Дружить это целая наука, и мне только предстояло изучить её и понять все азы. Намного проще было бы спрятаться в свою раковину ото всех, но продолжать вести себя подобным образом я больше не хотел. Это же так здорово, когда у тебя есть тот, кому можно рассказать всё, что душе угодно. Мы с Сашей делились друг с другом историями из жизни, у нас появлялись общие приколы, которые остальные ученики школы не могли понять. Я мог рассказать другу самое сокровенное, и Бессонов всегда очень серьёзно воспринимал всё, что мне было важно.
Сам Саша не так уж охотно делился своими историями, хотя со временем и он начал рассказывать мне о своей невесёлой жизни в детском доме и о предательстве приёмных родителей, которые сначала взяли его из детского дома, а затем вернули обратно, будто вещь из магазина.
Я даже рад был от них избавиться, пожимая плечами, говорил Саня. Они были теми ещё сволочами.
О своих настоящих родителях он почти ничего не знал, кроме того, что мать была учёной, а отец отправился в Арктику. Там они и погибли, а у Саши не оказалось других родственников, поэтому его отправили в детский дом. История эта меня потрясла до глубины души. Мне было жалко Сашу, я ему сочувствовал и не знал, как правильно на это реагировать.
Да и он делал вид, что это неважно. Он просто не затрагивал такие темы или предпочитал смеяться над ними. Эта черта характера Бессонова всегда вызывала у меня недоумение. Только став старше, я понял, что таким образом он просто отгораживался от травмирующих событий, делал их, вроде как, смешными, а не страшными.
На уроках мы теперь сидели с ним вместе на первой парте: он справа от меня, я слева от него. И я постоянно украдкой поглядывал на своего соседа, но не хотел навязываться, поэтому по школе и в столовую ходил один, пока Саня у меня напрямую не спросил:
А почему ты не ждёшь меня после уроков?
Я мучительно покраснел. Мне всегда казалось, что Саша был очень уж независимый и что моё общество ему, скорее всего, не понравится. Поэтому я только развёл руками.
Давай вместе ходить? предложил он, и я с радостью согласился.
Теперь мы постоянно были вместе: ждали друг друга после уроков, ходили в столовую и даже в туалет. Иногда к нам присоединялся Антон, но он больше тусовался со старшими ребятами, а мы тогда ещё стеснялись с ними общаться. Я сам себе казался салагой на их фоне, да и Саня не спешил с ними дружить.
После уроков мы ходили гулять в лес около школы. Иногда, по старой памяти, бывали в библиотеке, но книги мне уже не казались такими интересными по сравнению с реальной жизнью. У меня появились дела поважнее. Разве я смог бы прочувствовать весь спектр эмоций книжного персонажа так же хорошо, как если бы сам испытал подобные чувства? Нет, конечно. Это всё равно что посмотреть фильм и лично побывать где-то. Разница была огромная. К тому же Саша много всего знал и столько всего интересного рассказывал.
Идиллию нарушал только Богданов. Наши и без того сложные взаимоотношения с Коляном ничуть не улучшились. Наоборот, он как будто с цепи сорвался: постоянно обзывался, пытался всячески подгадить и даже выставлял идиотами перед учителями, которые наблюдали за всем этим цирком с олимпийским спокойствием или делали вид, что ничего такого не происходит. Его безумно раздражала наша с Саней и Антоном оппозиция, хоть он и не спешил нападать на нас, когда мы были вместе. Антона Колян побаивался и старался ни коем образом не задевать, хотя ему явно очень этого хотелось.
Но как-то Колян так обнаглел, что всё же решил нас с Саней избить. После уроков мы вдвоём иногда оставались в пустом классе и делали домашнее задание. В спальне обычно был Колян, а в библиотеке в последнее время часто сидели старшеклассники, которые усердно готовились к выпускным экзаменам и гоняли младшие классы, мешавшие им своим присутствием.
В шесть часов вечера обычно в учебных классах никого не было. Мы с Саней сбегали сюда, чтобы поболтать и заодно выучить домашку на следующий день. Я замечал, что стал лучше учиться, потому что не хотел ударить в грязь лицом перед Саней, тоже старательно учившему новый материал. Мы помогали друг другу с уроками и стали лучше понимать некоторые предметы.
В тот день мы решили сделать английский, с которым у Сани были проблемы. Я боялся, что из-за этого предмета Бессонова могут отчислить из школы, так как одним из условий обучения Сани в нашей школе были отличные оценки по каждому предмету. И на мои опасения Саня всегда ответственно заверял меня, что справится и что всё будет хорошо.
О, привет, лошары, Колян неожиданно появился на пороге класса, где мы сидели.
Конечно же, мы напряглись. Я себя даже укорил, что не предусмотрел, что Колян мог нас выследить. Тем более в этот довольно поздний для учёбы час на этаже кроме нас и наших любимых «друзей» никого не было.
Колян был, разумеется, не один. С ним, как это обычно и бывало, были Денис и Кирилл. Но численный перевес нас теперь не смущал: Саня неплохо дрался, да и я в последнее время научился себя защищать, беря пример с друга. Про Саню вообще ходили слухи, что он псих, не чувствующий боли. И Бессонову это явно льстило.
Завидев Коляна, Саня тотчас же вскочил со стула и посмотрел на Коляна с вызовом. Я тоже приготовился к схватке. Жаль, конечно, что они застали нас врасплох.
Чего тебе надо? спросил у Богданова Саня, и в голосе его слышалась сталь.
Поговорить пришёл, Колян сплюнул и оперся на дверной косяк, засунув руки в карманы. Его «шестерки» стояли позади него, и вид у них был торжествующий. Наверное, представляли, как будут нас бить. Они были прямо у входа в класс и заблокировали нам возможность бежать. Сейчас я считал это позорным, с поле боя уходят только трусы.
О чём? сухо уточнил я, тоже поднявшись со стула. Пусть бьют, но так просто мы не сдадимся.
Вы что о себе возомнили? начал Колян. Думаете, такие крутые? Как были лохами, так и остались.
А тебе какое дело? огрызнулся я. Мы тебя не трогаем, ты нас тоже.
Я учу вас жизни, придурки. А вообще, лох Лесков нашёл лоха Бессонова, констатировал факт Богданов, торжествующе усмехнувшись.
Что, завидуешь? хмуро поинтересовался Саня.
Чему? удивился Колян.
Что ты такой лох, что даже друзей у тебя нет, заметил Саня. Мы с ним как-то это обсуждали, что у Коляна на самом деле только подпевалы, а так он никому не нужен.
А? Богданов сощурил глаза. У меня крутые друзья, правда, парни? не прерывая зрительного контакта с Саней, спросил Колян у Кирилла и Дениса, и те, как китайские болванчики, в унисон покивали.
Было ясно, что, с точки зрения Коляна, мы были лохами в отличии от него самого. Но всё в этом мире относительно. Теперь у меня был лучший друг, и в обиду мы друг друга не дадим. Мысленно я уже приготовился драться, так как обстановка быстро накалялась. В одиночку эта ситуация вряд ли бы показалась мне весёлой, но сейчас со мной был кто-то на моей стороне, и всё происходящее вокруг становилось интереснее.
Богданов, равнодушно протянул Саня. Исчезни отсюда!
Это тебе, бомжара, лучше свалить из нашего класса и школы, угрожающе заявил Колян, приближаясь к нам явно не с мирными намерениями. Я быстро схватил указку с учительского стола, собираясь при необходимости сломать её об Коляна. Саня же, недолго думая, просто схватил стул и угрожающе поднял над собой. Друзья Коляна даже не шелохнулись, предпочитая наблюдать за потасовкой со стороны.
Подойди поближе, ласково сказал Саня, явно собираясь пустить стул в ход.
Колян, до этого сохранявший невозмутимое выражение лица, резко остановился на месте и покраснел от злости, а потом громко заорал:
Ты знаешь, кто я, детдомовский бомжара?