельем нас! преувеличенно-радостно сообщила я скворцу, снимая с его клетки ткань. Он тихо проскрипел что-то недовольное и принялся чистить и без того блестящие перья. Да что бы ты понимал! Целая комната, тихий район, печка, лифт!..