Зина, обратился к ней хозяин, принеси-ка нам с моим другом сыра и ветчины. И режь их, пожалуйста, тоньше, а то прошлый мой гость имел неосторожность подавиться одним твоим щедрым куском.
Хорошо, Андрей Иванович, кивнула женщина и сверкнув на меня своими чёрными злыми глазами, удалилась.
Ваша жена? поинтересовался я у хозяина.
Кто, Зина? Конечно, нет. Это моя домработница. А жена умерла восемь лет назад.
Сочувствую, Андрей Иванович. Вы, должно быть, очень её любили?
А как же? вздохнул хозяин. Влюбился в неё ещё в школе. И до сих пор не могу разлюбить. Только она у меня и была. На других женщин никогда даже не смотрел.
На глазах его заблестели слёзы. Плачущий крепкий мужчина с хмурым лицом выглядел немного комично, поэтому особой жалости не вызывал. Впрочем, долго наблюдать за его страданиями мне не пришлось. Стоило Зине вновь очутиться в гостиной, как на его лице появилась лёгкая улыбка. Он жадно выхватил из рук домработницы тарелку с нарезками. И отпустив женщину, спросил:
Откуда же, вы, Геннадий, пожаловали?
Из Москвы, ответил я. Мой врач посоветовал мне выбрать менее загрязнённый город.
А что же, вы больны?
Да, бронхиальной астмой. Всю жизнь, сколько себя помню, столько и болею.
Хозяин сложил руки в замок и окинул меня жалостливым взглядом, что было мне в какой-то степени неприятно. Я ведь никогда не считал себя инвалидом и лишнее сострадание мне было ни к чему.
А как вы себя сейчас чувствуете? осведомился он.
Прекрасно! воскликнул я и добавил серьёзно: Андрей Иванович, давайте не будем о болячках. Помирающих среди нас нет, верно?
Конечно, как скажете, кивнул головой хозяин. Ну, а как же работа? Кто вы по профессии?
По профессии журналист. Работал редактором в Москве. На сегодняшний день безработный.
А вы сходите в редакцию газеты нашего района. Наверняка там требуются вот такие люди молодые и перспективные.
Да уж схожу.
А я вот всю жизнь посвятил любимому делу. У меня за городом собственная лошадиная ферма.
Прибыльное дело?
Вполне. Я ведь держу не простых, я породистых лошадей. Орловский рысак. Слышали когда-нибудь о такой?
Нет, помотал я головой и ни с того ни с сего закашлялся. Хозяин окинул меня настороженным взглядом, но не промолвил ни слова, ибо помнил о нашем уговоре.
На улице поднялся сильный ветер, и белые лепестки с цветущих деревьев начали стремительно залетать в открытое окно. Андрей Иванович поднялся с кресла и двинулся к окну, чтобы его закрыть. И в то же мгновение на синем небе сверкнула громадная ослепительная молния, глядя на которую становилось страшно.
Люблю грозу в начале мая! засмеялся хозяин, закрыв окно. А я подумал о том, что сглазил своё самочувствие, назвав его прекрасным, ибо мне стало так нехорошо, что я едва не падал в обморок. Такое случалось крайне редко и, как правило, в непогожие дни. Я уже не контролировал себя и кашлял так сильно, что перепугал не только хозяина и его домработницу, но и даже кошку, сидевшую неподвижно с выпученными глазами у не горящего камина.
Господи, вскрикнула обеспокоенная Зина. Ему нужен врач! Андрей Иванович, скорее поезжайте за врачом.
Прежде чем хозяин надел лёгкий плащ, я махнул рукой и, всё ещё кашляя, проговорил чуть слышно:
Не надо. Дайте мне лучше воды.
Хозяин настаивал на необходимости привезти врача, но я продолжал неустанно мотать головой. Зина прибежала со стаканом воды. Тогда я достал из кармана брюк пластинку со своими таблетками и выпил одну. Затем я откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Мне было очень неловко перед обитателями дома. Мне казалось, что я испортил им вечер своим появлением. Придя в себя окончательно, я поднялся с кресла и начал осыпать Андрея Ивановича и Зину извинениями. Хозяин приказал мне замолчать и сесть обратно в кресло.
Молодой человек, угомонитесь, грозно сказал он. Никаких неудобств вы нам не доставили.
Я, наверно, пойду домой, сказал я. Очень устал сегодня.
Да, ответил хозяин. По вам видно, что вы устали. Но отпускать вас домой, где вы останетесь совсем один, я не хочу. Мне будет спокойнее, если вы переночуете сегодня у нас. Зина постелет вам в комнате наверху.
У меня не было ни сил, ни желания отпираться, поэтому я остался на ночь у добросердечных соседей.
Зина провела меня в спальню, где для меня уже была приготовлена тёплая постель. Оказавшись с женщиной лицом к лицу, я ещё раз заглянул ей в глаза. Они стали гораздо светлее и теперь были не чёрного, а небесно-голубого цвета. Её отношение ко мне за эти пару часов явно изменилось в лучшую сторону. Полагаю, благодаря моему приступу. Она так же, как и хозяин, жалела меня и считала подлостью презирать больного человека. Но совесть моя перед ней и без того не была запачкана, в этом я был твёрдо убеждён. Отчего тогда я произвёл на неё не лучшее первое впечатление? Этот вопрос мучил меня уже третий час, и когда она меня чуть ли не силой уложила в постель и укрыла одеялом, я осмелился спросить, в чём успел перед ней провиниться. Она села на край кровати и, положив руку на грудь, раскаянно ответила:
Конечно, ни в чём, Геннадий. Просто я решила, что вы очередной искатель любви Ксении и денег Андрея Ивановича. Видите ли, хозяин переживает, что его единственная дочь до сих пор не замужем. И всё время грозиться привести в дом жениха для неё.
А почему же вы против того, чтобы эта девушка нашла мужа? поинтересовался я.
Её сердце принадлежит только одному человеку, грустно вздохнула Зина. Хотя, иногда мне кажется, что за столько лет её сердце превратилось в тонкую изорванную тряпочку. Она страдает из-за него вот уже десятый год, хоть и знает, что им никогда не быть вместе.
Как литературный редактор, любитель душераздирающих романов и неисправимый романтик я надеялся, что домработница окажется болтливой женщиной и поведает мне полностью историю этой Ксении, начало которой показалась мне весьма интригующим.
Сколько лет дочери Андрея Ивановича? спросил я с целью разговорить женщину.
Почти двадцать пять.
И у неё никогда не было жениха?
Нет, покачала головой Зина и улыбнулась. Зато у неё есть прекрасная двухлетняя дочь Виктория, просто копия мамы.
Это заявление меня сначала ошарашило, а потом дико развеселило. И я начал скептически относиться к влюблённости бедняжки.
Откуда же у неё ребёнок, если, как вы сказали, она всю жизнь была одинока и грезила об одном единственном человеке?
Вы зря ухмыляетесь, с укором произнесла Зина. Знали бы вы всё о ней, как я, скорее бы заплакали.
Тогда расскажите мне всё от начала до конца, потребовал я.
Вы уверенны, что хотите прослушать эту длинную и местами отнюдь не увлекательную историю?
Конечно, хочу, радостно ответил я.
Чтобы вы имели лучшее представление о дочери хозяина, я начну издалека, с возраста, когда она была ещё совсем ребёнком.
Двенадцать лет назад я впервые переступила порог дома хозяина. Он нанял меня в качестве домработницы, ибо его жена в последнее время жаловалась на частые боли в спине, и домашние хлопоты стали ей в тягость. Признаться, поначалу я не верила женщине, когда она ни с того ни с сего замирала на полпути и хваталась за поясницу или, когда, не закончив ужинать, кривила лицо и уходила в спальню, чтобы прилечь. А всё потому, что Ольга Николаевна, так звали покойницу, была настолько властной и самовлюблённой особой, что мысль о её мучениях просто не укладывалась у меня в голове. Мне казалось, она рождена приносить страдания другим, а не страдать самой, поэтому выдумала себе болезнь, чтобы ничего не делать, кроме как раздавать распоряжения. Не припомню дня, чтобы она не уличила меня в неисполнении своих обязанностей. Казалось, ей доставляет удовольствие собирать пальцем пыль с мебели и подносить его к моему лицу, сидеть в кресле в гостиной и часами искать соринку на полу, чтобы потом позвать меня и хорошенько отчитать за неё. Она всем и всегда была недовольна. То ей не нравился запах, исходивший из кухни, то её раздражал звук пылесоса, то она жаловалась на открытые окна, из-за которых у неё насморк. Спустя месяц работы я задумалась об уходе, но уживчивый и внушающий доверие Андрей Иванович уговорил меня остаться. Я не могла устоять перед безграничной вежливостью хозяина, да и платил он хорошо, что было ещё большим плюсом.