Баба́? тихо позвала Шахразада, стоя на коленях в тесном шатре возле бессознательного отца.
Он зашевелился и стиснул древний фолиант, который не желал выпускать из рук даже в бреду, не позволяя дотронуться до кожаного переплета ни единой живой душе.
Ирса тяжело вздохнула и наклонилась к сестре, протягивая стакан с напитком.
Шахразада приняла его и поднесла к потрескавшимся губам Джахандара. Он сделал несколько глотков, что-то невнятно пробормотал и перевернулся на бок, пряча книгу еще дальше под одеяло.
Что ты добавила в напиток? спросила Шахразада у сестры. Пахнет приятно.
Просто чай с молоком, медом и мятой. Ты говорила, папа ничего не ел несколько дней. Решила, это поможет, пожала плечами Ирса.
Отличная идея. Мне следовало самой об этом подумать.
Не будь к себе строга, ты и без того сделала более чем достаточно, заявила сестра с рассудительностью, удивительной для своих четырнадцати лет. Баба́ скоро очнется. Я я это знаю. Она закусила губу, в голосе не чувствовалось уверенности. Для исцеления ран требуется покой. И время.
Шахразада ничего не ответила, разглядывая руки отца. Ожоги пошли волдырями, синяки налились ярко-фиолетовым и багровым.
«Что он делал в ночь бури? задалась вопросом она. Что натворил?»
Тебе и самой следует поесть, прервала мысли сестры Ирса. Ты хоть сумела перекусить после того, как приехала вчера поздно вечером? И до того, как Шахразада успела хоть что-то возразить, схватила ее за руку, вздернула на ноги и потащила за собой из шатра к барханам неподалеку.
В густом, как суп, воздухе пустыни витали ароматы жарящегося мяса. Столб дыма беспомощно нависал над костром. Не было даже намека на ветерок. Мелкий песок обжигал даже сквозь подошвы. Безжалостные лучи солнца опаляли все, чего касались.
Шахразада с любопытством рассматривала поселение бедуинов прищуренными глазами. Вокруг царила суматоха. Люди, в большинстве с улыбками на лицах, сновали туда и сюда, перенося с места на место корзины с зерном и другие продукты. Дети выглядели счастливыми, хотя нельзя было не обратить внимание и на тревожные знаки: лежащее в тени на дубленых шкурах разнообразное оружие сабли, топоры и стрелы. Нельзя было не обратить внимание на то, что это означало.
Подготовку к грядущей войне.
«И заберу тех жизней тысячекратно», вспомнились слова проклятия.
Шахразада напряглась, но потом расправила плечи, не желая обременять сестру своими заботами. Эти заботы могли решить только люди с особыми талантами.
Такие, как Муса Сарагоса, маг из Храма огня.
Потребовалось значительное усилие воли, но Шахразада отодвинула мрачные мысли о нависавшем смертельном проклятии в дальний угол души, когда они с Ирсой подошли к самому большому шатру, разбитому среди скопления других, поменьше. Обиталище шейха выглядело величественно, несмотря на заплаты на полотняных стенах всевозможных цветов и оттенков, выгоревших на солнце. Сверху развевалось знамя. Часовой в груботканой накидке загораживал вход.
С оружием нельзя, предупредил страж и хлопнул Шахразаду по плечу с силой заклятого врага, похоже, наслаждаясь своей властью.
Проигнорировав голос благоразумия, девушка отреагировала инстинктивно: сбросила руку наглеца и нахмурилась.
«Я не в том настроении, чтобы мириться с воинственными грубиянами».
С оружием в шатер шейха нельзя, повторил часовой и потянулся к собственному кинжалу, в глазах сверкнула угроза.
Только посмей еще раз меня тронуть, и
Шази! поспешно одернула сестру Ирса и выступила вперед, чтобы успокоить стража. Пожалуйста, простите ее
Часовой не дал ей договорить, оттолкнув прочь. Не колеблясь ни секунды, Шахразада бросилась на мужчину и ударила обеими кулаками его в грудь, заставив отшатнуться. За спиной послышались крики.
Что ты делаешь, Шази? На лице Ирсы отражался ужас от безрассудства сестры.
Противник яростно взревел, раздувая ноздри, и схватил за локоть воинственную девушку. Та приготовилась дать отпор, стиснув кулаки и напружинив ноги.
Отпусти ее немедленно!
За спиной часового возникла высокая тень.
«Ну прекрасно», подумала Шахразада и поморщилась, хотя к гневу примешивался оттенок раскаяния. Вслух же она процедила сквозь зубы:
Мне не требуется твоя помощь, Тарик.
Я помогаю не тебе, заявил сын эмира, подходя ближе и бросая на нее короткий взгляд с явной просьбой угомониться.
Неприкрытая боль читалась в глазах бывшего жениха достаточно ясно, чтобы воинственный пыл Шахразады угас.
«Простит ли он меня хоть когда-нибудь?» подумала она.
Часовой обернулся к Тарику с такой почтительностью, что в иное время, при обычных обстоятельствах, Шахразада пришла бы в крайнее раздражение.
Прошу меня простить, сагиб, но она отказывалась
Отпусти ее немедленно. Меня не интересуют оправдания. Исполняй приказ, или столкнешься с последствиями неподчинения.
Страж неохотно повиновался. Шахразада вырвала локоть, собралась с духом и обернулась к стоявшим рядом мужчинам. За плечом Тарика маячил верный Рахим. На противоположном фланге столпились еще несколько юношей. Один из них пытался казаться старше своих лет. Худощавый, как тростинка, он отпустил росшую клоками на длинном мальчишеском лице бородку и теперь преувеличенно сурово хмурил брови. В ледяном взгляде читалась неприкрытая ненависть.
Рука Шахразады невольно потянулась к кинжалу.
Спасибо, Тарик, поблагодарила Ирса, заметив, что сестра не собирается этого делать.
Конечно, неловко кивнул сын эмира.
Я Шахразада осеклась и прикусила щеку изнутри.
Не стоит утруждаться. Между старыми знакомыми слова излишни, отмахнулся Тарик, после чего откинул капюшон риды и нырнул в шатер, избавляясь от необходимости и дальше выносить компанию Шахразады.
Мальчишка с ледяными глазами бросил на нее испепеляющий взгляд, прежде чем последовать примеру Тарика. Рахим разочарованно покачал головой, будто ожидал от девушки иного поведения, а затем подошел к Ирсе и вопросительно посмотрел на нее, когда же та лишь молча улыбнулась, вздохнул, прошагал мимо и скрылся в шатре, не сказав ни слова.
Что на тебя нашло? прошипела сестра, ткнув Шахразаду локтем под ребра. Мы здесь гости. Нельзя себя так вести!
Принимая упрек, та коротко кивнула и в свою очередь направилась к шатру.
Внутри огромного помещения царил полумрак, поэтому глазам потребовалось некоторое время, чтобы приспособиться. С деревянных подпорок через равные интервалы свисали медные лампы, однако после солнца пустыни их свет казался тусклым. Вдоль дальней стенки шатра тянулся длинный низкий стол из нетесаного тика. Вокруг высокими стопками громоздились подушки, грозя в любой момент свалиться. Мимо Шахразады с воплями промчались дети, не обращая ни на что внимания в стремлении занять лучшее место за столом.
В самом центре этого хаоса расположился пожилой мужчина с проницательными глазами и нечесаной бородой. Когда он заметил Шахразаду, то неожиданно тепло ей улыбнулся. По левую руку от него сидела женщина примерно того же возраста, перекинув через плечо длинную косу цвета тусклой меди. Справа же разместился Реза бин-Латиф.
Шахразада ощутила раскаяние. Они виделись вчера, но очень кратко, и она до сих пор не испытывала уверенности, что готова встретиться с отцом подруги лицом к лицу почти сразу после того, как потерпела неудачу в попытке отомстить за убийство Шивы.
Почти сразу после того, как влюбилась в казнившего ее юношу.
Решив пока избегать нежеланного внимания, Шахразада склонила голову и опустилась на подушку рядом с Ирсой. Напротив сидели Тарик с Рахимом. Устроившийся неподалеку парнишка с ледяными глазами пользовался любой возможностью, чтобы метнуть в девушку испепеляющий взгляд. Первым ее побуждением было сделать замечание и поставить юнца на место, но в памяти всплыл упрек сестры о том, что они здесь являются гостями. Нельзя было вести себя вызывающе.